Не трожь Техас!
Шрифт:
Она икнула. Даллас посмотрел вниз на спрятавшуюся у него на груди Никки и покрепче обнял. Она сильнее зарылась лицом ему в плечо и просто плакала. И он ей позволил. Бад улегся возле Никки, прижался носом к голой ноге и изредка тихонько лизал ее в знак утешения.
Немного погодя, Никки перестала плакать. О’Коннор почувствовал, как она успокоилась и начала отстраняться. Странно, но облегчения он не ощутил. Обнимать ее было… приятно. И тут вновь ударил запах. Нет, не сладкий фруктовый аромат, а зловоние Бада…
– Проклятье! – Даллас начал подниматься. Одним коленом О’Коннор все еще упирался
Никки снова всхлипнула.
– Эй! – Даллас обнял ее за талию.
Она подняла голову, положив подбородок ему на грудь, и тогда он понял, что этот тихий звук вовсе не был всхлипом.
– Что он ел? – Она так сладко смеялась. Если этого достаточно, чтобы ее рассмешить, в конце концов можно просто давать Баду больше человеческой еды.
Еще блестевшие от слез наивные голубые глаза искрились смехом, заставив Далласа испытать необъяснимое волнение.
– Я не знаю. – Он мог думать лишь о том, как идеально она устроилась на нем сверху. Как же он был рад, что вопреки своему первому порыву остался здесь. Потому что быть здесь казалось… правильным.
Никки заерзала, будто хотела с него слезть. Даллас не был уверен, какая муха его укусила, но в следующее мгновение он на пару дюймов оторвал голову от пола и прижался губами к губам Никки. «Это просто поцелуй», – твердил он себе. Пожалуй, не самый мудрый ход, учитывая, что ее колено находилось в оптимальной позиции для прямого удара. Как-то раз в юности он уже крал поцелуй, получив за это в пах, и усвоил урок.
Но тоненький голосок в голове пропищал, мол, наверное, стоит больше волноваться о прямом ударе в сердце. В ту секунду, когда Даллас попробовал рот Никки, он послал внутренний голос подальше. Что бы ни случилось, он не будет об этом жалеть.
Особенно, когда ее язычок скользнул в рот Далласа и погладил его язык, доказывая, что не один Даллас этого хотел. Захотев глубже погрузиться в сладкий рот, он перекатился, не прерывая поцелуя.
Не желая останавливаться, О’Коннор обхватил ладонью ее затылок и наклонился ближе.
Ближе.
Его рот почти полностью накрывал рот Никки.
Грудь прижималась к ее груди.
Бедра втиснулись меж ее ног.
Даллас уже пришел в полную боевую готовность – очевидно, тело не получило памятку о «просто поцелуе». Затем ее рука двинулась к его талии, исчезла под футболкой и прошлась вверх по ребрам. Поглаживание обнаженной кожи ласковыми пальцами делали Далласа еще тверже.
Видимо, Никки тоже ничего не получала.
Не то чтобы О’Коннор жаловался. Он никогда не любил напоминания.
Дыхание Далласа перехватывало от скользящего прикосновения к его груди. Он мог думать лишь о том, чтобы ощутить эту ладонь на других своих местах, а свои ладони на частях тела Никки, и губы тоже.
Он принялся целовать ее шею, пощипывая нежную кожу. Предвкушение, нетерпение и потребность – все соединилось в большой шар страстного желания в груди Далласа. Целую вечность он не ощущал настолько сильной потребности, настолько сильного желания.
Глава 15
«Это нехорошо. Надо остановиться».
Слова без конца повторялись в голове Никки, но до мозга не доходили. Или, может, доходили, но она была с ними не согласна. Хорошо. Все казалось таким… правильным. И ей было так… приятно.
Сколько времени прошло с тех пор, когда ей было приятно? Слишком много.
Поэтому она отдалась моменту. Пусть это случится. И если одного молчаливого согласия окажется недостаточно, Никки посодействует. Она углубила поцелуй, смакуя ощущение от прикосновения к твердым кубикам на мужском животе. В голову ударило желание опустить руку ниже. Но спуск на нижний этаж казался поступком чересчур опрометчивым, дерзким. Никки не была дерзкой, поэтому позволила пальцам прокладывать дорожку вверх по груди Далласа. Вверх по твердой, рельефной грудной клетке к маленьким напряженным соскам. Она чувствовала быстрые глухие удары его сердца, бившегося в одном ритме с ее собственным.
Она все еще ощущала вкус Далласа, когда его губы заскользили вниз по ее шее. Затем он вновь завладел ее губами. Поначалу его рот сливался с ее ртом нежно и плавно, а затем жестко и порывисто. Это было так… соблазнительно.
Никки уже очень долгое время так не целовали. Джек перестал ее так целовать практически сразу после свадьбы. Перестал целовать ради самого поцелуя и начал целовать так, будто это обязаловка перед раздеванием жены.
Кому нравится быть обязаловкой? Никки хотела, чтобы ею… наслаждались. Хотела быть желанной. Именно такой она прямо сейчас себя ощущала. Желанной. О да, Даллас знал свое дело, но в его действиях угадывалось, что он очень хотел сделать все как полагается. Словно ждал от Никки малейшего намека, что можно двигаться дальше.
И тогда он сделал это. Снова принялся целовать ее ниже и ниже, двигаясь от шеи к верхней части груди. Чистый восторг!
Вот когда у Никки впервые включился рассудок. Она должна это остановить! Не нужны ей…
– Кексы! – Соблазны. Нельзя им поддаваться.
Даллас что-то неразборчиво пробормотал. Его губы продолжали двигаться вниз. Рука залезла Никки под майку, ласково пройдясь по ее голому животу и задрав подол.
Надо его остановить. Разве она не велела ему прекратить?
Легкое прикосновение мягкого хлопка щекотало ребра. Соски ныли от предвкушения. Рука Далласа нашла ее грудь, нежно проведя пальцами по напрягшимся соскам. Он задрал майку, обнажив ей грудь, и приподнялся на локте, чтобы полюбоваться на открывшееся зрелище.
– Красавица, – прошептал он. Затем его губы опять приникли к ее шее и продолжили движение вниз.
Никки ждала. Ждала, когда губы Далласа окажутся там, где в этот момент находились его ладони. Его бедра потихоньку опускались на ее бедра. Никки почувствовала твердую выпуклость под застежкой джинсов, и внизу живота сладко заломило. То был мощный, жаркий виток желания, заставивший переосмыслить мудрое решение позволить этому случиться.
– Не надо кексов! – Никки поймала лицо Далласа рукой, как раз перед тем, как он взял в рот ее сосок.