Не вчера родился. Наука о том, кому мы доверяем и во что верим
Шрифт:
Эволюционный биолог Дэвид Хэйг находчиво предположил, что эта разница давлений естественного отбора на мать и на плод объясняет, наряду со многими другими явлениями, странности в работе инсулиновой системы у беременной женщины [62] . Через плаценту плод вырабатывает и выделяет гормоны в кровоток матери. Один из этих гормонов, плацентарный лактоген человека (hPL), повышает инсулинорезистентность. Чем более мать резистентна к инсулину, тем дольше уровень сахара в ее крови остается повышенным и тем больше ресурсов может заполучить плод. В ответ организм матери увеличивает собственную выработку инсулина. В конечном счете мать и плод достигают своего рода равновесия, при котором уровень сахара в крови остается повышенным немного дольше обычного, но намного меньше времени, чем это было бы, если бы организм матери не вырабатывал повышенные дозы инсулина. Плод прилагает неимоверные усилия, пытаясь управлять содержанием сахара в крови матери: плацента выделяет от одного до трех граммов hPL в день [63] . Для крохотного организма, занятого ростом,
62
Haig, 1993, 1996.
63
Yaig, 1993, p. 511.
Логика эволюции не только придает смысл некоторым удивительным явлениям, как, например, использование гормонов матерью и плодом в борьбе за ресурсы, но и ставит новые дилеммы. Возьмем хотя бы те же крики тревоги. Вплоть до 1960-х гг. их функция в общем представлялась самоочевидной: особи издают эти звуки, чтобы предупредить других членов своей группы. Даже если система предупреждающих сигналов означает, что особь тратит время на осматривание, вместо того чтобы, скажем, кормиться, а также становится более легкой добычей для хищника, считалось, что дело того стоит, поскольку это повышает шансы на выживание группы. Биолог Джордж Уильямс в своей классической книге «Адаптация и естественный отбор» (Adaptation and Natural Selection), опубликованной в 1966 г., яростно спорил с этой логикой. Допустим, что одна особь в группе эволюционировала таким образом, чтобы не издавать предупреждающие крики или издавать их менее часто. Эта особь находится в лучшем положении, чем все остальные: она продолжает пользоваться выгодами предупреждений со стороны соплеменников, но платит за это меньшую цену или не платит вообще. Такой признак будет отобран и распространится в популяции, и в конце концов никто больше не станет издавать звуки тревоги. Почему же эти сигналы сохраняются у столь многих видов? В некоторых случаях ответ можно найти в родственном отборе. Например, желтобрюхие сурки издают сигналы тревоги, но не все они делают это одинаково. Большинство сигналов тревоги издают матери, только что принесшие потомство. Детеныши, хуже взрослых особей умеющие замечать хищников, могут получить от этих сигналов значительный выигрыш. Предупреждение своих детенышей об опасности для матерей обернется выгодой, а о том, чтобы предупреждать других членов группы, они не заботятся [64] .
64
Blumstein, Steinmetz, Armitage, & Daniel, 1997. Один из механизмов, обеспечивающих стабильность сигналов тревоги у верветок, заключается в том, что обезьяны могут научиться игнорировать сигналы не заслуживающих доверия сородичей, таким образом поддерживая низкую цену нечестных сигналов и создавая стимул для отправки честных сигналов (Cheney & Seyfarth, 1988).
Аналогично, возможно, объясняются некоторые сигналы тревоги у арабских тимелий: они живут группами тесно связанных друг с другом особей, и предупреждающие звуки способны повысить годность птицы, которая их издает, тем, что помогают выжить ее потомству или потомству ее братьев и сестер [65] . Однако трудно понять, почему порой одинокие тимелии тоже издают звуки тревоги, хотя им некого предупреждать об опасности.
Удивительные примеры успеха коммуникации
65
J. Wright, 1997; J. Wright, Parker, & Lundy, 1999.
Логика эволюции коммуникации объясняет, почему индивидам, имеющим много общего (матери и ее плоду), бывает так трудно эффективно взаимодействовать друг с другом. Она также объясняет, как возникает коммуникация между сторонами, которые кажутся обреченными исключительно на противостояние. Хотя наличие и выраженность общих стимулов важны, еще больше значит возможность – или ее отсутствие – гарантии честности сигналов и, следовательно, их по большей части полезности для получателей.
Какие общие стимулы существуют у хищника и жертвы? Никто из них не хочет терять ресурсы. При условии что дичь почти наверняка убежит от хищника, обоим будет лучше, если хищник вообще не станет нападать и оба сэкономят энергию. Однако добыча не может просто послать хищнику сигналы, означающие: «Ты не сможешь меня поймать!» У всякой дичи был бы стимул отправлять такие сигналы, даже у особей слишком молодых, старых, усталых, раненых или неподготовленных, чтобы спастись от хищника. Тогда у хищников не было бы никаких оснований верить сигналу. Чтобы подобный сигнал работал и сохранялся, вероятность того, что он исходит от особи с достаточно высокой годностью, чтобы спастись, должна быть очень велика. Иначе сигнал не будет эволюционно устойчивым, а следовательно, станет отбраковываться естественным отбором и в конце концов исчезнет (а то и вообще не возникнет).
Возможно, именно поэтому сохраняется сигнал тревоги у арабской тимелии. Издавая этот звук, тимелия сообщает хищнику, что его заметили. Как только хищник был замечен, его шансы совершить успешную атаку сильно понижаются и теперь птица может искать укрытие. Животные многих видов, от ящериц до сумчатых крыс, предупреждают хищников подобным образом [66] . Что заставляет сигнал быть честным, гарантируя его эволюционную устойчивость? Почему тимелии не издают эти звуки через небольшие интервалы просто на всякий случай – вдруг поблизости хищник? Одна из причин в том, что звуки не всегда удерживают хищника от атаки; они лишь снижают ее вероятность. Если жертва уже замечена хищником, есть смысл издать тревожный сигнал. Если жертва еще не замечена, то она лишь выдаст свое местоположение всем хищникам, пребывающим поблизости, и, поскольку сама она не знает, где они могут находиться, ее шансы на спасение оказываются низкими. В результате у добычи есть стимул издавать тревожные сигналы, только если она действительно заметит хищника, а потому эти сигналы заслуживают доверия.
66
См.: C. T. Bergstrom & Lachmann, 2001.
Отпугивающие хищников сигналы имеют «врожденное» свойство внушать доверие, но их можно сделать еще более убедительными, если жертва каким-то явным образом повернется в сторону хищника: она не могла бы так сделать, если бы уже не заметила его, и это добавляет ее сигналам еще больше достоверности [67] . Например, газели Томсона поворачиваются задом к хищнику, как только его увидят. Зад у них белый, благодаря чему хищнику проще воспринять сигнал [68] . Таким образом, томми могут подать преследователю знак, что он замечен, несмотря на то что газель смотрела в другую сторону, – на случай если круп покажется хищнику слишком аппетитным, чтобы пройти мимо.
67
O. Hasson, 1991.
68
Caro, 1986b.
Газели Томсона не только демонстрируют хищникам свой зад, но и подпрыгивают. Эти высокие прыжки далеко не бесполезны: они также служат отпугивающими хищников сигналами. Газели сообщают хищникам, что находятся в прекрасной форме и наверняка убегут от них, так зачем зря терять силы? Подпрыгивание – надежный сигнал, потому что лишь здоровая и сильная газель может делать это достаточно долго и подскакивать достаточно высоко, чтобы хищник передумал нападать.
Подпрыгивание – хорошая иллюстрация того типа данных, которые используются для проверки гипотезы эволюции. Откуда мы знаем, что главная функция подпрыгивания газелей Томсона – предупреждение атаки хищника? Для начала мы можем отбросить альтернативные гипотезы. Подпрыгивание не увеличивает скорость газели; эти животные перестают подпрыгивать, если хищник приближается [69] . Оно бесполезно для избегания препятствий, поскольку газели обычно подпрыгивают, даже если на пути ничего нет. Для хищника оно не служит просто сигналом, что он замечен, так как при виде гепарда вдали газели вряд ли начнут подпрыгивать. Гепарды атакуют из засады, и поэтому их не волнует способность газели выдерживать долгую гонку.
69
Все последующие свидетельства см. в: Caro, 1986a, 1986b; FitzGibbon & Fanshawe, 1988.
После того как эти варианты отброшены, подумаем, какие свидетельства можно привести в пользу гипотезы, что подпрыгивание выполняет функцию предупреждения хищнику воздержаться от преследования. Итак, во-первых, газели подпрыгивают в ответ на появление определенных хищников – гиеновых собак, занимающихся загонной охотой. Сигнал имеет смысл, если газели демонстрируют свою способность быстро бежать долгое время. Во-вторых, газели больше подпрыгивают в сезон дождей, когда находятся в лучшей форме, а не в сухой сезон, когда их физические возможности снижаются. В-третьих, подпрыгивание эффективно: тех газелей, которые подпрыгивают больше, гиеновые собаки преследуют реже, а если погоня все же началась, то, как правило, переключаются на менее резвых.
Как посылать дорогостоящие сигналы бесплатно
Естественный отбор выработал изощреннейшие способы обеспечения честности коммуникации даже при очень конфликтных отношениях, сделав передачу ненадежных сигналов практически невозможной. Тимелии не могут координировать свои звуки тревоги с сигналами невидимых хищников. Убедительно подпрыгивать могут лишь сильные газели. Тем не менее у людей, кажется, нет сопоставимых способов демонстрации надежности посылаемых ими сообщений. За редкими анекдотическими исключениями – вроде произнесения слов «я не немой», непреложно доказывающих, что человек владеет даром речи, – у нас нет врожденных ограничений на передачу ненадежных сигналов посредством вербальной коммуникации. В отличие от больных газелей, просто не способных высоко подпрыгивать, мошенник прекрасно может дать вам бесполезный совет.
В качестве средства поддержания устойчивой человеческой коммуникации обычно называют дорогостоящее сигнализирование: если за отправку сигнала приходится платить, это гарантирует его надежность. Дорогостоящее сигнализирование, предположительно, объясняет многие загадочные человеческие поступки. Покупка лакшери-бренда – дорогостоящий сигнал богатства и статуса [70] . Строгие религиозные ритуалы – от частых публичных молитв до постов – дорогостоящий сигнал верности человека религиозной группе [71] . Опасные действия – от охоты на черепах в племени охотников и собирателей Мериам до рискованного вождения у американских подростков – дорогостоящие знаки собственной силы и мастерства [72] .
70
Nelissen & Meijers, 2011.
71
См., напр.: Henrich, 2009; Iannaccone, 1992.
72
E. A. Smith & Bird, 2000.