Не просто о любви
Шрифт:
– Женился на проститутке? – спросила Олеся, широко раскрыв глаза от удивления.
– Здесь люди по-другому к этому относятся. Все, что связано с телом, требует физической чистоты. Они вообще относятся к чистоте как к фетишу. В твоем доме может быть бедненько и уныло, но обязательно чисто. Если ты неряха и у тебя грязь по углам катается, то значит, у тебя и в голове такой же бардак. Грязь – это грех. Поэтому не бойся заходить в любой салон и даже покупать еду у уличных торговцев, для них чистота – вопрос чести. А что касается секса и вообще физического удовольствия, то это всего лишь тело – оболочка. У азиатов душа и плоть не смешиваются, как у нас, у европейцев. Другой менталитет.
– А что ты делал за занавеской с дочерью мадам Мины? – ворчливо поинтересовалась Олеся. – Наводил чистоту?
– Массаж, как и ты. Просто для мужчин отдельная комната, вот и все.
– Ага, – усомнилась Олеся, – они там, небось, не только массаж практикуют.
– Случается, – лукаво улыбнулся мальчишка, – по желанию клиента.
Олеся треснула его по спине.
– И часто у тебя возникает такое желание?
– Я ж говорю, только когда сильно приспичит, – смеялся Алекс.
– Да ну тебя, – Олеся махнула на него рукой, – мне-то, вообще, какое дело? С кем хочешь, с тем и практикуйся. Хоть с докторшей, хоть с мадам Миной. Мне фиолетово.
– Оно и видно по твоей неудовлетворенной физиономии.
– Что? – Олеся даже не успела возмутиться.
– Кстати, Мина сказала, что тебе одного сеанса мало. Семь-восемь раз как минимум, и полгода проживешь без боли, а потом, как она сказала, опять приедешь, и она тебе еще раз мозги вправит. И так до бесконечности.
– Понятно, почему ты здесь постоянно живешь! – парировала злая Олеся.
Алекс опять рассмеялся.
– Слушай, на тебя сердиться совершенно невозможно. Ты просто уникум в своем роде.
На поселок меж тем пала ночь. Салон массажа погасил огни, поглотив в своем чреве его сонных обитателей, которые, по-видимому, и жили на рабочем месте. Перевернутый огрызок луны корабликом висел в ночном небе над слабо освещенной поверхностью бухты. Редкие сигналы далеких лайнеров терялись в неподвижности океанского горизонта.
Олеся поежилась, вглядываясь в непроницаемый мрак поселковых кустов.
– Ну, и что дальше? – спросила она, наблюдая, как приятель неторопливо закуривает сигарету. – Тетя Мина, кстати, не сказала тебе, что много курить вредно?
– У некоторых народов считается, что и секс вредно. Вопрос мировоззрения.
– А-а, – протянула незадачливая любительница приключений, – как до отеля-то добираться будем? Я по ночным джунглям не ходок.
– Роберт едет в город. Он согласился подбросить нас по дороге. Так что не волнуйся, доедем с комфортом.
Олеся наконец поняла, чего они ждут возле уже мертвого салона.
– И скоро он появится?
– Скоро. Пойдем пока пройдемся метров двести по поселку, он нас подхватит по дороге, – предложил Алекс, отбрасывая окурок в канаву на обочине.
– А здесь безопасно? – поинтересовалась его осторожная подруга, с опаской поглядывая на темные окна домов, прикрытые плотными ставнями, сквозь которые кое-где пробивался луч света.
– С тобой я ничего не боюсь, – пошутил Алекс и медленно побрел вниз по дороге.
Олеся взяла его под руку и, сонно моргая, поплелась рядом, уставшая от всех переживаний дня.
В придорожной канаве, поросшей бамбуком, шептался ручеек местной канализации. Длинные пологие стебли растения терлись друг о дружку, загадочно переговариваясь на разные тона.
– Что это за звук? – вдруг спросила Олеся, напряженно прислушиваясь к плотному жужжанию вокруг. – Цикады?
– Лягушки, – ответил Алекс.
– Здесь есть лягушки? – удивилась Олеся, которая искренне считала, что квакушка – это изобретение российской фауны. А в тропиках должно водиться нечто более экзотичное, вроде мухи цеце или ядовитой мамбы.
– Здесь еще есть комары и коровы. Почему бы здесь не быть лягушкам, господи ты боже мой! Ты что, на другую планету прилетела?
– Ну не знаю, – протянула пристыженная Олеся, – странно все это.
Тем временем издалека послышался приближающийся треск примитивного мотора. Их нагонял маленький фургон, запряженный мопедом, за рулем которого сидел все тот же серьезный пехотинец преклонного возраста в надвинутом по самые брови шлеме. Видимо, привычка носить каску именно таким образом проистекала из времен его боевой молодости.
Слегка раздвинув губы в улыбке, он вполне дружелюбно кивнул куда-то себе за спину.
– Мы что, поедем в кузове? – возмутилась Олеся, с подозрением оглядывая облупившееся чрево автотранспорта.
– Ты предпочитаешь идти пешком? – осведомился ее юный друг и первый ловко запрыгнул внутрь. Поколебавшись, Олеся с тоской закинула ногу следом и с трудом, не без посторонней помощи, втащила себя на жестяное дно фургона.
Мопед чихнул и тронулся в путь, поскрипывая на ухабах. Ветер тут же подхватил Олесины волосы и взъерошил их в художественном беспорядке.
– Я еще успею на ужин? – спросила она Алекса, задумчиво глядящего на далекие океанские огни.
– Я не ношу часов, – ответил он, – ты проголодалась?
– Не в этом дело. Я обещала подруге поужинать сегодня вечером вместе. Боюсь, без меня им не на что будет и хот-дог купить.
И Олеся рассказала Алексу историю незадачливой четы Соколовых и их тяги к азартным играм.
– В покер? – переспросил Алекс с подозрением, удивившим Олесю.
– Так она сказала.
– С кем они играли, ты знаешь?
– Понятия не имею, и меня это мало интересует.
– Это как раз то, что должно интересовать тебя в первую очередь, когда садишься играть, – и он вдруг застучал по крыше кабины водителя.