Не трожь Техас!
Шрифт:
Никки старалась переварить только что услышанное. Она не знала, что ее больше расстроило: открытие, что копы делали ставки на ее виновность или невиновность или, что Даллас поспорил на деньги, что она виновна. Виновна?
«Я верю тебе. И ты это знаешь, ведь так?» Его слова, произнесенные всего десять минут назад, повторялись у нее в голове. Она смотрела во все глаза на двух мужчин и ждала, что Даллас начнет отрицать. Но он потянулся за бумажником.
Внутри все оборвалось.
Вдруг Никки задумалась,
Выудив из сумочки одну из двадцаток, взятых из запаса на крайний случай в галерее, Никки подлетела к своему частному детективу и его приятелю-букмекеру.
– Позвольте мне. – И зыркнув на Далласа, всучила двадцатку полицейскому и, вздернув подбородок, плюхнулась на ближайший стул.
Даллас сказал что-то детективу Кларку, и тот ушел рассерженный. Затем подошел и уселся на соседний стул. Слегка задел коленом коленку Никки, и душевная боль искрой промчалась от ее ноги до самого сердца.
Глядя прямо перед собой, Никки слегка отодвинулась, отказываясь смотреть на провинившегося детектива. Но она не могла не чувствовать пристального взгляда его голубых глаз.
– Никки?
Дистанция. Ей нужно держать дистанцию.
– Посмотри хоть на меня. Все было совсем не так, как тебе показалось.
Узел в груди затянулся еще туже. Она хотела ему верить.
– Неужели?
– Клянусь, – сказал Даллас.
Никки пыталась сообразить, как она умудрилась неправильно истолковать их разговор, но ее соображалка отказывалась предлагать какие-либо варианты.
Когда она так ничего и не сказала, Даллас тяжело вздохнул.
– Я…
Поклявшись всем святым, что не расплачется и не покажет ему, как сильно ее задело это дурацкое пари, Никки заставила себя спросить:
– Ты спорил?
Его глаза наполнились сожалением. Он готов был что-то сказать, но не стал этого делать. Что еще более важно, не стал ничего отрицать.
Никки попыталась проглотить болезненный ком в горле. Как глупо, что мнение этого мужчины, практически незнакомого, так много для нее значит.
Но оно значило.
И много.
– Так спорил или нет?
Он провел рукой по лицу.
– Это случилось сразу, как я попал на место преступления. – Даллас медлил, словно подбирая верные слова. – Тебя еще даже на меня не стошнило. – Он улыбнулся, как будто бы шуткой можно все исправить.
Уловка не сработала. Сердце Никки все еще сжималось от боли. «Я просто устала», – успокаивала себя Никки; позже она поймет, насколько все это не важно.
Но прямо сейчас ей нужно ответить на вопросы детектива О’Коннора, поэтому Никки собралась с духом и расправила плечи.
– Я как раз разговаривал по телефону, когда Кларк предложил это бредовое пари, и не…
– Не важно. – Никки отвернулась и сказала себе, что это станет не важным, как только она достаточно отдалится от Далласа. Он потянулся к руке Никки, и ее буквально током прошило от его прикосновения. Она отпрянула.
Никки чувствовала, как он сверлил ее взглядом – слышала, как шумно и будто раздраженно выдохнул.
Затем она услышала доносящийся из дверей знакомый голос. Знакомый разгневанный голос. Из кабинета, спуская на кого-то всех собак, вышла миссис Леон – мать Джека. По всей видимости на детектива О’Коннора.
Тот смотрел ей вслед. Миссис Леон уходила не оглядываясь. Представив какую бучу поднимет эта женщина, если узнает о ее присутствии, Никки боялась пошевелиться. Закрыв глаза, она сосредоточилась на том, чтобы не заплакать.
Спустя минуту или две Даллас снова заговорил.
– Это важно. Послушай, Никки…
– Эй, – окликнул через всю комнату низкий мужской голос. Никки посмотрела на детектива О’Коннора, слава Богу миссис Леон ушла. – Извините за задержку.
Никки поднялась и почувствовала рядом Далласа.
– Поговорим об этом позже, – шепнул он.
«Или не поговорим», – подумала Никки.
Допрос был изнурительным – больше часа нескончаемой болтовни. Никки устала как собака. Тони хотел знать все, начиная от имени сотрудницы, с которой Джек изменял на антикварном диване Никки, до того, что вор мог украсть из ее квартиры. Несколько раз Даллас перебивал детектива, требуя, чтобы тот сбавил тон. Когда Тони спросил о пропавшем компьютере Никки, Даллас шлепнул об стол квитанцией и сердито зыркнул на брата.
Однако же на Тони это никак не подействовало. Его вопросы становились все более личными.
– Почему вы решили поужинать с бывшим мужем?
Никки сказала ему правду.
– Я думала, что смогу с ним помириться, но, когда увидела его, поняла, что у меня не получится.
– Почему?
– Потому что разлюбила и не смогла простить.
– И вы злились на него.
– Да. Нет. В смысле, я никогда прежде на него особо не злилась.
– Вы застукали его со своей подчиненной и не разозлились?
– Мне было больно. Вот в ресторане он меня вывел.
Детектив наклонился вперед.
– Вывел так, что вы его убили?
Никки моргнула.
– Я не убийца.
– Вам известно, что в случае смерти Джека вы являлись получателем страховой выплаты? Как давно вы планировали его убить? С тех пор, как остались без алиментов, которые требовали при разводе?
Никки, наконец, ощетинилась.
– Джек оформил эту страховку, когда мы поженились. Он также оформил еще один полис на ту же сумму для меня. Все это Джек делал через свою фирму, поэтому я считала, что он давным-давно эти полисы отменил. И я никогда не просила алиментов. Я подписала бумаги, которые он передал, и не позволила моему адвокату оспаривать их, потому как хотела, чтобы все поскорее закончилось.