Не ты
Шрифт:
— А ты не хочешь просить?
— Я? Да ты что?! Мать и сама найдет, у нее всегда загашник имеется. Она просто нас использует, понимаешь? Меня… А теперь еще Диму хочет в это втянуть…
— Эй, ну, ты чего? — Сева осторожно обхватил Машу за подбородок и приподнял ее лицо, чтобы заглянуть в глаза девушки — иначе неудобно было. Она ему даже на каблуках едва до груди доставала. — Ничего страшного ведь не произошло?
— Да… Просто моя мать — конченая стерва.
— Ну, забей, малыш. Ты сделала все, что могла. Не поддавайся
— Да я понимаю это. Только все равно тошно, Севка…
Дверь в глубине приемной открылась, чуть помедлив, Сева шагнул в сторону. Самохин и еще два каких-то мужика прошествовали через приемную. Дима на мгновение остановился:
— Сева, какими судьбами?
— Поговорить надо.
Отец демонстративно посмотрел на часы и снова вернулся взглядом к сыну:
— Дай мне пять минут, а в следующий раз лучше звони заранее, хорошо?
Он поднял руку и похлопал Всеволода по плечу.
— Не думаю, что у меня появится еще одна причина для визита.
Самохин повел бровью, но, ничего не сказав, двинулся вслед за мужиками — работа превыше всего.
— Дима целый день так, — слабо улыбнулась Маша. — Иногда мне кажется, что у него где-то встроены батареи дополнительного питания. Не знаю, как он столько работает и не падает с ног в конце дня.
— Тебе с ним не скучно?
— Нет. Мне замечательно, Сева.
Что ж… Честно. Хотя и больно так, что, кажется, еще чуть-чуть, и он истечет кровью. Не знал, что ревность такая с*ка.
Богатырев еще до конца не пришел в себя, а его отец уже вернулся. Бодро прошел через приемную и, открыв дверь в свой кабинет, приглашающе взмахнул рукой:
— Пойдем.
Ну, он и пошел следом. Тяжело опустился в кресло напротив отца. Поймал его изучающий взгляд, сложил на мощной груди руки.
— Так, о чем разговор?
Сева отвернулся. Покрутил в пальцах стоящий на столе маятник и качнул его, оттягивая время.
— Ты мне задолжал, — наконец сказал он, вновь подняв взгляд. Самохин вздернул бровь, покрутил на запястье часы и откинулся на спинку кресла, чуть наклонив голову на бок.
— И в чем же заключается мой долг?
— Ты был дерьмовым отцом.
У Димы на щеке дернулся нерв — это было единственным, что выдавало его чувства.
— Я думал, мы решили этот вопрос, Сева, и ты все понял.
— Да… Только теперь кое-что изменилось.
— Что же?
— Ты перешел мне дорогу. Я люблю Машу. Давно люблю. А ты влез туда, куда тебя не просили. Так вот, теперь я прошу… Как отца прошу, отойди в сторону.
Глава 22
— Очень интересно, — после долгой паузы заметил Самохин. — Все обдумал, я смотрю. Только ты, Сева одного не учел.
— Это чего же? — вздернул бровь парень.
— Если бы дело касалось только нас с тобой, я бы, может, и сделал так, как ты просишь. Вот только есть
— Полагаешь, она тебя хочет?
— Уверен. А ее интересы для меня важнее всего.
— Даже важнее интересов собственного сына?
— Послушай, ну, что за максимализм? Я понимаю, ты ни в чем раньше не знал отказа. Это, кстати, и сыграло с тобой злую шутку…
— Вот только не надо моралей!
— Я тебе их и не берусь читать! Но позволь! Вы два года с Машей не виделись, а тут ты с какого-то перепугу решил, что любишь! И теперь мы должны разбежаться, чтобы тебе не мешать. Ну, не дурость ли? А ты спросил, это Маше надо? Чего хочет она, ты спросил?
— Если ты отойдешь в сторону, она…
— Что она? Ну, что она, Сева?
— Она вернется ко мне! Эта авария все испоганила, понимаешь?! Если бы не это, мы бы уже давно были вместе!
— Сева, мне очень жаль, что все так случилось, но с тех пор прошло слишком много времени. Жизнь изменилась, вы изменились…
— Я в тот день к ней спешил, — опустив голову, заметил Сева, — она вскрылась, не знаю, в курсе ли ты…
— Я в курсе, — подтвердил Самохин, игнорируя поднимающуюся волну в душе.
— Вот… я узнал и помчал к ней, как сумасшедший. А потом это все дерьмо! Ты ведь знаешь, сколько я пробыл в больнице. Плюс реабилитация. Я тогда о ней не думал, признаюсь. Мне не до этого было, и вообще уже казалось, что ничего хорошего в моей жизни не будет. А потом встретил в универе, и все… Мне снова жить захотелось, понимаешь?! Мне рядом с ней захотелось жить! Отойди, я тебя прошу… Ну, какая из вас пара? Курам на смех.
— Сева! Остановись…
— Она молодая, батя! Ей двадцать. Ты думаешь, она мечтала день и ночь торчать в офисе с тобой на пару? Да она жизни не видела! Ей развлекаться хочется, тусить… Ты знаешь, какая у неё мамаша? Знаешь? Машка же ни хрена в этой жизни не видела, и с тобой не увидит тоже!
— Не тебе судить!
Желваки на скулах Самохина проступили чуть сильнее.
— Ты же вообще её не знаешь! И не поймешь никогда! Машке внимание надо! Ты бы видел, как она на студии светилась! Она ср*ным пончикам как кольцу с бриллиантом радовалась. Ты хоть в курсе, что она пончики любит?
Самохин снова посмотрел на часы. Нервно дернул рукой. В голове черте что творилось, он поверить не мог, что оказался в таком дерьме.
— Тебя это не касается, — устало парировал он.
— У тебя же на нее даже времени нет! Ты ни о проблемах ее не знаешь, ни…
— Сева… Закрыли тему. Я знаю все, что мне нужно. Я люблю Машу, она любит меня.
— Да ни х*я ты не знаешь! У нее отца на операцию положили, денег до х*ра надо. Мать ей каждый день звонит, требует помощи. А Машка уже на пределе, потому что эта тварь ей на больное давит! Что смотришь? Не знал? А говоришь, все знаешь!