(Не)учебный роман
Шрифт:
— Вольская, ты сейчас ревнуешь, что ли?
— Нет, — слишком быстро ответила и неправдоподобно.
— Ага, не ревнует. Ну и правильно. Было бы к кому ревновать, — Тимур разжал объятия и вернулся обратно к столу. Взял в руки чашку кофе и жадно пригубил. — Я с твоей сестрой разговаривал.
— Даже так?
— Да, — взгляд в мою сторону бросил, а затем подмигнул игриво. — А ты в меня случайно не влюбилась?
Не ожидала такого вопроса. Даже глубокий вдох сделала, чтобы успокоить бешеный ритм сердца. У меня не было ответа на этот вопрос. Впервые в жизни я не знала, что сказать.
— Девочка моя, я же тебя одну люблю, — ко мне подошёл. За плечи обнял, а потом, поддев подбородок пальцами, заставил поднять взгляд на него. — Твою сестру выгнали из общежития, и она со своими подругами нашли квартиру. Вот просила сегодня встретить её на вокзале, а потом помочь с переездом.
— Дашку выгнали из общаги, и я ничего об этом не знаю, но зато обо всем знаешь ты. Удивительно просто. — Мой голос набирал повышенные обороты, и я даже не собиралась их сбавлять. — И за что, позвольте спросить, выгнали первокурсницу? Она же в общаге чуть больше месяца прожила.
— Не знаю, малыш. Спроси у неё сама. И вообще, почему ты не общаешься с сестрой? Она скучает по тебе, Леся, — во мне закипала злость. Да не злость даже, а странное мерзкое чувство. Будто съедало изнутри, впиваясь в каждую живую клетку.
— Скучает, конечно же. И поэтому она звонит тебе, а не родной сестре?
— Ну, так я ей тоже не чужой. — Принялся оправдываться Вольский, а затем начал меня щекотать, на что я недовольно вскрикнула. — Я не знал, что ты у меня такая ревнивая.
— Я и сама не знала, — отвечал внутренний голос, а я лишь позволяла себя целовать, а затем отвести к столу и поставить галочку напротив заголовка "Места для секса семьи Вольских".
Декабрь
В эту субботу Тимур собирался в командировку в Китай. Я наблюдала со стороны за сборами мужа, иногда подсказывая, какой лучше взять галстук или рубашку. Тим до последнего оттягивал момент прощания, а затем, не удержавшись, у самого выхода произнёс:
— Лесь, я вот о чём думаю уже какой день. Может, ты перестанешь принимать свои противозачаточные таблетки? Я ребенка хочу.
Улыбнулась неожиданному предложению. После дня нашей свадьбы мы с Тимуром ни разу не говорили о детях. Я первой никогда бы не подняла эту тему, а Тим тоже её не затрагивал.
— Ты сейчас серьезно, Вольский? — Я обнимала мужские плечи, ощущая, как под пальцами напрягаются мышцы.
— Как никогда, слабость моя. Я очень хочу, чтобы нас стало больше. Но если ты пока не готова, я буду ждать. Я всегда буду ждать, девочка моя, ведь мне не привыкать.
На самолёт Тимур едва не опоздал. Так и застрял на кровати жаркий тандем из сплетенных тел. Мне не хотелось его отпускать, а ему не хотелось уезжать. Неминуемая разлука съедала изнутри и я, кажется, перестала понимать саму себя. Иначе, как было объяснить, что давно перестала принимать противозачаточные таблетки, выкинув их в мусорное ведро еще неделю назад?
Через несколько дней после расставания, я сидела
Где-то за окном послышался лай собак. Просто на надрыв разносились недовольные возгласы животных, заставляя меня подняться и подойти к окну. В ночной тишине показалась чья-то тень, а затем ещё несколько похожих теней. В спешке погасила свет в комнате. К окну снова подбежала и обомлела. Целый десяток людей, в масках и автоматах в руках, ходили во дворе моего дома, пытаясь быть незаметными. Но я всё заметила. Оттого и в шкаф рванула с перепуга, когда услышала на первом этаже признаки штурма.
Сердце вскачь пустилось. В жилах застыла кровь. Страх сковал всё сознание, и я едва дышать не перестала от происходящего сумбура. А затем следовал топот ног, мужские голоса и звуки падающих на пол предметов. Принялась молитву читать про себя, но ничего не помогало. Звуки становились всё громче и громче.
Когда в мою спальню открылась дверь, я думала, умру на месте от страха. Дыхание затаила, чтобы и шороха не создавать. Но тяжелые шаги все приближались и приближались. А потом резко открылась дверца шкафа и перед глазами появилась мужская тень. К губам прикоснулась большая ладонь. Так и зажала мне рот, чтобы я, и пискнуть не успела.
— Это я, Лисёнок. Не бойся. Я сейчас открою тебе рот, только орать не вздумай, хорошо? Моргни три раза, если поняла. — И я моргнула, до конца не осознавая, каким боком он оказался здесь, в моём доме.
32
— Ты мне доверяешь? — Спросил Ариевский еле уловимым шёпотом, всё ещё прикрывая мой рот ладонью. В ответ я отрицательно закивала головой, на что он, безусловно, удивился. — Ладно, потом поговорим на эту тему. Я прошу тебя верить мне. Просто поверь, хорошо?
Он ожидал моего ответа. Секунда за секундой, но я не торопилась отвечать. Я не верила ему. Точнее, больше не имела морального права верить.
— Я убираю руку, но только не ори. Никто не должен знать, что ты здесь, поняла? — В этот раз я одобрительно кивнула головой, и он действительно убрал руку от моих губ.
— В твоём доме сейчас находится полиция. У нас на руках есть постановление о задержании твоего мужа в качестве подозреваемого. Ничего не спрашивай. Всё потом. Самое главное сейчас — это увести тебя из этого дома. Но я ничего не смогу сделать, если ты не поможешь мне. Просто сиди в этом шкафу и не выходи, пока я не приду за тобой. Поняла? — Я еле дышала. Язык просто онемел, а внутри всё затянулась в плотный узел. Шок, по-другому не назовешь.