Не та девушка
Шрифт:
Ну и что с того… В каждой расе и даже в их смешении рождаются красавцы. Что тут необычного? Почему мне не заснуть, несмотря на жуткую усталость?
Вдруг с глаз словно спадает пелена, и я отчетливо вижу то, чего раньше не замечала.
Хродгейр лежит на спине, хотя лежать на таких страшных ранах ни в коем случае нельзя. Ему сейчас, должно быть, ужасно, до безумия больно! К тому же, если давить на такие глубокие, свежие порезы, те снова начнут кровоточить. А я почти весь запас лекарских заготовок у Ингвер
Озадаченно потираю подбородок.
Как он оказался на спине?
Собираюсь перекатить его на бок, чтобы проверить состояние ран. Аккуратно поддеваю за плечо и пытаюсь перевернуть… Раз за разом ничего не получается. Он будто прирос к полу, и стал во сто крат тяжелее вчерашнего. Или это я совсем ослабела от бессонных ночей?
— Что за бесовщина тут творится? — бормочу растерянно.
Снова пытаюсь его подцепить за бок, подтолкнуть чуть-чуть в сторонку, но тут происходит непоправимое. Моя рука вдруг теряет опору, и я падаю на полукровку по какой-то невероятной траектории.
Внезапное падение прерывается — ровно тогда, когда мои губы приземляются на его, и я напрочь забываю дышать.
В ту же секунду понимаю: я в его руках, горячих и сильных. Они легко удерживают меня на одном месте, совершенно не торопятся меня отстранять. И глаза его открыты, и смотрят прямо в мои с небывалой янтарной нежностью.
Он в сознании и… полностью контролирует происходящее!
Мне кажется, я сошла с ума. Или заснула, и мне снится странный сон, в котором Хродгейр не полукровка больше, не слуга. Он мужчина, перед которым я испытываю смущение и трепет.
Ну уж нет!
Смущение? Трепет?!
Очнись, Ханна! Что за вздор!
Он всего лишь твой пациент! Очень необычный, конечно… ну и что с того?
Это не причина трепетать перед ним робкой бабочкой!
Побарахтавшись немного в его руках, отделяюсь от него и отползаю подальше. Зажимаю ладонью горящие губы. На них огонь драконий, текучая лава… Как будто раскаленным железом рот припечатали. Закрываю глаза и пытаюсь успокоиться.
Стараюсь убедить себя, что произошла дурацкая случайность. Бывает же, люди теряют равновесие так нелепо, что нарочно не придумаешь.
Говорят, булочник по пьяни поскользнулся и упал в отхожую яму. Еле выловили. А сын мельника недавно зацепился за мельничное крыло. Чуть не обделался бедняга, пока болтался в воздухе на высоте птичьего полета… Наверняка, и меня от усталости и недосыпа занесло не туда.
Хродгейр неспешно садится. При каждом движении под кожей перекатываются литые мускулы. Выглядит это внушительно. Кажется, он хоть сейчас вспашет поле и даже дыхание не собьет. И не скажешь по нему, что всего лишь вчера он играл в переглядки со смертью.
Полукровка молчит и пристально всматривается в мое лицо. Затем втягивает в ноздри воздух, как будто вздыхает
— У тебя вкусные губы. Вкуснее даже, чем я думал. И пахнешь приятно.
На его дерзость отвечать даже не собираюсь. Ни один нормальный, человеческий слуга не осмелился бы заявить такое хозяйской дочке. Полукровка — он и есть полукровка. Грубый, неотесанный и непредсказуемый.
Отныне он строго мой пациент, а я его врачеватель. Точка.
— П-покажи свою спину, — прошу дрогнувшим голосом.
— Ты не увидишь там ничего интересного, — обещает Хродгейр, но все же поворачивается ко мне спиной.
Увиденное повергает меня в шок. Ничего интересного, говоришь? Как бы не так!
На месте ран остались только светло-розовые шрамы. Затянувшиеся полоски зажившей плоти. Они резко контрастируют с бронзовой в целом спиной. За одну ночь исцелиться от подобных увечий не под силу ни одному чистокровному, даже эльфам с их магией! Это просто уникальный случай в истории врачевания! Очевидно, мазь троллихи обладает феноменальными качествами заживления!
— Что глаза разинула? — вдруг раздается ворчание Ингвер от печки. — Здоров он, здоров! Расслабься, лекарша… А ты, парень, выметайся в мужскую половину тепереча! Нечего тебе в кухне рядом с хозяйской дочкой торчать, раз оклемался…
Глава 12
Тем утром я успел насчитать двадцать отдаленных ударов по металлу, прежде, чем полуглухая Ингвер выглянула из кухни, протянула ключи и попросила:
— Проверь-ка, парень, нет ли кого у ворот!
Конечно, у ворот кто-то был. Некто мелкий и слабый, судя по силе ударов, и, судя по их количеству, на редкость настойчивый. То ли беспризорный ребенок, то ли нищенка, ослабевшая от голода.
Помимо ключей я прихватил с собой пару сочных корнеплодов, найденных вчера в лесу, и направился к подъездной дороге. Хозяин замка нищих не жаловал, поэтому вряд ли сегодняшним визитерам перепадет здесь что-нибудь посущественнее.
Уже издали я почуял ядреную смесь лошадиного пота и пропойцы Скули. А потом сквозь остальные запахи ощутил ее, фэйри. Всего на несколько секунд раньше, чем увидел.
Не помню, в какой момент по позвоночнику пробежала дрожь. Предвкушение чего-то особенного. Подобно глотку воды после недельной жажды в клетке страданий. Или яркой радуге, раскрасившей серый дождливый день. Или первой победе на арене смерти. Или первой влюбленности. Хотя вру! Все влюбленности, что были раньше, не сравнятся с этим пронзительным, чарующим чувством!
Как только взгляд упал на нее, изящную, хрупкую фею, с огромными зелеными глазищами, губами, нежными и чувственными, словно мечтой нарисованными, то мозги сразу напрочь отшибло. Мир исчез, сузился необратимо до тонких, девичьих размеров.