Не твоя…
Шрифт:
– Стерва, он еще заставит ее за это заплатить,– пронеслось у него в голове. Мысль о проведенных с ней минутах не выходила из головы. Несмотря на острый оргазм, он не почувствовал удовлетворения. На душе было скверно. Не так он привык брать женщин, да и не хотел ее боли и унижения. Она и без того была унижена и затравлена, эта бедная милая девочка, почему– то так зацепившая его с первой минуты, как он увидел ее в багажнике автомобиля. Хотел ненавидеть ее, потому что она была этого гребаного ублюдка, но не мог, даже специально накручивая себя. Карим вспомнил о ее красиво очерченной спине, изгибающейся под ним, о теплоте и узости ее женского лона, упругих грудях, нежной на ощупь коже, медовых длинных волосах, которые так хотелось нежно перебирать, а не жестко трепать… Она подействовала на него подобно магниту, послав к паху волну тока. Что в ней было такого, что его так влекло, вопреки логике
В штабе как всегда было много народу. Когда Карим туда зашел, все по привычке оживились. Кто– то молча кивнул ему без каких– либо эмоций, кто– то явно уже обсудил его «уединение» с пленницей, кто– то лишь бросал на него косые, полные зависти взгляды. Карим подошел к креслу, где оставил свое оружие. Его тут же окликнул Валид.
– Давай выйдем, есть разговор,– сухо и сдержанно попросил он Карима.
Тот молча кивнул. Они направились наружу. Карим понимал, что скорее всего, разговор сведется к какому– нибудь очередному нравоучению. Валид был его лучшим другом с детства. Отец Валида работал конюхом на ферме отца Карима. Поступив в регулярную армию два года назад, оба они были счастливы, что их распределили в одну часть. Решение о дезертирстве и переходе на сторону оппозиции ими тоже было принято коллективно. Валид был надежным товарищем и хорошим советником, но его постоянное вмешательство в личные дела Карима, замешанное на высоких моральных принципах с того момента, как Диб получил неограниченную власть, популярность и внимание женщин, которым любил пользоваться, все больше его тяготили.
Они вышли на большой балкон, выходящий во внутренний дворик, украшенный небольшим палисадником. Он был превращен бойцами Карима в склад разной техники, однако растущие там несколько деревьев лимона и дикого апельсина все еще напоминали о его былом предназначении.
– Это она тебя так отделала?– с сарказмом поинтересовался Валид, глядя на распухшую губу Карима.
Тот злобно выдохнул, тронул свой ноющий рот, но ничего не сказал.
– На. Смотри, тебе будет интересно,– деловито проговорил Валид, протянув другу планшет с интервью Васеля Владе. Глаза Карима быстро побежали по строчкам, он нахмурился.
– Интересно, он оприходовал ее до интервью или после?– горько усмехнулся Диб,– но почему она не сказала, что журналистка сразу? Это не может быть подставой…Ее не могли подослать специально?
– Исключено,– замотал головой Валид,– люди Абу Лейса даже не знали, что она русская. Они вообще не думали, что там будет баба в машине…
– Тогда так и будем делать вид… Будто бабы в машине и не было…– задумчиво проговорил Карим.
– Ты серьезно?– с раздражением выпалил Валид,– она непростая девчонка. Ты пойми, это не шутки. Мы должны решить, что с этим делать. Во– первых, мы можем использовать ее в своих целях, но в то же время, это достаточно опасно, потому что кража иностранца, работающего за рубежом– дело международного уровня. За ним последует определенная реакция…Что ты будешь делать? Об этом надо срочно доложить…Завтра приезжают иностранные кураторы с новыми добровольцами…
– Стоп, Валид– перебил его Карим– не указывай мне, что делать! Я не буду докладывать им о ней. Это мое дело, и я с ним сам разберусь.
– Как ты с ним разберешься? Ты совсем рехнулся? Ты хочешь спать с ней?! У тебя что, мало женщин?! Ты ведешь себя как…– Валид осекся.
– Как?!– гневно и дерзко парировал Карим,– договаривай, раз начал! Но не забывайся, Валид, не забывай своего места!
– Брат,– уже более мягким тоном заговорил тот,– ты знаешь, как я к тебе отношусь, как я отношусь к нашему делу. Победа близка. И во многом это твоя заслуга. Но твое поведение в последнее время…Пойми, ты действуешь себе во вред. Братья говорят…
– Кто говорит?! Приведи мне их всех сейчас же сюда!– снова резко перебил его Карим,– не этим иностранным собакам, сидящим по европам и азиям и бездельничающим, указывать мне, что делать! В отличие от них, я каждый день рискую жизнью своих братьев и своей во имя свободы, а что делают они? Ты знаешь, я всегда был против их руководства, а сейчас, когда они стали подсовывать нам этих террористов– наемников, насаждающих свои понятия и чувствующих себя хозяевами Сирии, они превращаются из наших союзников во врагов. Это наша война и нам, таким, как ты и я, волей Аллаха освобождать нашу страну, не им! Не каким– то пришлым гураба (араб.– чужакам)– иностранцам!
Валид молчал. Брови его были нахмурены, глаза устремлены в одну точку. Он думал над тем, что говорит Карим и казалось, что ему это не очень нравится.
– Пойми, слишком рано проявлять независимость. Мы все еще балансируем на грани. Посмотри, это нас бомбят. Это мы почти на линии фронта. И если на этой улице пока все тихо, кому как ни тебе знать, что все это временно. На неделе мы должны искать новое убежище, как делали это месяц назад. Но если ты просто поменяешь местоположение, то я теряю свой дом. Это мой дом!!! Тут живет моя мать! Не сейчас, пойми, не сейчас проявлять характер,– пытался он достучаться до Карима.
– Твоя семья– моя семья, Валид. Ты знаешь это… Но это не относится к тому, о чем мы с тобой говорим. Все мы что– то теряем на этой войне…Но объясни мне, зачем нам нужны эти шармуты, сидящие в другой стране? Деньги можно получать напрямую, этим вопросом я планирую заняться. Мои родственники над этим работают. Оружие тоже будет.
– Хорошо, не хочешь подчиняться командирам извне – это твое право. Но эта девчонка? Что в ней особенного? Таких, как она, множество… Дело в Увейдате, да? Ему ты хочешь насолить, держа ее здесь? Ты говоришь, что мы все многое теряем в этой войне, но мне кажется, что нечто важное для тебя ты потерял еще до войны, и с этим как– то связан Увейдат… Я не знаю, что, но дело ведь в этом…Зачем именно он тебе? Он ведь не самый плохой из всех хиялов…Он далеко, в Дамаске, за сотню километров. Неужели нет врагов поближе? Но ты заказываешь именно его машину, а теперь пытаешься создать нереальную проблему именно из– за его женщины…
– Хватит,– отрезал Карим,– сегодня приедут новые люди, я с ними переговорю. По вопросу моей отчетности, не о ней. Я не буду подчиняться тем, кто и на войне– то не был никогда, кто отдает мне и моим людям приказы, лежа на бабах.
– Ты тоже, я смотрю, себе в последнем не отказываешь,– подколол его Валид.
Карим усмехнулся, но промолчал в ответ.
– Как Малика?– словно между делом спросил Валид.
– Нормально,– сухо ответил Диб. Он понимал, что хитрый Валид каждое слово в этом разговоре подбирал не зря. За это он его и ценил как ближайшего помощника.
– Когда она приедет?– не унимался собеседник.
– Она приедет тогда, когда я ей скажу,– огрызнулся тот ему в ответ.
Валид только пожал плечами, взял снятый с плеча автомат и пошел внутрь дома. Почти у двери из– за спины он все же бросил Кариму:
– Все же поговори об этой русской с вышестоящими. Это тебе мой братский совет.
Не дожидаясь очередной яростной реакции Карима, он вышел прочь.
***
Карим снова со всей силы сжал кулаки. Он и сам колебался, не понимая, как лучше поступить. Все эти указания издалека тяготили его все больше и больше. Особенно обидно было терять своих людей, ничего не значащих для тех, кто руководит ими на расстоянии, словно пешками на поле. А еще эти наемники. Разве такой революции они хотели? Разве хотели они, чтобы к ним приехали чужаки со всего мира. Они сражаются только ради денег и делают все, что хотят. Они присылают зеленых сопляков, которые не могут отличить снайперской пули от обычной. С этой армией они предлагают нам штурмовать Дамаск и Алеппо?!– гнев рос в нем все больше и больше. Но более всего его настораживало то, что с ростом его популярности среди населения эти шакалы стали видеть в нем конкурента. Все эти провокации, сплетни о его похождениях, большом количестве женщин и несоблюдении канонов ислама. Все эти ишаат (араб.– инсинуации) могли придумать только они, чтобы задвинуть его, Карима Диба, куда– нибудь подальше, а лучше в забвение. Чтобы он сгинул в какой– нибудь канаве, чтобы потом сказать, что революция всегда пожирает своих сынов. Совсем недавно с перерезанным горлом был найден один из его соратников из Алеппо– и говорят, что это сделали отнюдь не люди режима, а свои….Эти шакалы– наемники…Верить нельзя никому…