Не верьте наивным бродягам
Шрифт:
ГЛАВНЫЙ (Рыжему). Отнеси трупы в подвал. (Заложникам.) Помогите ему.
ДАГОБЕР, МОДЕГО и РЫЖИЙ берут тело Профессора, уносят в подвал. Остальные заложники садятся за свои столики. МОДЕГО и РЫЖИЙ возвращаются и уносят тело «Че Гевары».
ЗАНАВЕС
Картина третья
Там же. Те же кроме Профессора и «Че Гевары».
ЮЛА
ЮЛА. Жалко этих людей. Жалко. Но он говорил мне: «Не надо боятся огня. Без огня мир темен и холоден. Нельзя бояться сгореть и опалить своим огнем других. Ибо огонь – это свет и тепло».
ВИРЖИНИ. Но огонь – это смерть.
ЮЛА. Бывает и так. Но огонь – это всегда крушение старого.
ВИРЖИНИ. Даже если старое лучше нового?
ЮЛА. Ты же сама писала лет десять назад «На месте пожарищ поднимется новый росток».
ВИРЖИНИ. Дура была.
БЕСА и МАРИ.
МАРИ. Вот ведь как события развернулись. Тебе не повезло, доктор Беса. Убили твоего приятеля.
БЕСА. Это ты о парне, который ко мне подходил? Он сын моей пациентки.
МАРИ. Да я не о нем. Я о том, который постарше, в очках.
БЕСА. Я его не знаю.
МАРИ. Знаешь, доктор Беса. Знаешь. Это был гнусный тип, растлевал девочек, сначала наркотиками, а потом… Это ведь ты снабжала его наркотиками.
БЕСА. Как врач я рекомендую тебе реже смотреть телевизор.
МАРИ. А ты и Дюпона снабжала наркотиками. Хочешь, я тебе расскажу, как все было в парке? Ты узнала, что на Дюпона вышла полиция. А парень он слабый. Мог тебя выдать. Вот ты и приказала скинуть его с веранды. Раз, два и всё. Ну, да ладно, доктор Беса. Я тебя понимаю. И не осуждаю, каждый зарабатывает, как может. К тому же назад никого не вернешь. Ни Профессора, ни этого Дюпона.
БЕСА. Вот ты и сиди спокойно. Сиди и придумывай истории.
МАРИ. Тогда, доктор Беса, поговорим серьезно. Профессора больше нет, и ты теперь будешь иметь дело со мной. Теперь я буду покупать у тебя товар.
БЕСА. Сначала я думала отвести тебя в блок для душевнобольных, Мари Каламбур, а теперь, когда все кончится, сдам тебя в полицию.
АРКАДИЙ, ФИЛИПП И ЖУРНАЛИСТ.
ФИЛИПП. Я сегодня утром получил справку о том, что гражданин России Аркадий Акиндинов выехал из нашей страны пять лет назад и после этого границу не пересекал. Более того, господин Акиндинов за последние годы ни разу не обращался за визой в наши представительства за рубежом.
АРКАДИЙ. Но, тем не менее, я здесь.
ФИЛИПП. И не просто здесь, а в этом кафе.
АРКАДИЙ. Вас это удивляет?
ФИЛИПП. Нет. Мы знаем, что в этом кафе перекупщик наркотиков назначил встречу с крупным поставщиком.
АРКАДИЙ (удивился). Вот как! И какую роль вы мне отводите? Перекупщика или поставщика?
ФИЛИПП. Скорее перекупщика. Потому что поставщика мы знаем. За ним неотступно следует наш агент.
ЖУРНАЛИСТ. И оба они в этом зале?
ФИЛИПП. Да. И поставщик, и наш агент – оба в этом зале.
ЖУРНАЛИСТ. И все-таки я не понимаю. Если господин Аркадий – крупный перекупщик, зачем он пригласил меня? В первый раз вижу перекупщика наркотиков, который совершает свои сделки в присутствии прессы.
ФИЛИПП. Мы не знали, что он пригласил вас.
ЖУРНАЛИСТ. А может быть, он пригласил меня для того, чтобы вы не смогли обвинить его в торговле наркотиками?
АРКАДИЙ (хлопает в ладоши). Я в вас не ошибся. Говоря откровенно, я ожидал всего, но только не обвинения в торговле наркотиками.
ЖУРНАЛИСТ. Ну и компания! Полицейский, его агент и осведомитель; русский и его агент; перекупщик наркотиков и поставщик. Семь человек. Теперь я понимаю, почему здесь люди ведут себя так спокойно. Просто все они работают.
АРКАДИЙ. Кстати, работают не семь, а восемь. Вы забыли себя.
ЛЮСИ и МОДЕГО.
МЕДЕГО. И что за дело ты мне хочешь предложить?
ЛЮСИ. Есть две компании. Они воюют друг с другом. Нужно помочь одной из них.
МЕДЕГО. Понял. Промышленный шпионаж. Это по мне.
ЛЮСИ. Согласен?
МЕДЕГО. Сколько заплатят? Бесплатно я не работаю.
ЛЮСИ. Бесплатно только музыка в торговых центрах играет.
МЕДЕГО. Когда начинать?
ЛЮСИ. Прямо сейчас. Вон за тем столиком сидел человек, которого убили. Он что-то писал. Надо подойти к столику и взять все, что он написал. Чистые листы оставь, а те, где есть формулы, возьми.
МЕДЕГО. Но там за столиком сидит человек, вероятно, его друг.
ЛЮСИ. Я его отвлеку.
ЛЮСИ подходит к ДАГОБЕРУ. Садится так, чтобы он не видел, как Модего забирает бумаги.
ЛЮСИ. Можно вас на минуту?
ДАГОБЕР. У меня много времени.
ЛЮСИ. Вашего друга убили.
ДАГОБЕР. Он не был моим другом. Он был скверным человеком.
ЛЮСИ. Я знаю.
ДАГОБЕР. У меня есть дочь. Ей всего тринадцать лет. Он пристрастил ее к наркотикам и потом…
ЛЮСИ. Я догадываюсь.
ДАГОБЕР. Я собирался сделать из него ничтожество. Но мне не повезло, его убили.
ЛЮСИ. Что еще вы о нем знаете?
ДАГОБЕР. Вам я расскажу. Только вам. Вы в театре играете честных людей, и я…
ЛЮСИ (вкрадчиво). И что вы хотите мне рассказать?
ДАГОБЕР. Когда я помогал нести его тело в подвал, я засунул руку к нему в карман. Я думал, что там могут быть фотографии девочек. Моей дочери… А там… там…
ЛЮСИ. Я знаю, что там.
ДАГОБЕР (удивился). Знаете?
ЛЮСИ. Там деньги.
ДАГОБЕР. Большие деньги.
ЛЮСИ. Знаю. Сто десять тысяч франков. Надеюсь, вы ничего не взяли?
ДАГОБЕР. Нет. Нет. Что вы! Я…
ЛЮСИ. Номера всех купюр переписаны. Если вы их предъявите, вас тут же арестуют.