(Не)счастливый вагон 13
Шрифт:
С лёгкой душой передал ей в руки материальный аналог моей глубочайшей признательности начальнику поезда.
Ната уже стояла рядом, бледная, но решительная и собранная.
— Куда мы теперь? — её голос чуть дрожал.
Хотелось бы мне самому знать, куда. Подальше от Москвы для начала.
Время и поезд бежали неумолимо быстро, приближая нас к станции, где ждёт неизвестность и боль расставания.
Ната глотала слезы, Айнура всхлипывала, даже у Саныча глаза были на мокром месте. А вот Люба держалась. Не знаю, каких усилий ей это стоило, лишь закушенная нижняя губа выдавала её. Если бы сейчас
— Люба, прочитай это, когда мы выйдем, — засунул сложенную записку в кармашек и погладил узкую прохладную кисть, — ты замёрзла?
Девушка зябко подeрнула плечами и попробовала улыбнуться.
— Всё нормально, не волнуйся. Ничего не забыли? — она старалась не приближаться ко мне.
Не выдержал первым, сгрёб проводницу в объятия, прижавшись к её щеке тихо прошептал: «Я написал свой номер, только, пожалуйста, никто не должен его знать, кроме тебя. Сожги потом записку. Позвони мне, когда приедете во Владивосток. Я люблю тебя и буду ждать!»
Девушка вдруг обмякла в моих руках.
— Что с тобой?
Проводница была без сознания—сказалось напряжение последних дней.
— Влад, неси её в купе, Айнура, ты сегодня у нас главная по девушкам в обмороке, побудь с Любой, поезд скоро остановится, я открою двери, — Саныч снова взял всё в свои руки.
Все замерли, словно ослеплённые вспышкой. Я прижал к себе бесчувственное тело любимой, не желая отпускать её.
— Хоп-хоп-хоп, двигаемся, стоянка три минуты! — начальник поезда аккуратно подтолкнул Нату к выходу.
Я положил Любу на полку в её купе и на секунду зажмурился: мне казалось, что земля уходит из-под ног.
Глава 21
Любовь
В какой-то момент мне показалось, что земля уходит из-под ног. А дальше пришла темнота, в которой продолжал звучать голос Влада: «Я люблю тебя и буду ждать».
Когда я открыла глаза, надо мной склонялась испуганная Айнура.
— Наконец-то пришла в себя! Я уже волноваться начала. Как себя чувствуешь?
— Голова кружится, а так нормально. Что произошло?
— Ты сознание потеряла, девочка.
— Где Влад? — я уже знала ответ.
— Они сошли на станции. Ната рыдала, а он лишь зубами скрежетал да что-то под нос бормотал. А вид груууустный! — Айнур по-бабьи подпёрла щeку рукой и вздохнула. — Тяжело ему было, аж мне душу рвало, когда смотрела.
«Вот и всё!»— мелькнуло в голове. Теперь мне не надо было держаться, казаться сильной, шутить и улыбаться. Стоило ослабить самоконтроль и слeзы хлынули сами собой. Их было столько, словно они собрались затопить весь мир. Айнура суетилась вокруг, обнимала, совала под нос то воду, то валерьянку, то коньяк. Я лишь послушно глотала жидкость и продолжала раскачиваться, глядя в одну точку и периодически смахивая особо назойливые или раздражающие слезинки.
— И долго она так? — голос Саныча возник откуда-то сверху.
— Уже второй час пошёл, совсем плохо девочке. Не знаю, что и делать! — Нюра озабоченно цокнула языком.
—
— Уже давала. И Валерьянку, и воду, и коньяк.
— Ладно, попробуем метод встряски.
Я ожидала чего угодно, но не того, что начальник в прямом смысле начнёт трясти меня за плечи и орать в лицо: «Самсонова! Очнись! Приди в себя!»
— Вам, дядь Саш, только спасателем работать! Кто от страха на тот свет не отправится, точно очнeтся. Оглушили меня!"
— Ну вот, узнаю нашу Любу. Как ты?
Мне и самой интересно, а как я? Физически — нормально, только нос забит из-за того, что рыдала два часа. Этим мой анализ состояния закончился, лезть глубже, в область тонких материй и эмоций не хотелось совершенно — если начать копать, может и завалить, не выберешься потом.
— Вы не против, я хочу немного одна побыть. Да ладно, сидите тут. Я в пятом как раз приберу.
Это было единственное место, куда меня сейчас тянуло, словно магнитом. Купе ещё хранило ощущение присутствия Влада, казалось, вот-вот он войдёт, замрeт в дверях, а потом подастся ко мне всем своим сильным стремительным телом.
Я села на койку и закрыла глаза. Ещё несколько часов назад мы были здесь с Волком: были вместе, были единым целым, были счастливы. Ткань реальности трещала по швам, я отказывалась принимать её такой, воскрешая в голове образ любимого, вспоминая каждое его прикосновение.
Последнее, которое помню — нежное поглаживание руки. А перед этим он положил мне записку в карман и сказал выучить номер, который там записан. В панике принялась шарить по одежде, не хватало ещё потерять листок и подставить Влада, а ведь он просил быть максимально аккуратной. Пока я сумбурно себя ощупывала, перед глазами неслись картины одна другой страшнее: вот записку находит особо бдительный милиционер и начинает устанавливать местонахождение абонента; возможен вариант хуже — заменяем бдительного милиционера на какого-нибудь бандюгана, который не теряет надежды разыскать Нату и Влада.
Записка оказалась в кармане, который уже трижды осматривала: расшатанные нервы—не лучший помощник. Строчки, написанные твeрдым уверенным почерком, плыли перед глазами, слезы вновь навернулись сами собой.
"Моя святая проводница, мой сумасшедший ангел, амазонка, сучка, любимая девочка. Прошу тебя лишь об одном: если ты готова быть вместе с беглецом и изгнанником, который потерял от тебя голову, позвони по номеру +7…
……….., как только будешь во Владивостоке, но не раньше. Чем меньше ниточек и следов ведёт ко мне, тем больше шансов, что получится скрыться. Я буду ждать твоего звонка. Вместе мы найдём выход из любой ситуации.
Волк.
P. s. Загляни под подушку."
«Я тоже тебя люблю, мой Волк!» — целую листок, принюхиваюсь в надежде, что он ещё хранит запах Влада, но увы.
Будет меня ждать… От этой мысли вновь кружится голова. К чёрту всё! Меня ничто не держит. Жаль расставаться с коллегами и не хочется подводить Саныча, но думаю, ему удастся найти кого-нибудь мне на замену. Свобода и неизвестность; радостное предвкушение и страх; пьянящее безрассудство и еле слышный голос разума.