Не так, как кажется
Шрифт:
Блейз же со своей стороны решил, что должен поговорить с Гермионой, чтобы не сойти с ума.
Углубившись в свои мысли, друзья совершенно не слушали объяснения профессора Бинса, равно как и других преподавателей на Гербологии, Древних рунах и Предсказаниях.
За ужином двое слизеринцев, казалось, не могли отвести глаз от двух гриффиндорцев, которые в свою очередь демонстрировали полное спокойствие и расслабленность, хотя на самом деле вовсе их не чувствовали.
Вдруг внимание сразу нескольких гриффиндорцев привлекло внеурочное появление трех сов, одна их которых опустилась на стол перед слизеринским
«Нам нужно поговорить. Прошу тебя, приходи сегодня в десять часов вечера в старый класс Истории магии в Астрономической башне. Это важно! Б.З.»
«Не забудь принести думоотвод. Я хочу еще раз заглянуть в него».
Гермиона, прочитав свое письмо, окаменела, но с завидным самообладанием изобразила легкое удивление: - Ошиблись, наверное.
С этими словами девушка заклинанием подожгла клочок пергамента, который за несколько секунд обратился в пепел.
Гарри после прочтения своего письма отметил, что Малфой не утруждал себя употреблением таких слов как «привет», «пожалуйста» и уж тем более «спасибо». Раздраженным жестом он смахнул письмо со стола и на лету поджег его Инсендио.
Друзья удивленно посмотрели на Гарри и Гермиону, но потом решили не придавать произошедшему значения, потому что юноша и девушка принялись болтать и смеяться, как ни в чем не бывало.
А в это время за слизеринским столом двое юношей погрузились в чтение письма, полученного Драко. Содержание послания повергло обоих в состояние близкое к депрессии, особенно Блейза, который успел увидеть, какая участь постигла его записку, и совершенно неправильно истолковал жест гриффиндорской старосты.
– Что думаешь делать?
– шепотом спросил Блейз друга, который с выражением полнейшего ужаса на лице смотрел на Снейпа.
– Не знаю, - так же шепотом ответил тот.
– Скажи Поттеру, - посоветовал Блейз.
– Он поможет.
– И что, ты думаешь, он сможет сделать? Помешает моему отцу забрать меня отсюда?
– Не знаю, но все вместе мы сможем найти решение.
Драко только глубоко вздохнул. Из его пальцев выскользнул лист пергамента, в котором Люциус Малфой уведомлял сына, что в скором времени приедет в школу, чтобы забрать его домой.
Вечер наступил незаметно, и оба слизеринца направились каждый на свою встречу. И Блейз, и Драко в глубине души надеялись, что персона, которой назначена встреча уже будет на месте.
Блейз вздрогнул, почувствовав пальцы Гермионы на своей руке. Потянув его за собой, девушка прошептала:
– Пойдем отсюда, здесь небезопасно. Поговорим в Выручай-комнате, там нас никто не найдет, даже миссис Норрис.
С этими словами гриффиндорка увлекла юношу за собой по многочисленным коридорам, лестницам и переходам. Они пересекли всю школу от Астрономической башни до коридора с картиной, на которой был изображен Варнава Вздрюченный, открыли дверь, появившуюся в стене при их появлении, и вошли в просторное помещение.
Комната оказалась прекрасно (лучше убрать) обставлена в восточном стиле, камин весело мигал рыжими языками пламени, всюду были разбросаны подушки и расставлены мягкие пуфики. На столике возле камина стоял поднос с фруктами и напитками.
– Мерлин, где это мы?
– удивленно воскликнул слизеринец.
– В Выручай-комнате. Она при необходимости превращается в то, что тебе в данный момент нужно.
– Тебе захотелось побывать в гареме?
– спросил Блейз, легко касаясь рукой тонких занавесей, развешенных по стенам.
– Скажем так, «Тысяча и одна ночь» - одна из моих любимых книг.
На несколько мгновений в комнате стало тихо, потом юноша отважился произнести:
– Гермиона, я хотел сказать, что после вчерашнего я ни о чем думать не могу.
– Блейз, я…
– Подожди, прошу тебя, дай мне сказать. Если я не сделаю этого сейчас, то боюсь, потом не осмелюсь, - остановил девушку Блейз. Он взял ее тонкие руки в свои и продолжил: - Не знаю, как для тебя, а для меня случившееся было фантастическим. У меня и в мыслях не было обидеть тебя, и поэтому мне хотелось бы знать, что означало твое «Извини»: «Извини, это было ошибкой», «Извини, это было прекрасно, но мне надо бежать», «Извини, как я могла позволить тебе?», «Извини, мне хотелось бы остаться, но меня ждут» или «Извини, хочешь повторить?». Я с ума схожу весь день. Ты даже не взглянула на меня, а я не осмеливаюсь и слова тебе сказать. Пожалуйста, объясни мне, иначе я больше не выдержу!
Все это Блейз выпалил на одном дыхании, ни на секунду не отведя взгляда от карих глаз девушки.
Гермиона вздохнула и ответила: - Это означало: «Извини, это моя вина».
– От этих слов Блейз замер, но когда она добавила: - Но мне до смерти понравилось, - он почувствовал, что снова может дышать.
– Блейз, ты мне нравишься. Очень. Уже три года я все время думаю о тебе. Все мои мысли заполнены тобой. И вчера, когда ты был так близко, я не смогла удержаться, это было сильнее меня. Но я прекрасно отдаю себе отчет в том, что нас слишком многое разделяет. Знаю, я застала тебя врасплох и, возможно, тебе было неприятно, но я…
– Шшшш, - прошептал слизеринец, прикладывая палец к губам Гермионы.
– Знаешь, я никогда не следовал правилам, особенно тем, которые навязаны неизвестно кем и для чего, - добавил он и, наклонишь, ласково поцеловал девушку в кончик носа.
– Если ты позволишь, мне бы очень хотелось повторить вчерашний опыт.
Он дождался утвердительного кивка, чтобы прижаться к теплым девичьим губам. Очень медленно Блейз начал покусывать нижнюю губку девушки, которая в мгновение ока вознесясь в рай, пылко ответила на нежную ласку. Ее губы приоткрылись, и когда их языки встретились и закружились в медленном танце, сладкая дрожь удовольствия пронзила обоих с головы до пят, заставляя прижиматься друг к другу и желать большего.
Несколько минут спустя они оказались лежащими на одном из диванчиков, тут и там расставленных в комнате, не зная о том, что уже некоторое время две пары глаз безмолвно наслаждались прелестным спектаклем, на который у них не было билетов.
– Ты видишь то же, что и я?
– шепотом спросил Драко у Гарри, который только кивнул в ответ.
– Что будем делать?
– А что ты предлагаешь? Разворачиваемся и уходим, - прошептал гриффиндорец.
– И куда пойдем?
– Может, к тебе?