Не стой у мага на пути! 4
Шрифт:
В первый миг я подумал, что Иона превращается в оборотня. Ее лицо, руки и ноги потемнели, пошли темно-красными прожилками, похожими на вздувшиеся вены. Мышцы эльфийки начали бугриться, расти, с треском разрывая одежду. Затем вокруг ее корчащейся от боли фигуры, образовалась черная сфера, по поверхности которой побежали темно-красные трещины.
— Лоррис! — крикнул я, завидев стоявшего рядом барона. — Прошу, уводите Ольвию! Если угодно насильно! Все прочь отсюда!
Я пока не понимал, что происходит, но чувствовал нарастающую угрозу. Угрозу столь огромную, что ей не смогу противостоять ни я, ни воины барона Лорриса.
—
На миг повернув голову увидел, как ко мне, приподняв крылья, ползет Гирхзелл.
Тем временем черная сфера вокруг эльфийки быстро росла. Меньше чем за минуту она сравнялась высотой с первым этажом храма Калифы. А потом разлетелась рваными лохмотьями тьмы, и я увидел перед собой дракона. Огромного дракона, едва уступавшего размером Гирхзеллу. С черной, местами темно-красной блестящей кожей, недобрыми, пронзительными глазами Ионэль.
На миг раньше, чем пламя вырвалось из пасти Ионы, я успел развернуть «Щит Нархана». При этом я вполне понимал, что мой магический ресурс растрачен, его остатков едва хватит на недолгую защиту или слабую атаку.
Глава 25
Душа стремится в небо
Никогда прежде Иона не испытывала такую боль. Даже в тот день, когда ее пленили люди Малгара, унижали, били кнутом и без того истерзанное тело — вся та огромная боль казалась ничтожной, по сравнению с тем, что переживала она сейчас. Казалось, кости выкручивает из суставов, и они трещат, ломаются, превращаются в острые осколки; мышцы эльфийки разрывала неведомая сила, распирающая изнутри. Но главное — сердце. Оно превратилось в пламя, вспыхнувшее неожиданно, разрастающееся, сжигавшее ее всю дотла. Лишь когда Иона подумала, что от нее остался лишь один пепел, то с удивлением обнаружила: она жива. Но теперь жива она совсем иной жизнью — она стала другим существом.
Это осознание пришло так же быстро, как случившееся превращение. Вся неведомая сила, таившаяся в Ионэль, сейчас разрослась настолько, что, казалось, нет ей никакого предела. Наверное, даже Калифа не смогла бы справиться с Тетивой Ночи, если бы между ними случилось противостояние.
Впрочем, Калифа… Темная нубейская богиня, которой Ионэль начала поклоняться незадолго до Двоелуния, разве она наделила ее этой силой? Нечто подсказывало Ионе, что богиня Ночи не имеет к случившемуся никакого отношения. То, что произошло с эльфийкой, было частью ее истинной природы, быть может с самого рождения. Пока неведомо как, и неведомо почему это случилось, но это случилось.
С детских лет, сколько Иона помнила себя, она смотрела в небо, ожидая увидеть там величественно летящего дракона — а такие залетали в Ирхоль и даже Алусин. В те редкие минуты когда Ионе доводилось наблюдать за полетом дракона, ее душу наполнял такой восторг, что самой хотелось оторваться от земли, воспарить и лететь за этим волшебным существом. Уже потом, странствуя вместе с Яркусом по просторам Арленсии, Тетива Ночи часто останавливалась у полетных башен, с замиранием сердца ожидала появления очередного дракона-перевозчика.
От осознания, что в случившемся заслуга вовсе не Калифы, эльфийка испытала радость и необычное ощущение свободы. Чем помогла ей богиня Ночи? Пожалуй ничем. Ничем, как и прежние эльфийские боги. Калифа смогла даже сохранить жизнь ее возлюбленному — Малгару. Снова и снова коварная судьба отбирала у Ионэль мужчин. Снова и снова ее роман длился считаные дни лишь для того, чтобы растревожить сердце Ионы и причинить ей боль. Но теперь, вопреки проклятию старой ведьмы под Алусином, такого больше не случится никогда. Никогда, потому что в жизни Ионэль не будет больше мужчин. Последний из них, граф Арэнт, лежал среди других мертвых тел с оскалившейся пастью и разорванной грудью. И, наверное, пришло время отомстить за него. Отомстить и навсегда оборвать все отношения с людьми, в которых лишь ложь, коварство и предательство.
Глаза Ионэль искали Ольвию, однако видели сейчас только Райсмара Ирринда. Этот человек причинил ей много боли. На один короткий миг вспомнилось то приятное, что было между ними: цветы на набережной Весты; признание в любви, пусть ненастоящее, но очень трогательное; последовавшая за этим волшебная ночь… Ионэль постаралась отогнать эти мысли, вернуть ту злость, которая сейчас должна быть в ней. Из ее пасти вместе со сдавленным ревом вырвалось пламя. Лизнуло Райсмара Ирринда, не причинив ему заметного вреда. Этот хитрец и великий маг успел спрятаться за туманной пеленой магической защиты.
— Прошу, Иона! Оставь Ольвию! Прошу! — произнес он, и Тетива Ночи услышала не только его слова, но и почувствовала страх. Огромный страх, сжимавший сердце человека, которого она когда-то любила. Возможно, любила еще до сих пор. Он просил не за свою жизнь, но за жизнь женщины, которая забрала его у нее.
Злость в Ионе была похожа на темный вихрь, который рвался наружу. Ионэль выдохнула — огненный поток ударил в Райса, земля загорелась вокруг, вспыхнули лежавшие на ней тела мертвых воинов и оборотней.
Лоренс и его люди попятились к баррикаде. Громко, протяжно зарычал Гирхзелл, попытался подняться, пополз. Он полз изо всех сил к Ионэль, но тело не слушалось его — оно все еще оставалось в плену нубейской магии, и каждое движение давалось с огромным трудом. Гирхзелл не понимал, как такое могло случиться, но то, что Иона превратилась в дракона, стало очевидно. За этим все яснее раскрывался смысл пророческих мыслей, посетивших его несколько дней назад.
* * *
Я убрал магический щит и сделал несколько шагов к крылатому чудовищу, бывшему недавно эльфийкой. Мне показалось что в щелях ее драконьих глаз мелькнула недобрая усмешка.
— Если хочешь отмщения, убей меня, но не тронь Ольвию! — воскликнул я, сделав еще шаг и оказавшись рядом с телом Малгара. — Прошу, Иона! Будь милостива! Возьми мою жизнь и успокойся! Зачем тебе больше?! Лишние смерти тебе ничего не дадут. Вымести все зло на мне! Остальных не тронь!