(не)верная
Шрифт:
Не успев прийти в себя, я оказалась снова дёрнута Седовым вверх, и мы опять побежали. И только в поезде, куда мы ввалились дружной толпой, и состав тронулся, я поняла, что мой телефон, как и вторая туфля, остались там, на улице ставшего таким страшным подземного города.
Кажется, я достигла предела. Мозг осознал себя в безопасности и отключил большинство функций. Я стала наблюдать происходящее словно через толщу воды – отстранённо и как белый шум. Юра прижимал меня к себе, о чём-то разговаривал с парнями, шутил, смеялся, а
Лишь лицо одного седовласого мужчины на мгновение заставило обратить на себя внимание. Где-то на задворках памяти я вспомнила, что видела его уже: тот странный старикан в арке. Он что-то говорил мне, но я не могла разобрать ни слова. Юра подхватил меня на руки, отнёс к своей машине и усадил на заднее сиденье. Кто-то подал ему плед и подушку. Седов уложил меня и нежно погладил по голове:
– Постарайся уснуть, Лара, я отвезу тебя домой, - любопытно, его речь я понимала не напрягаясь.
Меня не пришлось уговаривать дважды: стоило Седову сесть за руль и завести мотор, как меня точно вырубило.
Не знаю, сколько времени я спала. Проснулась, чувствуя себя намного лучше. Птицы весело чирикали где-то совсем рядом на ветках. Я немного полежала, балдея от тепла и… ощущая дыхание Юры на своей шее. Дёрнулась было, в попытке отстраниться, но он крепче сжал меня в объятьях и удерживал на месте. Я посмотрела на него, гадая, в каком он сейчас настроении.
Юра чуть приоткрыл глаза и проворчал:
– Не дёргайся, Лара. Просто полежи так немного, я не причиню тебе вреда, - глаза его были чёрными колодцами, поэтому я не поверила ему ни секунды и вновь попыталась вывернуться из его хватки.
Тело предательски становилось ватным, наливалось томной негой и искрилось легко пробегающей дрожью. Если так дальше дело пойдёт, то Седову уже придётся опасаться меня, а не наоборот.
– Не ёрзай, Лара, - глухо прорычал он и стал ладонями поглаживать моё тело. Уткнулся носом в шею и медленно заскользил им туда-сюда. Вновь прикрыл глаза и пробормотал: - Я сейчас возьму себя в руки, отпущу тебя и верну твоему мужу нетронутой, не беспокойся так, - последнее он произнёс с плохо скрываемой злостью.
Подавив рвущийся из груди призывный стон, я облизнула пересохшие губы и посмотрела на Юру, пряча голодный взгляд под ресницами:
– Я и не беспокоюсь: у меня нет мужа, мы подали на развод.
Седов отстранился, нависнув надо мной. Немного помолчал, скользя по мне своими чёрными глазищами, словно примеряясь, пока не уткнулся ими прямо мне в глаза, заставляя густо покраснеть, точно юную школьницу:
– Ты же понимаешь, что зря сейчас это сказала? У меня нет больше причин, чтобы останавливаться.
И прежде чем я успела что-то сказать, закрыл мой болтливый
От каждого его поцелуя, прикосновения жар по моему телу становился сильнее. Я чувствовала, будто оно превратилось в упругую магму и нестерпимо жжёт тонкую плёнку кожи. Один лёгкий укус, одно грубое движение - и я вспыхну в пламени пожара. Растворюсь и взорвусь сверхновой звездой.
Его желание било по мне упругими волнами, и я выгибалась навстречу им, потеряв остатки разумности: что так не должно быть, нам нужно остановиться, что… что-то было ещё… но я уже не могла вспомнить. Лишь жадно ловила его дыхание, словно тонула, а он был моим всем, моим воздухом.
Вздрогнула и судорожно вздохнула, когда его возбуждённый член коснулся моей разгорячённой и влажной плоти. Снопы мурашек яркими искрами посыпались по телу, и я качнула бёдрами ему навстречу. Юра тихо, хрипло рассмеялся, и чуть отстранился, не позволяя мне вобрать его.
– Моя страстная девочка… какая нетерпеливая… тебе так будет больно… давай потихонечку…
Он начал плавно входить и тут же вынимать обратно. Миллиметр за миллиметром каждый раз прокрадываясь всё глубже. Слишком долго. Слишком мучительно. Желание крупной дрожью колотило меня, окончательно смыв с меня человеческое, я низко, по-животному, недовольно рыкнула и требовательно укусила Юру за шею. Он тяжело дышал, и по его виску катилась бисеринка пота.
– Спокойнее, Лара… не надо… я сорвусь… - сквозь стиснутые зубы прошипел он.
– Ррррыыыу, - вместо ответа выдохнула я, куснула в наказание за подбородок и сжала ладонями его ягодицы, впиваясь в них ногтями и не позволяя отодвинуться. В несколько рывков, поднимая свои бёдра, нанизалась на его член и замерла, мелко дрожа от боли и сладкого ощущения наполненности.
Юра шумно вздохнул, содрогнулся, крепче сжал меня и задвигался. Откинув напускную нежность, вонзался жадными точками и больше не сдерживался. Кусал голодными сухими поцелуями мои губы, шею. Ловил ртом мои надтреснутые стоны и возвращал их мне низким грудным урчанием.
Он стал моим Адом и Раем. Вместе с ним я поднималась на самые вершины блаженства, чтобы снова ухнуть с этой высоты в пучину неутолимого голода, в желании слиться в одно целое, вобрать его в себя полностью. Я пылала в огне и чувствовала, как всё вокруг нас пылает и плывёт от жара. Мы бились в оргазме и продолжали двигаться, не в силах оторваться друг от друга.
Каждый наш нерв - как оголённый провод, каждое прикосновение – как удар током. Слишком долго мы запрещали себе быть самими собой, слишком крепко стянули себя тупыми условностями. Я чувствовала, как горячая влага катилась у меня по щекам, и Юра слизывал её, возвращая солёным поцелуем.