Не спасай обречённого!
Шрифт:
Роман Павлович: – Поговорю-ка я, Рая, теперь сам, с собственным сыном. Теперь к нему надо… уважительно… Может быть, расщедриться – купит мне небольшую неврологическую клинику (в трубу). Алло! Понял! Это Мила Сергеевна! Сейчас приглашу к телефону Раису (пауза). Не надо? Со мной хотите поговорить? Зачем? Ведь, как я понял, вы считаете меня… придурком. Откуда я знаю? Подслушал, телефонный разговор моей жены с вами…(пауза). Вы извиняетесь передо мной? Понятно, я не придурок. Это утешает. А кто я? Полный дурак?
Раиса Федотовна вскакивает с кресла, подбегает к Роману Павловичу, пытается вырвать у него из рук трубку. Но она в надёжных мужских руках.
Раиса Федотовна (требовательно): – Дай трубку сюда! Нечего разговаривать с этой идиоткой!
Роман Павлович: – Отойди! Прошу тебя. Не доводи меня от греха!
Раиса Федотовна возвращается на прежнее место, выпивает свой коньяк в стакане, меланхолично жуёт конфетку. Волнуется, поэтому берёт в руки газету.
Роман Павлович (в трубку): – Слушаю вас, Мила Сергеевна. Да, понял. Как же передам…
(зажимает рукой трубку). Раинька, тебе велели передать, что ты сама идиотка и… шлюха.
Раиса Фёдотовна: – Она за это ответит! Мой Федя этого дауна… Сусанина, куда-нибудь, на Камчатку увезёт.
Роман Павлович (в трубку): – Я продолжаю слушать, Мила Сергеевна (пауза). Вы совсем оборзели! Мой сын преступник и последний подонок? Ну, извините, я вам пасть порву на портянки за своего сына (пауза). Да, не боюсь я твоего хилого мужика, но за сына…(пауза) Что? Повтори, что ты сказала! Федя не мой сын? А чей? Деда Мороза, что ли? (пауза). У тебя есть письменные доказательства и прочие, что я… благородный олень? Моя Рая переписывается с этим мужиком через твоего двоюродного брата? Да, бред! Бывай! Больше я вас не знаю! (кладёт трубку). Сын её, конечно же, нет, но она-то абсолютно точно, из породы Сусаниных. Не только хочет меня в дебри завести, но и убить… морально. Слава богу, пока физически крепок.
Раиса Федотовна невозмутимо жуёт конфеты, пристально глядя в пустое пространство. Роман Павлович садиться за столик, выпивает коньяк, потом идёт к тахте, садится, берёт гитару в руки, играет, поёт:
– Свято сердцем верю я
Нашей артиллерии.
В ней защита прочная
В стрельбах по врагу.
Но тебе я, грешная,
Девочка не здешняя,
Абсолютно точно я
Поверить не могу.
Ты мне не изменила?
Послушай, как смешно!
Ты где всю ночь кутила?
Сто раз такое было.
А впрочем, всё равно.
Но я прощать умею,
Твою тоску пойму.
К тебе, к своей жене, я
Очередь займу.
Мысли мои строгие,
Верю астрологии,
В знаки зодиачные.
Сам я Козерог.
Но тебе, нахальная,
Дрянь сакраментальная,
Баба, ты бродячая,
Поверит я не смог.
Ты мне не изменила?
Послушай, как смешно!
Ты где всю ночь кутила?
Сто раз такое было.
А впрочем, всё равно.
Но я прощать умею,
Твою тоску пойму.
К тебе, к своей жене, я
Очередь займу.
Будущему светлому
Верю беззаветно я.
В рай грядущий, сказочный
Верю без труда.
Но тебе, блудливая,
Самка похотливая,
Девке не порядочной
Не верю никогда.
Ты мне не изменила?
Послушай, как смешно!
Ты где всю ночь кутила?
Сто раз такое было.
А впрочем, всё равно.
Но я прощать умею,
Твою тоску пойму.
К тебе, к своей жене, я
Очередь займу.
Роман Павлович (закончив петь, почёсывая подбородок): – Чушь какая-то! Люди мы взрослые, медицинских связей и возможностей уйма. Как только Федя появится, для смеха, возьмём необходимые анализы, проведём экспертизу… и убедимся, что хоть и Федя мерзавец и чистопородный Сусанин современного пошиба, но мой… сын.
Раиса Федотовна: – На какой хрен тебе это надо? У тебя море всяких разных дел: работа по диагностике, подготовка к защите диссертации, уйма больных…
Роман Павлович: – Рая, не обижайся. Это… для интереса. Прежде всего, для того, чтобы встретить на улице Милу Сергеевну и ткнуть ей…официальным документом в рожу. Да я за такое оскорбление подам на неё ещё и в суд… Сколько-нибудь высужу за моральное оскорбление. Я клянусь тебе, что это сделаю! Я не потерплю оскорблений! Ведь этим оскорбляют и тебя! С такими вот Сусаниными надо бороться… Через суд! Ты, представляешь, он тебя считает… шалавой!
Раиса Федотовна (очень осторожно): – А если бы Федя не был твоим сыном?
Роман Павлович: – Какая разница! То есть, как? Ну, ты и юмористка! (уверенно). Я докажу всем сволочам, всем Сусаниным, что я… не верблюд.
Раиса Федотовна (робко): – Дело в том… Дело в том, Рома, что Федя – не твой… сын. Поэтому не надо никаких экспертиз, позора… После этого ни мне, ни мальчику моему не будет в жизни… уютно и комфортно. Пусть остаётся так, как есть.
Роман Павлович (настроение более чем подавленное, наливает себе коньяка, выпивает): – Ну, ты и тварь!
Раиса Федотовна (взволнованно, оправдываясь): – Пойми, Рома, я этим хотела тебя удержать…
Роман Павлович: – Ты хотела меня удержать тем, что… ха-ха-ха! Ты решила удержать меня тем, что ни только трахалась, с кем попало, но и родила от… доброго дяди!
Раиса Федотовна: – У нас с тобой почти три года не получалось… не могла забеременеть. Ты начал смотреть на других женщин. Вот я и подумала, что надо рожать. Неважно от кого, лишь бы человек…хороший.