Шрифт:
Не твоя девочка
Лия Романовская
ЧАСТЬ 1 Глава 1
— Алиса, ты не должна подвести меня!
Я в слезах смотрела на дядю и не понимала. Я не понимала, почему должна выходить замуж за Богдана.
Мало того, что он старше меня на целых двенадцать лет, так еще и славится в нашем городе своим бандитским прошлым. Я уверена, что и настоящим.
— Да, но…
— Алиса, никаких «но» нет и быть не может.
Дядя устало опустился в кресло и вытер пот со лба.
— Но он бандит! — выпалила, чувствуя, как слезы подкатывают к глазам.
— Не пори чушь! Он крупный бизнесмен и ты должна это запомнить.
— А ничего, что две его первые жены в могиле, а третья вообще пропала?!
— Тьфу на тебя, дурная девка! Ты где этих сплетен-то хваталась?
— В Караганде… — совсем тихо прошептала я.
— Богдан Владимирович очень хороший человек и не оставит тебя без гроша.
— Да на фиг мне эти ваши гроши?
— Алиса! Когда я умру, я хочу знать, что мой бизнес не разодрали на части гиены.
— Так и оставь ему наследство. Я-то здесь при чем?
— А при том, дура ты этакая, что тебя разорвут на части первой. А Богдан тебя защитит. К тому же он очень любит тебя.
Я устало опустилась в кресло дядиного кабинета и принялась осматривать свой маникюр. Дядю переубедить невозможно, это я знаю уже давно. Десять лет как он воспитывает меня после смерти родителей. Мама была его сводной сестрой и, по сути, я дяде седьмая вода на киселе. Я могу просто взять и свалить куда глаза глядят, но… мне его жалко, и я искренне верю, что он хочет позаботиться обо мне. Только для меня его забота как кость в горле.
Короче говоря, куда ни кинь — везде клин.
— Алиса, я не хочу, чтобы тебя разорвали шакалы.
— Дядя, ну что за бред?! Какие шакалы? Я что — Маугли?!
— Ты выйдешь замуж за Богдана и точка.
— Прости, но нет!
— Ах так?! Тогда я запру тебя в твоей комнате до самой свадьбы.
— Только попробуй! Моя матушка не одобрила бы твой выбор.
— Твоя матушка порадовалась бы, что дочка хорошо пристроена. Все, разговаривать больше не о чем.
— Нет!
— Дима! — дядя позвал своего помощника — амбала, чтобы тот проводил меня в комнату.
Ну конечно… он знает мой нрав, страхуется.
И все равно я сбегу.
* * *
Конечно, я никуда не собиралась сбегать, на эмоциях чего только не пожелаешь. Дядю Васю я бы не бросила ни за какие коврижки, и за все остальные деньги мира тоже не бросила. И, сказать по правде, искренне верила и надеялась, что смогу уговорить его не отдавать меня страшному Богдану Вертелецкому. Была уверена, что так и будет — дядя Вася меня любит, он не предаст.
Мы столько пережили вместе, и всегда он оставался единственным человеком, на кого я могла опереться в трудную минуту.
Шло время и ничего не происходило. Я училась в институте, принимая ухаживания парней благосклонно, но не без маеты. Почему-то мне никак не удавалось влюбиться, и я от этого очень
Все подруги-одноклассницы и однокурсницы сменили уже не по одному парню, а я все оставалась одна-одинешенька и ничего не могла с собой поделать. Ну не нравились мне эти «прыщи недозрелые».
Вот дружить — это да! Прикалываться вместе с парнями, заливать смешные ролики на ютуб, куражиться на вечеринках — пожалуйста. Но это всё было отнюдь не про любовь…
Я уже и забыла про тот разговор с дядей, когда однажды он снова позвал меня в кабинет, предварительно выгнав оттуда Петра — своего старого помощника во всех делах.
Петруша, так его называли в нашей семье, был настолько старым, что никто не знал сколько ему лет. В семье дяди он верой и правдой служил уже лет семьдесят, еще в конце сороковых попав в дом моей бабушки по маминой линии то ли подростком, то ли взрослым уже мужчиной. Сирота без памяти и гроша за душой так и остался в доме — другом и первым помощником. Своей семьи Петр так и не завел и после смерти бабушки дядя Вася и его отыскал в доме престарелых, чтобы вместе со мной забрать к себе. В это место его сдали как недееспособного и лишившегося опекуна инвалида.
Так вот, когда Петруша удалился, скорбно и сочувственно взглянув на меня, я поняла, что происходит что-то неладное. Предчувствия меня не обманули. Дядя Вася кивком попросил сесть, отвернулся к окну и долго молчал. Я тоже не решалась что-то говорить, нутром ощущая какую-то тяжесть, повисшую в кабинете. Что-то было не так…
Наконец, он решился.
— Алиса, я скоро умру…
Выпалил на одном дыхании. И пока я хватал ртом воздух, быстро добавил:
— И я заклинаю тебя выйти замуж за Богдана. Он любит тебя и с ним ты будешь под защитой. Это моя последняя воля…
* * *
Дядя Вася умер спустя год и семь месяцев отчаянной и мужественной борьбы с онкологией.
Было всё — и отрицание, когда я убеждала дядюшку, что это все не про нас, это ошибка, и что он не может бросить меня вот так — одну на один с судьбой. На что он неизменно отвечал про испытания, что даются не просто так.
Был гнев, когда я всеми словами кляла высшие силы, раз за разом отнимавшие у меня самых близких и дорогих мне людей. Дядя Вася просил не гневить богов и уповать на то, что в моей жизни появятся новые, не менее дорогие, люди.
Был торг, когда я день за днем ходила в церковь, выпрашивая отсрочку хотя бы на пять лет. Предлагала взамен дяди свою жизнь.
Об этом он, кстати, так и не узнал.
Была депрессия, когда я перестала во что-либо верить и просто лежала пластом на кровати и тупо смотрела в стену. И тогда дядя Вася садился рядом со мной и молча держал меня за руку.
Наконец, пришло принятие. Принятие того, что все мы не вечные и мой дядя прожил прекрасную жизнь и вырастил не менее прекрасную меня. И что там, в другом мире он, наконец, встретится с сестрой, мамой и племянником. И скажет, что у меня все хорошо и я очень их люблю.