Не тихий Тихий океан
Шрифт:
Вечером же, перед самым закатом, вернулась и группа осмотра Аогасимы. Как и ожидалось, там также нашлись посты наблюдения за морем, захваченные и разрушенные тоже с боем. Стоявшую на якоре под берегом шхуну после бегства экипажа потопили артиллерией. Рыбацкие лодки попортили, но не фатально. На пару дней ремонта, не более, поскольку оставлять местных без средств добычи пропитания не хотели. Ни телеграфа, ни радио не обнаружили.
Зато там, в почти непроходимых густых тропических зарослях, покрывавших склоны небольшого конуса вулкана, возникшего после последнего извержения в конце позапрошлого века в большом кратере Мораяма, образующем сам остров, нашли полчища комаров и горячие термальные источники, подогреваемые
Наши с непривычки чувствовали себя среди всего этого весьма неуютно и были сильно удивлены, встретив постоянное, а не временное человеческое жилье даже на склонах сравнительно свежего кратера, где сама земля им казалась разогретой изнутри. Но аборигены-японцы никакого дискомфорта не испытывали. Прекрасно осознавая угрозу, они уже много лет спокойно живут в таких условиях и даже готовят себе еду на пару, вырывающемся из трещин. Говорят, удобно.
К ночи подтянулись и все отставшие, включая арестованные суда, что продолжали тащить с собой от островов Бонин. Причем парусники тянули на буксире с голыми мачтами. Иностранцев разместили отдельно, гораздо восточнее основной стоянки, не особо заботясь об удобствах. Им уголь не глотать, так что и на ветру помотаются, потерпят. Главное, чтоб не напроказничали чего. Заранее предупредили, что любой обнаруженный на них источник света будет расцениваться как шпионаж и караться миной в борт.
Явно стоило по возможности оградиться и от пристального внимания, так сказать, принимающей стороны. Для этого сразу же развернули корабельные и катерные дозоры, а на берегу заняли японские и оборудовали дополнительные сигнальные посты. С этим возились весь остаток ночи и самые ранние утренние часы. Рассвет встречали в жуткой суете, но уже организованной, системной, почти домашней. Начинался новый день.
Несмотря на сумбурное начало, 22 ноября получилось довольно спокойным. Планово бункеровались, чинились по мелочи, избавлялись от лишнего, добирали нужное. Штабные шаркуны ближе к вечеру, когда начальство все же ненадолго оторвалось от карт, тетрадей с расчетами и папок с докладами и выкладками и уселось за обеденным столом, даже позволили себе попытаться пошутить, что-де японцы так решили поздравить великого князя Михаила с днем рождения. В этот день младшему из сыновей Александра III исполнилось 27 лет. Однако, увидев из-под нахмуренных бровей сердитые глаза, подернутые красными прожилками от недосыпа и накопившейся усталости, развивать эту тему благоразумно не стали, сетуя про себя, что набрался он от этих моряков суеверий всяких. Впрочем, сглазить боялись все. Слишком многое было брошено на карту.
И накаркали-таки!
Ночь с 22 на 23 ноября для флота и конвоев у Хатидзе оказалась тревожной. Еще с вечера, сразу после пришедшего доклада с крейсеров о дыме подозрительного судна всего в тридцати милях северо-западнее, объявили полную боевую готовность. Дозоры неустанно накачивались на предмет «бдеть!» и «не пущать!». Да и вообще все расчеты ночевали возле своих заряженных орудий. Сигнальные вахты традиционно усилили. Наиболее выделявшиеся во тьме места экстренных угольных погрузок и прочих авральных работ, прерывать которые возможности не имелось, со стороны моря опекали особо тщательно.
В ожидаемое время противник не появился. Хотя вполне могло быть, что он здесь, но его просто не видели. Тьма хоть глаз выколи, а ни радио, ни светосигнальной связью никто не пользовался. Не говоря уже о ракетах и прожекторах. Горевшие на берегу костры с трехмильного внешнего оборонительного периметра не угадывались, так же как и фонари катеров. В море дозорные первое время тоже никого не видели. Но уже глубокой ночью все же посыпались доклады о подтвержденных контактах.
Сначала с одного из патрульных прорывателей северо-западнее рейда углядели силуэт большого четырех-трубного миноносца, шедшего от нашей стоянки. Судя по курсу, он уже видел все, что мы там прятали, и теперь возвращался. Его смогли достаточно хорошо разглядеть в свете мелькнувшей меж туч луны, после чего потеряли из вида, еще до того, как сблизились на дальность действенного огня малокалиберной артиллерии. В том, что это японец, сомнений не было, поскольку наши миноносцы в том районе ночью никак не могли оказаться.
Затем на катерный дозор уже севернее рейда выскочил небольшой подозрительный парусник, шедший к острову. Ему также удалось скрыться до начала стрельбы, так как катера преждевременно выдали свое место неожиданно вылетевшим факелом искр из трубы одного из них.
Несмотря на сообщения о подозрительных дымах, виденных вечером, а ночью и о судах, сновавших недалеко от рейда, уголь продолжали грузить. В некоторых случаях, в угоду неуклонному росту количества перетащенных пудов, для ускорения дела подключили даже электрические люстры. Правда, только на бортах, смотрящих на берег, тщательно завесившись тентами от океана, дабы издалека видно не было. Чтобы уложиться в плотный график, приходилось спешить.
Многочисленные тревожные донесения, начавшие поступать еще до заката, побудили срочно созвать совещание старшего командного состава, начавшееся в половине десятого вечера. На нем контр-адмирал Небогатов, исходя из опыта своего «сидения» в Хакотдате, высказал мнение, что японские легкие силы нащупали наше место, и следующей ночью неминуемо следует ждать массированной атаки, отразить которую на забитом пароходами и военными кораблями и совершенно открытом с трех сторон рейде без заграждений и противоминоносных батарей будет невозможно. География Хатидзе в принципе не позволяла организовать эффективную береговую оборону для столь многочисленного соединения.
Ему пытались возражать, опираясь на то, что до большого японского берега все же еще добрая сотня миль с гаком. Что для атаки потребно сначала собрать необходимые силы, чего наши дозорные суда, выдвинутые к северу, точно не допустят или, как минимум, упредят заранее. Однако тот просто привел в пример недавние атаки стоянок в гораздо сильнее защищенном проливе Цугару. Тогда, несмотря на постоянную активную разведку, предотвратить нападение так и не удалось.
Тут припомнилась и «владивостокская побудка», основательно перетряхнувшая все представления о безопасности и внезапности, и еще много чего подвсплывало из памяти да из глубин штабных циркуляров. От прежнего самоуспокоения даже у самых уравновешенных не осталось и следа.
Добавил поводов для беспокойства и доклад о результатах тщательного осмотра обнаруженных японских постов. Судя по всему, они были соединены между собой телефонной связью, и этот провод уходил куда-то еще в густые заросли на северном склоне западного вулкана. Из-за довольно больших размеров острова обследовать его весь в разумные сроки не представлялось возможным, да и нужным тоже. Но вот осмотреть береговую черту на предмет признаков наличия телеграфного провода, связывавшего с метрополией, явно стоило, чем и занимались. Пока (не сказать, чтоб к сожалению) безрезультатно. Но это все еще оставалось дополнительным напрягающим моментом.
К тому же не было известно, что и как успели передать те, кто зажег сигнальные костры и подавал подозрительные сигналы южнее! В итоге мнение, что ситуация явно раскаляется и требуется ее как-то разруливать, причем срочно, стало всеобщим. Оставалось придумать – как?!
Выход на ночь флотом и конвоями в море не давал гарантий безопасности. Обнаружить толпу судов, чадящих своими трубами, для многочисленных японских разведчиков не составит труда еще до заката. После чего наверняка последуют минные атаки, но уже со всех направлений.