Не спрашивай

Уэстлейк Дональд

— Сколько денег ты дашь авансом?

— Тысячу долларов, — таким тоном сказал Грийк, как будто это был предел их мечтаний. — Каждому.

Джон посмотрел на Тини и уточнил:

— Тини, твой приятель, наверное, неудачно пошутил?

— Дортмундер, я предупредил его, — оправдывался Тини, — но он не захотел даже выслушать меня, так что, я здесь ни при чем, — и уже Грийку он сказал: — Разве я не говорил тебе? И оказался прав: они хотят пятьдесят процентов.

Грийк развел руками, показывая свое недоумение.

— По-твоему я должен дать пулувину денег человеку,

который даже пальцем еще не пошувелил, — начал он, — хотя к этому моменту он должен был сделать всю работу? Тогда что ему помешает взять задаток и просто исчезнуть?

— Потому что, Кузен, — сказал Тини голосом, который не предвещал ничего хорошего, — я ручаюсь за них, и я ручаюсь за тебя. А ты сомневаешься в моих гарантиях?

Грийк пристально всматривался в своего американского брата. На его лице отчетливо читались сомнения и раздумья, он взвешивал за и против всевозможных вариантов. И наконец, он произнес:

— Окей, Дини, — согласился он и с широкой улыбкой, которая показала отсутствие многих зубов у Грийка — так вот почему он улыбается так редко, поняла, наконец, Ж.К., хотя ранее она строила другие догадки, — Половину денег. Хорошо?

— Договорились, — согласился и Джон.

Довольный Грийк расслабленно откинулся в кресле, готовый продолжить разговор, в то время как банда сидела молча и смотрела на него. Напряженность росла. Ж.К. начала даже испытывать жалость к ребятам, когда, наконец, Грийк не заметил, что что-то снова пошло не так и переспросил:

— Хорошо? Или не все в порядке?

— Ты платишь нам половину, — ответил Джон, — вперед.

— Да, да, я согласен на это.

— Когда?

— Чту?

— Когда «наперед»?

Грийк посмотрел в сторону Тини, как будто спрашивая совета, что же делать в этой ситуации:

— Сейчас? — предложил он.

— Лучше всего теперь, — ответил ему Тини.

Только теперь Ж.К. заметила большой старомодный кожаный портфель коричневого цвета, который стоял на полу возле каминного кресла. Грийк поднял эту коллекционную вещь, положил себе на колени, расстегнул кожаные ремни, снял медную застежку посередине и открыл верхнюю секцию. Он запустил на секунду свою руку вглубь содержимого и достал толстый конверт, внимательно изучил его и положил обратно, снова пошарил рукой и извлек еще один полный конверт желто-коричневого цвета (или возможно тот же, но уже с другим содержимым), положил его на колено и отставил открытый портфель обратно на пол. Он вскрыл конверт и вытряс пачки денег себе на колени. Засунув пустой конверт в узкую щель между подлокотником кресла и ногой — практически щелка, даже когда он наклонился вперед — и поднял одну из этих пачек с ленточкой Ситибанка и заявил:

— Пятьдесят купюр по двадцать долларов. Итого: одна тысяча долларов. По пять тысяч каждому. Хорошо.

— Звучит замечательно, Грийк, — согласился Джон.

Грийк улыбнулся ему.

— Только ты один произносишь мое имя правильно, — откровенничал Грийк.

— О, да? — Джон растерялся и не знал, что делать с этой информацией. — Ясно, тогда я рад.

— Так, дай-ка я раздам деньги.

— Конечно, — ответил Джон.

Грийк

напрягался и барахтался, пробуя выбраться из мягкого каминного кресла со всем «богатством» на своих коленках. Несколько секунд все молча наблюдали за этой неудачной попыткой встать. Первый не выдержал Энди и вежливо предложил свою помощь в дележке денег:

— Позволь-ка мне помочь, — поднялся со своего стула и направился через всю комнату, поближе к большой куче наличных.

Когда Энди повернулся к Тини, тот только махнул рукой в знак отказа и пояснил:

— У меня другой интерес в этом деле, Энди, поверь мне. Поверьте мне.

— Я верю тебе, Тини.

Энди справедливо поделил деньги между Джоном и Стэном, не забыл и про себя. Ж.К. была удивлена тем, как быстро можно распределить такую сумму денег и как в мгновение ока она исчезла в карманах. Вскоре все трое сидели, как ни в чем не бывало, как будто и не было никогда никаких денег и пили пиво.

— Прежде чем мы начнем, а я знаю, что это не имеет отношения к работе, поскольку с ней все и так ясно. Мы просто идем туда, воруем кость, выходим и передаем ее вам. Но все же до того как начать, я хотел бы узнать у вас: как влияет эта кость на ваше членство в ООН?

Грийк собирался было ответить, но Тини взмахом руки остановил его.

— Дай-ка я расскажу, — и обратился к остальным. — Этот же вопрос волновал и меня, я задал его Грийку и он ответил, а через час-полтора я наконец-то понял смысл. Так что выбирай: или его приукрашенная история или сухие факты в моей версии.

— Твоя, — предпочел Джон, а Стэн и Энди кивнули.

Грийк выглядел печальным.

— Правильно. В 12… каком-то там году, эту девушку убила и съела собственная семейка. Все части кроме ноги с гангреной. Таким образом, когда Католическая церковь признала ее святой, то и нога или то, что от нее осталось, а именно — кость, стала реликвией.

— Реликвией с гангреной, — добавил Джон.

— Не заостряй внимание на мелочах, Дортмундер, — посоветовал Тини. — Я просто поясняю важнейшие моменты в этой истории.

— Может, и так, Тини.

— В то время, — продолжил Тини, — кость хранили и оберегали в соборе в городе под названием Нови Глад, который был столице одной из земель, входящих в состав Австро-Венгерской империи. Та провинция была наполовину Тсерговией и наполовину Вотскоэком.

Грийк издал диковинный гортанный звук наподобие рыка дикого животного. Однако никто не обратил на это внимание, кроме Ж.К., которая, испугавшись этого шума, заморгала глазами.

Тини рассказывал далее:

— Тогда пытались распространить свое влияние две религии. Римско-католическая церковь в Риме, признавшая ногу святой. Я имею в виду, что девушка была святой, вся полностью девушка. После был раскол, и образовались Восточные ортодоксы.

— Ты говоришь о евреях? — уточнил Стэн.

— Нет, нет, — возразил Тини и замахал крупной мясистой рукой. — В то время там не было евреев.

— Тум был одун, — вспомнил Грийк, — но он уехал в Белград или, возможно, во Львов — куда-то, а теперь мы заказываем наши костюмы в Гонконге, но это не одно и то же.