Не твоя девочка
Шрифт:
Мы должны были лететь все вместе на отдых в Турцию, но перед самым отлетом я неожиданно заболела, и бабушка предложила маме оставить меня с ней. Я тогда очень сильно обиделась на родителей и решила, что никогда их не прощу и вообще не буду с ними больше разговаривать.
Никогда.
А через неделю они не вернулись. И никогда больше не вернулись. И я действительно никогда больше с ними не разговаривала.
Я сдержала свое обещание…
Бабушка, моя любимая и славная бабушка, так и не смогла пережить вот это вот все — потерю дочери и внука, и умерла через каких-то пару месяцев во сне.
Так я осталась одна и меня отправили в детский дом, где я промучилась почти год. И тогда, помнится, я ужасно злилась на всех них.
И если родителям хоть как-то еще прощала уход, то бабушке не могла.
Зачем, зачем она бросила меня одну? Эта мысль не давала спокойно есть, спать, жить. Она лишила покоя. Я стала озлобленная на весь свет. У меня ничего и никого не осталось. Одна, одна на всем свете.
Можно ли так выжить?
Не знаю, надо ли говорить, что это был один из самых худших периодов в моей жизни. И мало того, что я в один миг потеряла всех самых любимых людей, всех тех, кто заполнял всю мою предыдущую жизнь, всех, без кого жизнь стала пустой, так еще и оказалось вдруг, что дети в детском доме были отнюдь не дружелюбными и добрыми.
Именно тогда нас и свела судьба с безбашенной оторвой Юлькой — моей почти одногодкой и такой же сиротой, как и я.
Правда, в отличие от моих, Юлькины родители погибли по собственной глупости. Выпили как-то технический спирт и один за другим отошли в мир иной. Бабушка её также прикладывалась к бутылке, а потому девочку решили отдать в приют.
Когда мы встретились, она находилась там уже два года. Мне десять, ей одиннадцать — обе сильно отличались от других ребят. Все остальные с рождения по детским домам, а мы всю жизнь прожили в семье. Правда я еще больше отличалась от них. Я в тот момент была единственной, кто всю свою жизнь прожил в достатке и любви, будучи ребенком благополучных родителей.
Надо ли говорить, что отношение к нам было ну очень негативное. Сколько раз меня били, сосчитать не берусь, но те ощущения запомнила сразу и надолго, а потом так же быстро попыталась вытравить их из своей памяти. И вроде бы получилось, до недавних пор я и не вспоминала их.
В общем жизнь моя в определенный момент дала страшный крен и не обещала стать прежней, но…
Вначале в ней появилась Юлька. Появилась феерично, с криками и матами набросилась на обижавшую меня девчонку и укусила её за ухо. Началось что-то невообразимое, и воспитателям с боем пришлось разнимать наш орущий клубок, чтобы, наконец, растащить по углам.
Победителями мы не вышли. Выдранные волосы, пара фингалов под глазами и Юлькин сломанный нос — тому свидетели. Но я была ТАК счастлива, что редко потом, когда еще испытывала похожее чувство.
Я, наконец-то, оказалась не одна. У меня, наконец-то, кто-то появился. Я готова была расцеловать её, одарить чем угодно, но у меня ничего не было. Поэтому подарила ей свою дружбу. Так мы и держались, пока в моей жизни не случилось очередное чудо.
Чудо звали дядей Васей и был он маминым двоюродным братом. В детстве они были очень дружны и оттого он, узнав о моей сиротской судьбе, решил немедленно взять надо мной опеку. Немедленно конечно же не вышло, поэтому я и куковала десять месяцев в детском доме. Уехав, я еще долго вспоминала подругу, писала ей письма, но ответ никогда не получала.
Сейчас-то я понимаю, что Юлька люто меня ненавидела за то, что меня забрали в семью. Злилась и завидовала, не отвечая на письма, как будто я была в чем-то виновата. В конце концов я перестала писать, жизнь вошла в новую колею и постепенно стерлись из памяти события того ужасного года. Точнее я и сама старалась стереть все воспоминания, потому что там, кроме подруги не было ничего хорошего.
Мы встретились с ней случайно четыре года назад и снова начали общаться.
И я думала, что она повзрослела, научилась ценить людей, а не деньги, но…
А тогда… Дядя Вася оказался классным мужиком, и я точно никогда не забуду всего, что он для меня сделал.
И да, дядя подарил мне отцовскую заботу и любовь, но все-таки говорить о том, что моя жизнь похожа на сказку — это надо иметь очень богатую фантазию. Потому что я и врагу не пожелаю остаться в столь юном возрасте без ласки мамы, сильного плеча папы, всепоглощающей заботы бабушки и самого лучшего на свете братика…
Не все в жизни измеряется деньгами.
* * *
Не все в жизни измеряется деньгами.
— Ну да, конечно. Ты права. Вся моя жизнь, как сладкий пряник. Начиная с детства и по сей день. А я, тварь неблагодарная, все что-то выкобениваюсь. Ишь ты какая…
— Прости… Лис, ну извини, я правда не хотела. Это все алкоголь. Блин…
Я не стала разубеждать ее, что алкоголь всего лишь развязал подруге язык, дал возможность высказаться, вылить на меня всё, что она на самом деле думает, так сказать.
— Мне пора, наверное. Пойду Мишу разбужу.
— Да-да, конечно. Давай…
Расстались мы холодно, дежурно поцеловали друг друга в щеку на прощание, и я пообещала себе в следующий Юлькин приезд придумать какую-нибудь отмазку, чтобы не встречаться. Сегодняшний разговор слишком больно ударил по моему отношению к подруге и нашей дружбе вообще.
* * *
Мишка, как всегда, ничего не понял, то ли из-за слишком маленькой головы, в которой не помещалось ни одной толковой мысли, то ли еще из-за чего. Он только в очередной раз удивился, что так быстро и неожиданно отрубился и на этом успокоился.
У меня же весь хмель от обиды как рукой сняло, остались только злость и раздражение. Миша все никак не мог завести машину, осоловело закатывая маленькие глазки и я побоялась с ним ехать.
— Уж не заболел ли? — я сделала вид, что озабочена здоровьем бугая, а сама думала, как лучше поступить.
— Ага, наверное, — парень вовсю зевал и особо не соображал, что за руль в таком состоянии ему лучше не садиться.
— Давай я тебе такси вызову, а сама Паше позвоню. Он меня и заберет, идет?