Не вижу зла
Шрифт:
– Это так, но Оскар согласен был ждать. Он любил свою страну. Он был солдатом и с радостью доверил свои деньги банку до той поры, пока не завершится служба.
– Линдси была счастлива?
Алехандро бросил взгляд в сторону жюри присяжных, потом перевел его на прокурора.
– Может быть, вам следует спросить ее саму.
– Благодарю вас. У меня больше нет вопросов, – сказал Торрес.
Джек поднялся.
– Мне нужно сказать вам кое-что в приватном порядке, ваша честь, – заявил он.
Судья жестом подозвал к себе
– Судья, хочу привлечь ваше внимание к последнему вопросу и ответу, – произнес Джек. – Вопрос был явно задуман и срежиссирован так, чтобы получить ответ, который дал мистер Пинтадо: «Может быть, вам следует спросить ее саму». Подсудимая не обязана давать свидетельские показания. Совершенно недопустимо со стороны мистера Торреса использовать своих свидетелей таким образом, чтобы присяжные могли подумать, будто моя клиентка должна дать объяснения на месте для свидетелей.
– Я не понимаю, о чем ведет речь мистер Суайтек, судья. Я всего лишь задал вопрос, и свидетель ответил на него так, как сумел.
– Перестаньте, прошу вас, – возразил Джек. – Вы разговариваете с бывшим прокурором. Неужели вы хотите уверить меня, что закончили допрос своего самого первого свидетеля вопросом, на который не знали ответа?
– Хорошо, достаточно, – изрек судья. – Я думаю, мистер Суайтек прав. Будьте осторожнее, мистер Торрес.
– Нет проблем, судья. – Когда они повернулись и направились к своим местам, Торрес прошептал так, чтобы его услышал только Джек: – Не знал, что ты так боишься вывести Линдси на свидетельское место, Джек.
– Не знал, что вас так страшит попытка добиться признания ее виновной без ее участия, – ответил Джек.
Прокурор вернулся на свое место. Джек встал перед свидетелем. Перекрестный допрос местной легенды в лице Алехандро Пинтадо в любом случае был бы делом чрезвычайно нелегким. А тот факт, что он был отцом жертвы, лишь усложнял для Джека задачу.
– Мистер Пинтадо, я тоже хотел бы выразить свое сочувствие вам и вашей семье.
Свидетель одарил его ледяным взглядом, но от ответа воздержался. Джек продолжал:
– Я хотел бы поговорить с вами о том договоре об учреждении доверительного фонда, который вы упомянули.
– Что вас интересует?
– Этот фонд был создан исключительно для вашего сына. Не для совместного пользования им и его супругой. Я прав?
– Это правильно.
– Вы никогда не говорили с Линдси об этом фонде?
– Нет. Мы с Линдси никогда не вели речь о деньгах.
– И вы никогда не отправляли ей экземпляра акта учреждения доверительного фонда?
– Нет, разумеется, нет.
– Вы когда-нибудь слышали, чтобы она обсуждала вопросы, касающиеся этого фонда?
– Вы имеете в виду, с Оскаром?
– Я имею в виду вообще с кем-либо.
Пинтадо на мгновение задумался, кажется начиная понимать, к чему ведет Джек.
– Нет. Никогда не слышал,
Джек предпочел бы заострить на этом внимание и закончить перекрестный допрос последним вопросом типа: «Итак, насколько вам известно, Линдси даже не подозревала о фонде Оскара?» Но ему было известно также и то, что в этом случае скорее всего он получит следующий ответ: «Собственно говоря, мистер Суайтек, мой адвокат сообщил мне, что Линдси названивала ему за шесть недель до смерти Оскара и по нескольку раз в день спрашивала о фонде и имуществе».
Поэтому Джек решил пока остановить все как есть.
– Мистер Пинтадо, давайте сменим тему и поговорим немного о вас. Насколько я понимаю, вы являетесь основателем и президентом общества «Братья за свободу».
– Правильно понимаете. Это одно из самых больших моих достижений, которым я очень горжусь.
– Мои поздравления, сэр. Для всех, кто находится сейчас в этом зале суда и кто никогда не слышал о нем, как бы вы описали цель вашей организации?
– Мы выполняем полеты над Флоридским проливом с гуманитарными целями: ищем людей, пытающихся покинуть Кубу. Как только мы их находим, то делаем все, что в наших законных правах, чтобы помочь им целыми и невредимыми добраться до берегов Флориды.
Джек заметил, что двое или трое присяжных кивнули в знак одобрения. Было трудно не восхищаться тем, что он делает. Но работа Джека в том и заключалась, чтобы дискредитировать его любым возможным способом.
– Мистер Пинтадо, у меня в руках копия статьи, которая появилась на странице 2-А газеты «Майами трибьюн» примерно одиннадцать месяцев назад. В ней рассказывается о той роли, которую вы играете в обществе «Братья за свободу». Вы помните, как разговаривали с репортером, перед тем как эта статья увидела свет?
– Да.
– В статье дословно приводятся ваши слова: «Мы не хотим становиться частью нового плана мероприятий Береговой охраны, который теперь направлен на то, чтобы отправлять кубинцев обратно на Кубу. Береговая охрана превратилась в береговой патруль Кастро».
Джек позволил цитате повиснуть в воздухе. Тишина в зале суда стала почти осязаемой.
– Да, это мои слова, – подтвердил Пинтадо.
– Вы сделали подобное заявление, поскольку нынешняя политика Береговой охраны США в отношении кубинских беженцев, перехваченных в открытом море, подразумевает их возврат на Кубу. Я прав?
– Да, это так.
– Эта политика вызвала ваш гнев, не так ли?
– Разумеется, вызвала. Людей отправляют обратно к Фиделю Кастро, безжалостному убийце, который однажды предал человека суду и казнил его спустя пять дней после возвращения беглеца на Кубу. А еще много людей сидит в тюрьмах Кастро, причем их единственное преступление состоит в том, что они покинули Кубу в поисках свободы, а Береговая охрана США остановила их до того, как им удалось достичь территории Соединенных Штатов.