Не тихий Тихий океан
Шрифт:
Тот кивнул и тут же вопросительно взглянул на командира, показывая один палец.
Бруно Александрович скосил взгляд на фигуру только что отличившегося сигнальщика, сконфуженно и вдвойне усердно вглядывавшегося в отмеренный ему сектор, снова улыбнулся и так же тихо обронил:
– Экого молодца одной разве проймешь! – и показал три. – Сказано же – пьяных! А слепых у нас нет.
Старший сигнальщик Иван Седов так и не понял тогда, за что его сняли с вахты. Все окончательно запуталось, когда следом, вместо ожидавшейся вздрючки, ему поднесли аж сразу три чарки водки, после чего командир броненосца, спустившись с мостика в кают-компанию кондукторов, где для него накрыли стол, лично объявил благодарность за бдительность и предоставил сутки отдыха, вручив золотой червонец и свой цейсовский пятикратный бинокль.
Кроме него водку к ужину и по три рубля премиальных получили комендоры шестидюймовой батареи правого борта за отличную стрельбу. А их командиру объявили благодарность с занесением в послужной список и тоже с весьма приятными выплатами. Плот был разбит первым же залпом.
После устроенной канонады опасались скорого появления японских разведчиков, несмотря на все усилия местных гарнизонов, почти постоянно обитавших в укромных уголках Хабомаи и часто шнырявших по округе. Но все обошлось. Возможно, потому, что Шикотан обошли стороной, приняв много восточнее.
Обеспечению дальнейшей скрытности перехода на начальном этапе в немалой степени способствовала штормовая погода, накрывшая конвои к утру 6 ноября. Вероятно, этим объяснялось отсутствие ожидавшихся японских дозорных судов южнее Курильской гряды. Две линии патрулей из небольших пароходов и их вспомогательных крейсеров отмечались ходившими здесь ранее вспомогательными крейсерами, а потом и Небогатовым. Но сейчас они отсутствовали.
Под прикрытием того же шторма благополучно проскочили еще и половину судоходных путей поперек океана, после чего непогода ушла к японскому берегу. Большую морскую трассу с Гавайев в Японию, сейчас чуть не вдвое растекшуюся по ширине, пересекали уже под тщательным прикрытием дальнего эскорта, поскольку темного времени суток для этого не хватило. При этом вспомогательным крейсерам пришлось принимать меры по недопущению в опекаемый район сразу двух нейтральных судов.
Для задержания на необходимое время следовавшего в Японию большого парусника никаких поводов выдумывать не пришлось. Достаточно было просто немного затянуть досмотр. В момент его остановки до темноты оставался всего час, а контрабанды на борту не оказалось. Зато чтобы избежать скандала, максимально соблюсти последние инструкции из-под «шпица» и с Певческого моста и все же не пустить куда не надо американский пассажирский пароход, направлявшийся на восток, как раз к конвою, пошли на небольшой подлог с импровизацией.
Шел он, судя по всему, уже из Японии, так что оснований для досмотра не было. Шкипер наверняка об этом знал и потому вел себя вызывающе. Морзянку прожектора с него словно не видели, на все другие сигналы, предупреждавшие, что его курс ведет к опасности, никак не реагировали. Зато как только поймавший его «Сунгари» приблизился настолько, что стало возможным разглядеть все детали архитектуры, началось телеграфирование. Американец шпарил открытым текстом о встрече с русским военным кораблем, подробно описывая его внешность, и продолжал следовать прежним курсом. Для полноты соблюдения ритуала ему дали немного выговориться, а потом задавили станцию своей. Но этого было мало. Требовалось остановить или вынудить сменить курс. Вот только как?! Даже без оптики были видны заполненные пассажирами палубы, так что стрелять нельзя.
Точнее говоря, нам нельзя. Но ведь здесь могут быть и японцы. Обиженные японцы, стоит заметить, весьма склонные в таких случаях помахать мечом направо и налево. Мысль показалась стоящей. Помехи убрали и быстро перекинулись парой телеграмм с «Рионом», который, исходя из утренней переклички, был ближе всех и не занят на позиции. После чего устроили небольшой спектакль.
Капитан Арчер, отставной офицер военно-морского флота САСШ, вел свое судно «Дорик-Стар» из Кобе в Гонолулу. Настроение было хорошее. Все риски, связанные с рейсом, остались позади, вместе со взрывчаткой и какими-то механизмами, перекочевавшими из трюмов на причалы активно восстанавливавшегося порта. Оплата за этот груз больше чем в десять раз превышала доход от высаженных пассажиров, коих едва набиралась четверть от общей вместимости, и обеспечивала превосходную рентабельность всего перехода через океан.
Душу приятно грели честно заработанные доллары. К тому же, как обычно, нашлась возможность пополнить счет и на обратном пути. Помимо почтенной коммерческой публики, больше чем на треть заполнившей каюты, он уже в который раз исполнял и особые, деликатные поручения. Небольшой, но тяжелый, окованный железом сундук, хорошо спрятанный в капитанской каюте, – его личный приработок. Риска, считай, никакого, а деньги немалые.
Когда ему доложили о дыме, нагоняющем с левого борта, он даже не встревожился. Световые сигналы с того судна, с требованием остановиться или изменить курс, оставил без внимания. Судя по работе телеграфа без проводов, догонял их русский, но предъявить Арчеру он ничего не мог, так что капитан решил даже чуток поразвлечься. Приказал в машину приготовиться дать самый полный, а штурману, обоим вахтенным начальникам, торговому представителю, сопровождавшему груз до Кобе и теперь возвращавшемуся в Штаты, и своему помощнику предложил пари, кто окажется быстрее. Силы казались примерно равными, так что ставки были сделаны.
Преследователя подпустили поближе, чтобы хорошенько разглядеть, и гонка началась. Русский был достаточно крупным и мореходным судном. Перед надстройкой четко просматривались два солидных орудия за большими коробами щитов. Арчер оценил рациональность их размещения. В случае боя они оба могли стрелять на любой борт, а при погоне для заднего непростреливаемым оставался только довольно узкий сектор строго по носу. В бинокль даже читалось название, выведенное кирилицей позади клюза. «Сунгари» – это у них такая река в Сибири. Как у них Миссисипи.
Он продолжал что-то отмигивать, и это разбирали наблюдатели, пытаясь доложить, но капитан не слушал. Он распорядился сообщить о встрече по радио, лишь ухмыльнувшись, когда узнал, что передачу вскоре оборвали. Ну и черт с ними. Пускай япы «порадуются».
А на мостике уже царил азарт. В котлах «Дорик-Стар» еще имелся запас пара, в то время как «Сунгари», похоже, дал свой полный ход и догонял, но с трудом. Сблизившись вплотную, с его мостика через мегафон, явно, чтобы хорошо слышали и все на палубах, прокричали по-английски, что судно идет в район активных боевых действий. В целях безопасности рекомендуется вернуться в порт.
Такое нарушение «правил игры» взбесило. Не хватало еще, чтобы кто-то из уважаемых пассажиров начал беспокоиться из-за пустяков, так что шкипер ответил откровенно по-хамски, что находится под защитой нейтрального флага и в советах не нуждается. Публика на палубе, толпившаяся вдоль лееров и тыкавшая в сторону рейдера пальцами и зонтиками, одобрительно загомонила.
А между тем впереди, чуть левее курса, показался дым. Из телеграфной рубки прибежал взмыленный посыльный, сообщивший, что беспроводной телеграф начал принимать сигналы японской азбуки. С русского известили, что где-то рядом находится японский крейсер «Кумамото-мару», возможен бой, и снова предупредили, что американец идет опасным курсом. Нужно вернуться.