(Не) Сокровище капитана
Шрифт:
— Не скучай, сокровище мое. Почитай что-нибудь.
Я перевела взгляд на полку, где лежали все те же три книги.
— Ах, да, — спохватился Блад, распахнул крышку сундука, на котором я сидела, приходя в себя. — Пожалуйста.
Я ахнула. Внутренность сундука заполняли плотно пригнанные друг к другу стопки книг.
В самом деле, кто будет хранить библиотеку на полках, если после очередного шторма ее придется собирать с пола? Вспомнив, как я гордилась домашней библиотекой, сравнивая ее со скудным содержимым полок корабельного салона, я смутилась.
— И еще вон там, — Блад указал на корзину у ножки стола, которую я до сих пор не заметила. — Правда, не успел перебрать, это из последней добычи.
— С нашего корабля?
— С вашего и с фрегата.
Занятая собственными переживаниями, я до сих пор не спросила, что сталось с кораблем, который преследовали пираты. Они победили, это ясно, а что дальше? Или лучше не спрашивать?
Но разве кровь и смерть перестанут существовать, если я закрою глаза и заткну уши?
— Что с ним? — спросила я.
— Утопил, — пожал плечами Блад.
Так небрежно, словно говорил о старом камзоле, который отдали слугам.
— А… люди?
— Это военный фрегат, сокровище мое, ты не забыла? Как думаешь, что они сделали бы с нами, если бы одолели?
«Но это ведь вы на них напали, а не они на вас», — едва было не выпалила я, но вовремя прикусила язык. Насколько я успела заметить, на корабле Блада не было флага страны, которой принадлежит судно. Как объяснил мне когда-то капитан Райт, это такой же верный признак пиратов, как и пресловутый черный флаг, и корабль ее величества непременно напал бы. С другой стороны, как заметил сам Блад, агнцев среди его экипажа не было. Наверное, все эти мысли отразились у меня на лице, потому что капитан подошел ближе. Приподнял мне подбородок, пальцем поглаживая щеку.
— Моя королева объявила меня изменником и приговорила к смерти, и тем, кто охотится за моей головой, я плачу той же монетой. Этот корабль залит кровью от клотика до киля, сокровище мое. Но те, кто ходит на военных судах — солдаты. Они знали, на что шли.
Кажется, я перестала разбирать значения слов. Остались лишь его глаза да легкое касание пальцев. И голос — низкий, бархатный голос. Я прогнала наваждение.
— И все же — сколько их было?
— После боя осталось полсотни. — Блад отстранился и я, наконец, смогла вздохнуть. — Я велел им рассаживаться в шлюпки, забрав запасы еды и воды, и продырявил корпус фрегата по ватерлинии.
Я не знала, что такое ватерлиния, но смысл был понятен.
— Но… это же хуже, чем смерть!
— Как сказать, — ухмыльнулся он. — Смерть необратима, а у этих есть шанс наткнуться на землю, пусть она и окажется лишь каким-нибудь островом. Среди выживших было с полдюжины офицеров, кто-нибудь да отправит вестника, и их найдут.
— Но вестник — лишь письмо и…
— И все равно это шанс. Ни у кого из нас его бы не было. — Блад отвернулся от меня, двинулся в спальню, продолжая на ходу: — В любом случае ты немного запоздала со своей жалостью. Если хочешь — можешь помолиться за их жизни, вот только сомневаюсь, что
— Пиратскую девку, — горько усмехнулась я.
Он обернулся в дверях спальни.
— Без твоего желания никто тебя и пальцем не тронет.
— Ты говорил…
— А я и не отрицаю, что имею на тебя виды. Но зачем брать силой, испортив то, что рано или поздно само упадет в руки ко взаимному удовольствию.
— Никогда! — вспыхнула я.
Совершенно некстати всплыло воспоминание о слетевшей сорочке и губах, сомкнувшихся на моей груди. Я впилась ногтями в ладони, отгоняя его. Не помогло — в животе разлилось тепло, заколотилось сердце.
Блад ухмыльнулся:
— Посмотрим. Как бы то ни было, точно так же, как никто не поверил в мою невиновность, никто не поверит и в твою добродетель. Среди моих головорезов ты в большей безопасности, чем в компании лощеных джентльменов, офицеров флота ее величества.
— Неправда!
Он пожал плечами.
— Проверять не советую. А теперь извини, мне тоже надо немного освежиться.
Закрылась дверь, я осталась стоять, невидяще глядя перед собой.
Глава 10
Вот уже в который раз Блад твердит о своей невиновности. Неужели его в самом деле оговорили? Значит, он имел полное право мстить короне.
Но тогда получается, правда и то, что его оговорил Джек, а это просто невозможно! Он не мог, да и зачем бы ему?
От этих вопросов начала раскалываться голова, и я отодвинула их за грань сознания. Ни один преступник не сознается, что он преступник, и каждому хочется ощущать себя правым. Вот и Блад наверняка придумал себе оправдание. Но я действительно уже ничего не смогу изменить, остается только молиться. Однако и слова молитвы не шли во взбудораженный разум.
Кое-как уняв сердце, я подошла к столу. Я хотела гордо проигнорировать и сундук с книгами, и корзинку — ведь все это наверняка награблено. Но взгляд упал на верхнюю книгу в корзине. Не веря себе, я подняла ее. Еще раз перечитала название. «Трактат об истинном чуде Господнем».
Мама привезла такую в составе своего приданого. Только ее книга была древней, написанной на пергаменте от руки, и стоила целое состояние даже без учета драгоценного оклада — просто в силу древности. И все же я прочитала ее не раз и не два. Эта книга была относительно новой, кожаный переплет еще не затерся, хотя страницы были разрезаны и кое-где на полях виднелись пометки серебряным карандашом.
Но что бы этому труду делать на военном фрегате?
Стоя рядом со столом, я начала перелистывать страницы. Предисловие от издателя.
«Отдавая должное тому вкладу, что внес автор, следует отметить, что лорд Роберт Ривз, герцог Баскингтон писал в те времена, когда наука оставалась в зачаточном состоянии, и непознанное объясняли в основном мистики. Поэтому лишь первая часть этого труда сохранила практическую ценность. Все остальное — лишь туманный вымысел склонного к мистике разума…»