Не спите, Иможен! Наша Иможен
Шрифт:
Морин сидела в кресле–качалке и читала. Узнав Иможен, она с улыбкой пригласила ее в комнату. Героине Каллендера мисс Мак–Фаддн показалась еще очаровательнее, чем обычно, но с такого рода слабостями следовало бороться.
— Прошу прощения, мисс Мак–Фаддн, я побеспокоила вас…
— Наоборот, я очень рада, что вы зашли в мою комнатенку, мисс Мак–Картри. Садитесь, пожалуйста.
Иможен подвинула себе что–то вроде пуфика и села лицом к хозяйке.
— Чем могу вам служить, мисс Мак–Картри?
— Ничем… Пожалуй, скорее я могла бы помочь вам устроить красивый
— Простите, что?
— Несмотря ни на что, вы мне очень симпатичны, мисс Мак–Фаддн… и, по правде говоря, я не сержусь на вас за сегодняшнюю ночь…
— Боюсь, я плохо понимаю вас, мисс Мак–Картри…
— Прошу вас, не надо хитрить, это не поможет… Оуэн Риз вас любит, правда? Хоть с этим–то вы не станете спорить?
— Ничего подобного.
Словно налетев на невидимое препятствие, Иможен вдруг потеряла всякую уверенность в собственной правоте, и весь боевой задор улетучился.
— Однако, глядя на вас… все думают…
— И ошибаются, мисс Мак–Картри… Это я люблю Оуэна Риза. Что до него… Надеюсь, Оуэн испытывает ко мне нечто большее, чем обычная дружеская симпатия, но и то не уверена… Поверьте, мне нелегко делать такие признания, и я решилась на это только потому, что вы, по–моему, вышли на ложный след… Или я заблуждаюсь?
— Нет.
— Оуэну приятно мое общество… У нас общие вкусы и склад ума… Но для любви этого мало, не так ли? Да, конечно, время романтической влюбленности для меня давно прошло, но мне бы очень хотелось в один прекрасный день услышать от любимого человека, что он меня любит и хотел бы видеть спутницей жизни… Меж тем, если уж быть до конца откровенной, для нас этот день так и не настал…
— Почему?
Морин чуть заметно пожала плечами.
— Оуэн — человек очень скрытный. Я знаю, он был когда–то женат… и крайне неудачно. Он много настрадался… потому–то, будучи валлийцем, в конце концов переехал в Шотландию… словно бежал. Возможно, Оуэн просто боится новых брачных экспериментов? Или же просто не любит…
Иможен не отличалась особой чувствительностью, но все же угадала, что эта приятная утонченная женщина глубоко несчастна, и неожиданно для себя самой взяла ее за руки.
— Мисс Мах–Фаддн, вы и представить себе не можете, как меня обрадовала ваши слова!
— Вам приятно узнать, что меня не любят так, как вы думали?
— Да. Позвольте, я вам все объясню…
Мисс Мак–Картри рассказала Морин, как увидела Риза выходящим из ее комнаты, как она догадалась о причинах этого странного визита и как Риз, по всей видимости, вылил воду из графинов, не зная, к несчастью, о тайных запасах Иможен (касаясь этого эпизода, шотландка покраснела, ибо ей невольно пришлось признаться в слабости). Мисс Мак–Фаддн слушала молча и, лишь когда Иможен умолкла, задумчиво проговорила:
— Так вы решили, что я и есть преступница, которую вы разыскиваете? А Оуэн, зная о моих кровожадных наклонностях, ради любви ограничивался только разрушением темных замыслов?
— А иначе зачем бы ему выливать воду из графинов?
— Вы наверняка правы… Но Оуэн поступил так вовсе не из–за меня… В какой–то мере я даже сожалею об этом, ведь
— Простите, мисс Мак–Фаддн… но не значит ли это, что мистер Риз любит другую?
— Нет… Будь это так, я бы давно догадалась, да и та женщина, несомненно, сумела бы омрачить нашу дружбу… и духовную близость, обманувшую вас. Нет, мисс Мак–Картри, никакой другой женщины тут нет…
— Тогда, значит…
— …значит, Оуэн выгораживает мужчину. Если, конечно, вы правильно истолковали его действия.
— Мужчину?
— У Оуэна культ дружбы… Например, Гордона Бакстера устроил сюда он… Кажется, когда–то давно Бакстер спас ему жизнь… Оуэн этого не забыл и, когда наш спортсмен попал в трудное положение — вроде бы он работал где–то в Гане, — предложил ему место здесь, в колледже. Насколько я знаю, мистер Мак–Дугал специально придумал эту вакансию из симпатии к Оуэну, которого хочет сделать своим преемником.
— А Гордон Бакстер способен на убийство?
— Я почти ничего о нем не знаю. Гордон удивительно замкнут и, похоже, не думает ни о чем, кроме крикета, бега и гимнастики. С чего бы ему убивать такого милого и благожелательного человека, как Фуллертон? Правда, у каждого из нас с мотивами преступления очень скверно… тем более что Фуллертон, уверяю вас, отлично ладил со всеми. Короче говоря, мисс Мак–Картри, может, вы ошиблись, решив, что убийца здесь?
— Нет, мисс Мак–Фаддн. Я не ошиблась. Фуллертона и О'Флинна, вне всяких сомнений, убил кто–то из преподавателей.
— Меня восхищает ваша убежденность. Но могу я спросить, на чем она основана?
— На том, что послужило поводом к убийству Фуллертона. Он сам говорил мне о готовящемся преступлении, еще не зная, что сам станет жертвой.
— Больше всего меня пугает, что нас совсем немного… круг ограничен и, по идее, убийцу должны бы найти очень быстро… но тем не менее… Давайте переберем всех. Мак–Дугала заподозрить трудно. Его беспокоит только репутация Пембертона. И уж коли нашему директору взбрела бы фантазия кого–нибудь прикончить, он постарался бы сделать это как можно дальше от любимого Пембертона. Может, у него и были причины сердиться на О'Флинна, но, по–моему, для Мак–Дугала процветание колледжа куда важнее, чем измены супруги… А кроме того, он, безусловно, ценил Нормана Фуллертона…
— Стало быть, оставим Кейта Мак–Дугала в покое, а заодно я бы исключила из числа подозреваемых и его супругу. Мойра, на мой взгляд, слишком глупа и не способна придумать что–нибудь оригинальное, а кроме того, она любила О'Флинн…
— Дермот Стюарт, если разговаривать с ним тет–а–тет, далеко не глуп. Это богатый молодой человек, и сюда он залетел очень ненадолго. Родители Дермота — ливерпульские Стюарты, одни из крупнейших судовладельцев Соединенного Королевства. Наш историк попал в Пембертон только потому, что поссорился с ними, заканчивая Оксфорд. Но он — единственный сын в семье… А Флора — как раз то, что нужно Стюартам: красивая, элегантная и небольшого ума, зато умеет носить платье и будет хорошо держаться на приемах. Так можно ли желать лучшего?