Не верь

Шантарский А.

Павел же не угомонился и вступил в сговор с двумя парнями со двора, где жил раньше. Машины не угоняли по простой причине, что некуда их потом сбыть, но снимали колеса, вскрывали капот и снимали основные составляющие двигателя, находившиеся на поверхности. Но все это нужно было продать, и они по очереди каждые выходные торговали на толкучке. Дефицит, плюс сносные цены — все это способствовало процветанию бизнеса. Вскоре Павел приобрел подержанный, но в отличном состоянии «Москвич-412» и стал первым парнем на деревне. Иметь в девятнадцать лет личный автомобиль считалось роскошью. На быстрое обогащение обратил внимание местный участковый. Он-то и раскрутил Шерстнева на очередной срок. Только в

этот раз Паша схлопотал пять лет и отправился отбывать наказание уже не в колонию для несовершеннолетних.

К его второму возвращению из колонии в стране произошли колоссальные перемены. Перестройка вовсю набирала обороты, появились кооперативы. И двадцатичетырехлетний, битый жизнью парень открыл свое дело. В собственном дворе построил мини-автосервис с двумя подъемниками. Рабочими нанял людей из числа старых знакомых. Не скрывающий теперь своей состоятельности Олег Филимонович ссудил его капиталом на развитие бизнеса и вошел в равную долю, хотя сам не ударял пальцем о палец.

Но долго заниматься официальной деятельностью, исправно платить налоги Павел уже просто не мог. Криминальное прошлое наложило на него свой отпечаток. Парень пристроил еще кузовной цех, в котором брался за восстановление разбитых автомобилей, материалом же служили угнанные машины. Все очень просто: с аварийного транспортного средства перекидывались на угнанное только панель и блок двигателя с номерами, кузов красился. Клиенты щедро рассчитывались за проделанную работу, ни о чем не подозревая. Сам Шерстнев угонами уже не занимался, обучил делу двух юнцов, как когда-то его Семенов. В кузовном трудились давние знакомые, которым он доверял. Популярность автосервиса росла, увеличивалось число клиентов, и хозяин вновь расширился, с благодарностью вспоминая бабулю, которая оставила ему захудалое наследство, ведь главным в нем оказался большой участок, а не домишко, который, кстати, он тоже отстроил заново.

Теперь у Павла работала целая бригада по угону транспорта, и оплачивал он труд поштучно. Если кого-то и ловили, то на организатора те указать не могли, потому что его не знали, теперь он лично имел дело только с бригадиром.

Пролетели еще несколько лет. От СССР остались одни воспоминания, область стала приграничной. В связи с этим Олег Филимонович подкинул Шерстневу очередное предложение.

— Нет смысла перекидывать кузовщину с места на место и содержать лишний штат, — сказал он.

Павел не сразу понял, к чему клонит собеседник.

— Ты предлагаешь только крутить гайки и собирать копейки?

— Мы граничим с Казахстаном, — хитро прищурился бывший таксист.

— И что?

— А то, что границы прозрачны, и грех не воспользоваться упущением властей теперь уже разных стран.

— Начинаю догадываться, — сосредоточился Паша.

— Не сомневался, что ты сообразительный малый.

— Был малым, — поправил его Павел. — Не забывай, что перед тобой уже не тот юнец. Как-никак за тридцать перевалило.

— А мне далеко за пятьдесят, и для тебя я всегда останусь наставником, а ты моим учеником, — заметил в свою очередь старший.

— Ладно, — отмахнулся Шерстнев, не желая вступать в перепалку, — выкладывай планы.

— Вышел на парней из дружественной нам страны. Так они предложили обмениваться угнанными автомобилями. Милиция теперь между собой практически не контактирует: у нас нет их данных об угонах, у них — наших.

— Картина в общем ясна, — кивнул Павел, — и заманчива. Только нужны документы, чтобы сбывать транспорт.

— Не проблема. В наши дни развелось немало автосалонов, которым разрешено торговать машинами. Несколько предприятий изъявили желание сотрудничать.

— Вовлекать в дело большое количество людей не имеет смысла…

— Не глупый, — перебил Олег Филимонович. — Смогу выбрать лучший и самый надежный автосалон. Я посредник, за это положишь мне долю, которую обговорим позже.

— Куда от тебя денешься, — улыбнулся собеседник.

— Это не все. Дело крупное, нужна «крыша».

— Но я уже выделяю на общак, и меня никто не трогает, — возразил младший.

— Двадцать процентов обезопасят тебя от всех бед. Сам Гонтарь прикроет. — Семенов заметил, что имя вора в законе произвело на бывшего ученика впечатление. — Пойми, деньги потекут рекой, налогов платить не нужно, сами не выстоим.

— Согласен, только у меня условие. Каждый отвечает за свое: парни из Казахстана за перегон транспорта, обмен на нашей территории, ты — за сбыт, я — за поставку бартерного товара. Лишних контактов со звеньями всей цепочки быть не должно.

— Логично. Вылетело одно звено, так его можно заменить, — не стал возражать Семенов.

— И еще одно: мне нужен месяц для подбора людей и формирования еще одной бригады угонщиков.

— Не много?

— Нет, не забывай, что их необходимо обучить.

— По рукам, — и они скрепили сговор крепким рукопожатием.

Действительно, криминальный бизнес у Шерстнева шел с невероятным успехом и с баснословной прибылью. На месте бабушкиного дома вырос двухэтажный особняк. Штат в автосервисе Павел сократил до минимума, но не закрыл предприятие полностью, держал его для отвода глаз. Вырыл себе подземный гараж, из которого поднимался сразу в жилое помещение. Никто не подозревал о размерах этого гаража, в котором свободно размещалось два десятка легковушек. Но посторонний, случайно проникший в подземелье Шерстнева, мог видеть только его личную машину, остальные скрывались за толстой металлической перегородкой, обклеенной тонко обрезанным кирпичом, что создавало видимость настоящей кирпичной кладки. Перекрытие приходило в движение с помощью специального механического оборудования, тщательно замаскированного в миниатюрном токарном станке на угловом верстаке. Кстати, станок выполнял и свои основные функции.

Односельчане привыкли, что у особняка на окраине поселка кружат автомобили в бесчисленном количестве. Да и что тут особенного, сервис есть сервис, где же их еще ремонтировать? На общем фоне две-три машины без номеров не вызывали подозрений. А именно они въезжали в подземный гараж, а уже оттуда выезжали другие, с казахскими номерами. Соратники из соседнего государства забирали товар уже со своими документами и госномерами, которые тоже не привлекали внимания. Благо до границы немногим больше ста километров, что ж тут удивительного? К тому же обмен проходил в считанные минуты, и представители на чай или кофе не задерживались.

Еще одно обстоятельство было на руку Шерстневу — институт участковых отменили. Помогали и добрые отношения с начальником местного отделения милиции, которому Павел продал за символическую цену годовалую «девятку» с десятитысячным пробегом, мотивируя это тем, что знакомому срочно понадобились деньги. Причина правдоподобная, к которой в наши дни привыкли. Ездил майор милиции на свеженьком, дешевом «жигуленке», радовался, уважительно здоровался с Шерстневым, а где-то, даже не в нашей стране, незадачливый хозяин оплакивал потерянный автомобиль, не подозревая, что оказал неоценимую услугу представителю правоохранительных органов сопредельного государства. Да, разорвать взаимодействие, растерять связи легко, а вот восстановить — куда более сложный процесс. А без этого найдутся предприимчивые, не особо законопослушные граждане, которые не замедлят воспользоваться благоприятными обстоятельствами. И сетовать приходится в первую очередь на самих себя, что позволили, допустили, промолчали…