Не только на Рождество
Шрифт:
Когда я спускаюсь к завтраку, Джез, уже в пальто, натягивает сапоги. Она одобрительно оглядывает мой прикид.
– Тебе идет стиль фермерский шик.
– Кто бы мог подумать? – отвечаю я, направляясь в кухню за кофе. – А куда ты собралась?
– Не я, а мы. Неси кофе в машину. – Она протягивает мне пальто. – У нас свидание.
Я хмурюсь.
– С кем?
– С давним другом. Который сгорает от желания познакомиться с тобой.
– Ладно. – Я накидываю пальто. – Но хочу, чтобы ты знала, я не занимаюсь сексом втроем.
Я предположила, что мне предстоит знакомство
– Джеральдина, это моя кузина Чарли, – объявляет Джез. – Чарли, это Джеральдина, выдающийся почтмейстер.
– Просто Джерри, – улыбается женщина. – Здесь никто, кроме Джезебел, не называет меня Джеральдиной. – Она вытирает ладони о фартук кремового цвета с выцветшими певчими птицами, и протягивает мне руку. Пожатие у нее на удивление крепкое; я обращаю внимание на выпирающие костяшки ее пальцев, похожие на отшлифованные грецкие орехи.
– Очень рада познакомиться, – говорит Джерри.
– Чарли у меня в гостях. Приехала из Лондона, – объясняет Джез.
Джерри наклоняет голову и оценивающе смотрит на меня.
– Ага. Зов деревни. Мы все рано или поздно его слышим.
В самом деле? Я бросаю многозначительный взгляд на Джез, и она пожимает плечами, как бы предостерегая: Не углубляйся.
– Ты останешься на шествие? – спрашивает Джерри.
Я снова поворачиваюсь к Джез, удивленно вскидывая брови.
– Хм… Что за шествие? – В моем воображении тотчас возникает длинная процессия из зубастых блондинок в однотипных тиарах и одинаковых купальниках. [19]
– Рождественское представление, – поясняет Джерри.
Ах, вот оно что. Блондинки мгновенно превращаются в ряды плачущих Богородиц.
– Боюсь, что нет, – извиняющимся тоном отвечаю я.
И в то же самое мгновение Джез произносит:
– Непременно!
Возникает неловкая пауза, пока мы с Джез обмениваемся взглядами, но ее прорезает голос Джерри.
19
Одно из значений слова pageant – «конкурс красоты».
– В Кросс Боттомли проходит самое чудесное рождественское шествие, – обращается она ко мне. – Тебе понравится. Всем нравится. Это самое яркое событие года.
Я одариваю ее ледяной улыбкой. Рождество! Неизбежное, незыблемое, непобедимое.
– Она ни за что на свете не пропустит этого, – уверенно говорит Джез.
– Конечно, нет. – Джерри взмахивает рукой, как будто вопрос решен. – Постой-ка. Я чуть не забыла, зачем ты пришла. – Она отворачивается к стеллажам и роется в деревянных ящичках. – Ага. Нашла. – Она вытаскивает маленькую бандероль и вручает ее Джез. Та хмурится, рассматривая сверток. Посылка размером с чайную коробку завернута в простую крафт-бумагу.
– Что это? – Джез недоуменно крутит в руках сверток.
– Почему бы не открыть и не посмотреть? – предлагает Джерри.
Джез колеблется.
– Штемпель Финляндии, – говорит она. Я различаю в ее голосе что-то похожее на дрожь.
– Так
Джез поднимает на нее взгляд, и старшая подруга вскидывает бровь. Такое ощущение, словно они говорят на неизвестном мне языке. Джез медленно разворачивает бумагу, осторожно берясь за края, словно ожидая, что посылка взбунтуется. Наконец бумага соскальзывает, обнажая простую белую картонную коробку. Джез снимает крышку, и мы втроем вытягиваем шеи, заглядывая внутрь. Там, в гнездышке из ваты, утопает крошечная вещица, похожая на изделие из выбеленной кости.
– О боже, – шепчет Джез.
– Что это? – спрашиваю я.
– Если это то, что я думаю, тогда это настоящее чудо, черт возьми, – еле слышно произносит Джез. Она аккуратно вынимает предмет из коробки и держит его на весу. Мне не сразу удается понять, что это такое.
– Это что… миниатюрные сани? – озадаченно спрашиваю я. Джез кивает, сияя.
Перед нами искусно вырезанная модель саней из старого дерева и материала, смахивающего на отбеленную слоновую кость. Полозья, напоминающие длинные тонкие бивни, изящно загнуты вверх и увенчаны круглыми наконечниками. Узкие планки сиденья замысловато соединены с полозьями светло-коричневыми жилами, а между стойками подвешено крошечное украшение в форме клевера из слоновой кости.
– Я давно ищу такую вещицу, – говорит Джез. – Почти три года ушло на то, чтобы ее отыскать!
– Стоило так долго ждать, – восхищенно произносит Джерри, окидывая сани оценивающим взглядом. – Сколько же им лет?
– Похоже, это девятнадцатый век. – Джез переворачивает сани и разглядывает их снизу.
– Откуда они? – спрашиваю я.
– Наверное, из Гренландии. Инуиты [20] вырезали их и раздавали в качестве подарков на Рождество.
– Но… кто тебе это прислал?
20
Коренной народ группы «эскимосов», населяющий территории от восточного края Чукотки до Гренландии. Всего – менее 90 тыс. человек (на 2000 г.).
Джез мнется в нерешительности.
– Я не совсем уверена, – медленно произносит она, что предполагает прямо противоположное.
Она вынимает остатки ваты и рассматривает дно коробки, после чего осторожно возвращает сани на место. Она уже собирается закрыть коробку, когда замечает небольшой квадрат бумаги, прикрепленный к внутренней стороне крышки.
– Стойте-ка. Там что-то приклеено. – Джез отрывает листок и разворачивает его, пробегая глазами текст.
– Что там? – спрашивает Джерри.
Джез глубоко вздыхает.
– Это приглашение, – отвечает она, не отрывая глаз от бумаги.
– От кого? – интересуюсь я.
Джез бросает взгляд на Джерри.
– От Санта-Клауса, – улыбается Джерри.
Через пять минут мы с Джез снова в «Лендровере», мчимся по дороге, а я по-прежнему пребываю в неведении. Белая картонная коробка лежит на сиденье между нами, словно взрывное устройство, и, мягко говоря, Джез ведет машину еще более неаккуратно, чем обычно. Она нервно сжимает руль и стискивает зубы, а по ее лицу то и дело пробегает судорога. На крутом повороте она резко сбрасывает скорость, и автомобиль тяжело кренится на сторону. Я в панике хватаюсь за приборную панель и ловлю себя на мысли, что если мы вот-вот погибнем из-за содержимого этой чертовой коробки, у меня есть право знать, почему.