(Не)учебный роман

Бонд Юлия

— Артём, я думаю, хватит на сегодня, а? — К руке друга потянулась, на что тот удивленно повел бровями.

— Как это хватит? Я намерен культурно отдохнуть этим вечером. Вот ещё один бокальчик выпью, а затем мы с тобой поедем куда-нибудь танцевать. — Артём лукаво подмигнул, делая дежурный глоток пива.

Я устало потерла лоб, а затем громко рассмеялась:

— Поедем, конечно, дорогой. А завтра тебя где-нибудь найдут на пустыре с поломанными ребрами. Артем, я вообще-то замуж выхожу. У меня будущий муж ревнивый очень, какой танцевать? — А это я уже говорила абсолютно серьезно.

Тим

долго не соглашался отпускать меня на встречу к другу. Всё понять не мог, что с Артёмом мы действительно дружим. Аналогию наших прошлых отношений приводил в доказательство Вольский, утверждая, что между мужчиной и женщиной не бывает дружбы. В такой связи, по мнению Тима, один из, так званых, друзей всегда испытывал романтические чувства. Но наша история с Артёмом была совсем с другим подтекстом. Меня никогда не привлекали блондины, да и Артём никогда не бросал в мою сторону восторженных взглядов. Между нами никогда даже и искры никакой не проскользнуло. О какой романтике могла идти речь?

— Лесь, всё настолько серьезно? — Артём взгляд устремил на моё лицо, будто пытаясь в душу заглянуть. Но это было бесполезно. В душе давно дыра была, пусто совсем. Не найти ничего.

— Не смотри на меня так, Артём, — умоляла я друга, не в силах выдержать его проницательный взгляд.

— Я понять тебя не могу. Лесь, почему? Неужели назло Тимуру замуж выходишь? — продолжал друг, несмотря на мою просьбу закрыть тему.

— Нет, конечно же. Причем здесь твой Тимур? Артем, мне двадцать шесть лет уже. Я ребёнка очень хочу. Ещё хочу, чтобы любили меня и заботились, надёжного мужского плеча хочу, а не с мамой под одной крышей до старости ютиться, понимаешь?

Слова давались с огромным трудом. Я не могла с точностью донести до мужской логики правильность своего решения. Артёму были чужды мои мысли и доводы. Он не мог понять, почему у такой как я, вообще могут возникнуть потребности в замужестве? Разве двадцать шесть лет критический возраст для женщин, чтобы найти свою вторую половинку? Нет, абсолютно. Но сколько можно ждать принца на белом коне?

— Лесь, а за Ариевского замуж пошла, если бы позвал? — Неожиданно поинтересовался друг, совсем сбивая меня с толка.

— Нет. — Ответила, как отрезала. А руки так и начали дрожать, когда за сигаретой потянулась.

— Почему?

— Потому, что Тимур никогда бы не позвал. Всё, Артём. Я домой пойду, поздно уже, — в скором времени я попрощалась с другом, а затем отправилась домой на такси.

По пути созвонилась с Тимом и вкратце рассказала о сегодняшнем дне. Вольский предложил приехать к нему, но я отказалась. Растревожил меня Артём не на шутку. Ну, и куда ехать с такими эмоциями?

***

Сентябрь

В день свадьбы погода выдалась изумительной. Утром солнце пыталось пробиться сквозь занавес из облаков, а к обеду на небе не осталось и тучки. Целый день я находилась в напряжении, полностью поглощённая происходящим. Тяжелее всего пришлось в ЗАГСе. Тим смотрел с нескрываемой тревогой, время от времени сжимая мои пальцы. Волновался. До последнего не мог поверить,

что всё было реальностью. И только после того, как я сказала "Да" перед несколькими сотнями гостей, Тимур заметно повеселел.

Свадебный день проходил по стандартной программе. Чего только стоили сборы невесты. Пришлось в пять утра проснуться, чтобы к назначенному времени быть полностью готовой. Стилисты и визажисты подошли к делу с настоящим профессионализмом. Я смотрела перед собой в зеркало и не могла узнать собственное отражение. Слишком красивая девушка, чтобы быть похожей на меня. Длинное платье цвета слоновой кости подчеркивало каждый изгиб тела. Силуэт "Рыбки" выигрышно смотрелся на округлых бедрах, а открытый вырез на всю спину заметно придавал изящества. Корсет опускался до самых ягодиц, делая талию визуально тоньше. Трехъярусная фата до самого пола завершала образ.

— Какая же ты у меня красавица, доченька, — произносила мама сквозь слёзы, сдувая невидимые пылинки на моём свадебном наряде.

В отличие от мамы, я не плакала. Улыбалась всем вокруг, принимая поздравления и комплименты. Самые близкие люди задерживались возле меня чуть дольше остальных. Сколько напутственных пожеланий я тогда услышала? Не сосчитать совсем. Янка сияла, подобно новогодней ёлки. Так и помню, как она шептала на ухо, чтобы я кинула в неё букетом невесты, когда подойдёт время до нужного обряда. Замуж Кононовой хотелось. Только Ванька совсем не торопился туда её звать. Крепким орешком оказался мой братец. Даже иногда над Тимуром подтрунивал, говоря: "Ещё один подкаблучник пополнил коллекцию лабутенов". Лабутенами, по мнению Ваньки, как раз, были мужья, которые отчаянно любили своих жён. А Вольский, как было известно всей округе, любил меня просто до безумия.

На моём безымянном пальце правой руки сверкала платина. Я крутила кольцо вокруг пальца, рассматривая украшения под разным углом. "До скончания временем", — гласила надпись, выгравированная по специальному заказу. Тим тогда долго сомневался, что написать, а мне, честно признаться, было абсолютно всё равно на всю эту сентиментальность. Я выходила замуж не по великой любви, как мечтала с самого детства. Холодный просчет — вот, чем я руководствовалось при принятии решения. Да, и, тем более, Вольский спас жизнь Его дочери, а возможно, и мне (тогда на мосту, да и не только).

Мне отчаянно хотелось любить Тима. Хотелось, чтобы в сердце был только он, один единственный. Но, как говорится, сердцу не прикажешь. Вот и я не смогла приказать. Как бы нам не было хорошо вместе, мой организм до сих пор был под властью инфекции под названием "Ариевский. Личный кошмар. Ты пропала, Соболева. Версия один, точка, ноль".

Банкет был в самом разгаре. Гости заметно охмелели и уже на полную мощь отрывались на танцполе. Мы танцевали с Тимуром под красивую мелодию, которую нам виртуозно играл музыкант на саксофоне. Тим не сводил с меня восторженного взгляда, повторяя одни и те же слова, как мантру: