Не спешите с харакири
Шрифт:
По пути я болтаю со своей маленькой спутницей, Ее зовут Мояпопанежнакаклотос, что у французов примерно соответствует имени Лю-лю. Дом, в котором она живет со своими подругами, является школой гейш. Но сегодня – читхи-верг, и у них выходной. Они остались без преподавателей и развлекают себя сами, как могут. Если я правильно понял, то я представляю подарок судьбы для этих милых крошек. Моя Люлю учится на первом курсе. Она должна в июне сдавать дип-лом и, если ей это удастся, то ее на следующий год примут в аспиран-дуру, где она собирается специализироваться в области экстатических
Берю выражает неописуемое удивление, увидев меня в сопровождении табуна резвых милашек.
– Где ты подцепил этот зверинчик? – спрашивает он.
От такого изобилия у моего Толстяка шнифты начинают сползать со своих орбит.
– Сам Будда направил к ним мои стопы, – говорю я. – Представь себе, что мы пришвартовались к школе гейш в выходной день.
– Не может быть!
– И тем не менее!
С видом завоевателя Берю выгуливает свой взгляд по моим спутницам.
– Значит, это все наше?!
Восхитительная Мояпопанежнакаклотос ведет нас в комнату, где мы укладываем старика. Он бредит, бесконечно повторяя какие-то слова.
– Что он говорит? – спрашиваю я свою солнцеликую.
– Господин говорит, что он – сын Бога, – серьезно отвечает она.
– Он бредит, моя прелесть, не стоит на это обращать внимание.
– Нужно вызвать врача.
– У меня есть прекрасный врач. Давайте позвоним ему.
Я даю ей номер телефона Рульта. Пока Берю присматривает за пострадавшим, мы идем звонить в соседнюю комнату.
Эти мадмуазельки решили угостить нас легким завтраком. Они чрезвычайно возбуждены нашим присутствием. Люлю объясняет мне, что ее подруги ужасно рады встрече с нами, так как они как раз на следующей неделе должны изучать премудрости французской любви, а тут им представилась возможность приятно удивить своих учителей, если, конечно, мы не возражаем поделиться с ними своими знаниями.
Они уже изучили элементарные виды любви – английскую и американскую; сентиментальную любовь – немецкую, русскую и польскую;дикарскую любовь – монгольскую и конголезскую, себялюбивую любовь – швейцарскую и шведскую; шуточную любовь – типа бельгийской; ну а под занавес программы им осталось лишь пройти бесстыжую любовь, то есть французскую.
– Значит, в вашей классификации французская любовь считается конечной точкой?
– Да, но в ней существуют еще свое деление.
– То есть?
– Например, порочная любовь.
– Это как?
– Так называемая «лионская любовь»... Она спрашивает меня cnknqnl, сочащимся страстной надеждой:
– Вы случайно не из Лиона?
– Я – нет, – говорю я, – но мой компаньон – лионец.
Мояпопанежнакаклотос радостно вскрикивает и сообщает приятную новость своим прелестным однокашкам, которые радостно хлопают в ладоши.
Не переставая болтать, мы дозваниваемся в агентство «ФрансПресс». Трубку берет Рульт собственной персоной. Слушаю.
– Говорит Сан-А!
– Наконец! Я с самого
– С нами случилась удивительная, потрясающая и сногсшибательная история, Рульт Срочно приезжай ко мне с машиной «скорой помощи»!
– "Скорой помощи"?
– Да, у нас тут перелом
– У твоего друга?
– Наоборот, у моего главного врага. По понятным причинам я не могу отвезти его в больницу. Может быть, у тебя есть на примете какой-нибудь укромный уголок, где мы могли бы привести его в порядок без вмешательства стражей порядка?
– Я позабочусь об этом. Да, черт возьми! Где ты сейчас?
Я переадресовываю вопрос Люлю, после чего отвечаю:
– В специальной школе гейш «Кайфутвоя» В трубке воцаряется тишина, и я начинаю думать, что наш разговор прервали (как говорит мой знакомый гинеколог по поводу нежелательной беременности), поэтому кричу настойчивое «Алло!».
– Да! Пощади мои барабанные перепонки, – просит меня Рульт. – Что ты забыл в этом почтенном учебном заведении? Как тебе удалось попасть туда? Это ведь школа закрытого типа.
– Что-то вроде борделя в бункере? Он смеется.
– Наверное, тебе понравились ученицы?
– Увидишь сам!
– О'кей, сделаю все необходимое, хотя ты можешь подвести меня под монастырь. Жди меня через пару часов...
– Спасибо, чувак!
С Берю и праздником в душе я усаживаюсь за стол. Вот так завтрак, друзья! Судите сами, рис со стрекозьими крылышками, ушки майских жуков в ментальном масле и фисташковые пестики в уксусе-мускусе. Но гораздо больше всех этих изысканных блюд нас радует обслуживающий персонал. Эти лапочки с ножек до головы пропитаны ласковым вниманием к своим гостям. Они от всей души потчуют нас, делают нам массаж живота, чтобы улучшить процессы пищеварения, нежно наигрывают на мандолинах, мелодично подливая нам чай и вытирая наши губы. Берю попросил винца, но, увы, последняя бутылка портяги была выпита профессором из Лиона во время его последней командировки в этот храм знаний.
После десерта наши восхитительные хозяйки привечают нас, склоняют, возбуждают, завлекают, щекочут, прижимают, сжимают, ласкают, приглашают, встречают, принимают, постигают, оценивают, говорят нам о нашей бесценности, показывают нам ее, доказывают (не на словах, а на деле), обнимают, обвивают, вызывают, совращают, поглощают, потребляют, изымают, расстегивают, меняют, передают друг дружке на поруки, осаждают, пленяют,, взаимозаменяют, заворачивают, разворачивают (по длине), потрясают, изумляют, ошеломляют, выжимают, вновь наполняют и окончательно опустошают!
Конец света! Всемирный потоп! Вселенское блаженство!
Толстяк – в полном ауте. Я – тоже.
– Я, наверное, успел порадовать с полдюжины, – вздыхает он. – Jncd` я расскажу об этом у нас в конторе, мне никто не поверит. Но ты – мой свидетель, Сан-А! Ты ведь подтвердишь им это?
– Я гораздо больше, чем свидетель, корифан! Я – твой главный сообщник. Я ведь сам ублажил четырнадцать цыпочек!
– Это твой рекорд?
– Да, и я горжусь им! Жаль, что его не занесут в книгу рекордов Гинесса!