Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен
Шрифт:
– Что ж… я думаю, из Ангуса получился бы неплохой муж для вас, мисс…
– Мне выйти замуж? В моем–то возрасте? Это было бы просто смешно! И потом, я дала клятву хранить верность памяти Дугласа…
– Никогда не надо связываться с мертвыми, мисс… это противоестественно… Живой должен жить с живыми… Скоро вы уйдете на пенсию… А я долго не протяну… Сами знаете, мне уже семьдесят пять годков… И кто тогда о вас позаботится? На кого я вас оставлю? В полном–то одиночестве куда как плохо…
Вне всякого сомнения, Дуглас – слишком порядочный человек, чтобы обидеться на Иможен, если та нарушит
– На днях Ангус как раз собирается к нам в гости… Разрешите мне его представить, мисс Иможен…
– Почему бы и нет, миссис Элрой? Но не питайте особых иллюзий… Моя судьба – стареть в одиночку и хранить верность дорогим теням…
Иможен осталась весьма довольна благородством формулировки и, спокойно откинувшись на подушки, стала есть приготовленный Розмэри второй завтрак. Вместе с силами к мисс Мак–Картри возвращалось и буйное воображение, а потому очень скоро она почувствовала себя Марией Стюарт, томящейся в замке Лохлевен, а этот незнакомый Ангус превратился в графа Босуэла, влюбленного в королеву и мчащегося ее освободить.
Доктор Элскот ошибся на сутки. Иможен приходила в себя не два, а три дня. Хотя, по правде сказать, без бдительного надзора миссис Элрой она встала бы гораздо раньше. Иможен не терпелось узнать, что творится в Каллендере. И ее очень обижало, что никто, за исключением, разумеется, врача, ни разу не навестил раненую. Мисс Мак–Картри про себя кляла неблагодарность инспектора Гастингса, сержанта Мак–Клостоу и констебля Тайлера. При этом она простодушно забывала, что сама скрыла от инспектора важные сведения о Мор–тоне, что более чем круто обошлась с сержантом и, наконец, что это ей следовало бы выразить признательность Сэмюелю. Иможен еще не знала, что Гастингс в Глазго. Насчет Арчибальда не стоило и думать, что он явится к мисс Мак–Картри, если его не вынудит к тому служебный долг. Тайлер же строго выполнял предписания шефа и добросовестно следил за порядком в городе, а навещать Иможен ему никто не приказывал.
С тех пор как мисс Мак–Картри на время утратила возможность передвигаться по Каллендеру, Мак–Клостоу немного полегчало. Да, конечно, приходилось заниматься этой неприятной историей, случившейся в «Черном Лебеде», но ответственность за ход расследования лежала на полиции Глазго, и сержант чувствовал себя довольно уверенно, потому что, судя по всему, никто из его подопечных в деле не замешан. Сейчас, когда инспектор Гастингс уехал в управление, Иможен лежала в постели, а за порядком в Каллендере присматривал Тайлер, Мак–Клостоу вновь обрел вкус в жизни, тем более, что светило солнце и листва деревьев отливала золотом. Чудесный день. Мак–Клостоу вышел на крыльцо полицейского участка и глубоко вдохнул свежий прохладный воздух. Мимо, торопясь на рынок, просеменила миссис Фрейзер. Сержант любезно поклонился. Аккуратно расчесанная и разложенная на груди борода красноречиво возвещала всем проходящим мимо гражданам Каллендера, что они могут спокойно заниматься своими делами – полиция Ее Всемилостивейшего Величества бдит.
На
– Ничего не случилось, Сэмюель?
– Нет, сержант. Все в полном порядке.
Мак–Клостоу замурлыкал от удовольствия.
– О Гастингсе – ни слуху ни духу?
– Да. Надо думать, в Глазго ему куда приятнее, чем в Каллендере.
– А… там?
– Миссис Элрой домой не возвращалась, и я сделал вывод, что больная по–прежнему не встает.
– Тем лучше… Жаль, что ей не сломали ногу – тогда мы могли бы хоть какое–то время дышать спокойно!
– Сержант… – с дружеским укором пробормотал Тайлер.
Но Мак–Клостоу твердо стоял на своем.
– Вряд ли я когда–нибудь смогу вас простить, Тайлер…
– Но я же только выполнил свой долг, сержант!
– Выполняя свой долг, как вы изволили выразиться, Сэмюель, надо действовать с чувством, с толком, с расстановкой. И я невольно думаю, что, испытывай вы ко мне хоть мало–мальски добрые чувства, вы бы никогда…
Тайлер так и не узнал, как ему следовало поступить, ибо в этот момент величественно, как флот сэра Френсиса Дрейка, только что наголову расколотивший испанцев, в участок вплыла мисс Мак–Картри.
– Добрый день, джентльмены, – снисходительно приветствовала она полицейских. – Инспектор Гастингс здесь?
Констебль поглядел на сержанта, словно спрашивая разрешения ответить. Арчибальд только пожал плечами.
– Ваши выводы оказались ложными, Тайлер.
Потом он медленно встал и подошел к незваной гостье.
– Если вы не в курсе, мисс, могу сообщить вам, что это полицейский участок, а не светская гостиная, так что встречи с друзьями назначайте в другом месте! Вы хотите подать жалобу?
– Пока нет, но, коли вы намерены продолжать в таком тоне, это не заставит себя ждать!
– Может, вы что–нибудь потеряли?
– Вроде нет.
– Или вам стало известно о тайных замыслах, могущих нарушить общественный порядок в Каллендере?
– Нет.
– В таком случае будьте любезны удалиться или я прикажу вас вывести силой!
В глазах Иможен сверкнула молния.
– Да как вы смеете, Мак–Клостоу, так со мной разговаривать?
Она надвинулась на сержанта, но Арчибальд в мгновение ока схватил со стола резиновую дубинку.
– Осторожнее, мисс Мак–Картри! Попробуйте только напасть на меня – и я вдребезги разнесу вашу проклятую черепушку.
На лице Мак–Клостоу читалась такая решимость, что Иможен замерла в легком смятении. Гордость не позволяла ей отступить, но здравый смысл подсказывал, что ввязываться в неравный бой не стоит. Арчибальд постучал концом дубинки о ладонь.
– Эта резина крепче дерева, мисс. И я сильно сомневаюсь, чтобы голова, даже голова представительницы клана Мак–Грегоров, могла выдержать такой удар! Тайлер, проводите эту особу!
Расстроенный добряк Сэмюель тихонько коснулся плеча Иможен.
– Вы слышали, мисс?