Не вижу зла

Гриппандо Джеймс

Джек поднялся с места.

– Судья, я бы хотел сказать кое-что, – произнес он.

– Сядьте, мистер Суайтек! Вам придется подождать своей очереди.

Джек опустился на место. Выговор от судьи считался унизительным при любых обстоятельствах, а теперь, когда в зале было полно зрителей, тем более. Особенно если учесть, что большую часть из них составляли журналисты, представляющие разные средства массовой информации.

Прокурор словно лопался от чувства собственного превосходства.

– Благодарю вас, судья. Как я

говорил, у Брайана Пинтадо нет никакого желания разговаривать с этими адвокатами. Перед самым привлечением к суду Линдси Харт дала согласие на то, чтобы ее сын оставался с дедушкой и бабушкой во время ее пребывания под стражей, и встреча Брайана с этими адвокатами идет вразрез с их желаниями. Уголовное судопроизводство не дает защите права допрашивать мальчика под присягой. Откровенно говоря, судья, кто-то должен заявить мистеру Суайтеку и его помощнице, что всему есть предел. Ответом должно стать слово «нет». До свидания. Брайан Пинтадо не намеревается разговаривать с ними.

Прокурор в последний раз с отвращением взглянул на Джека и удалился на свое место.

В зале суда стояла тишина, тем не менее у Джека сложилось впечатление, что, если бы дело происходило в Палате общин английского парламента, рядовые члены парламента, «заднескамеечники», уже топали бы ногами и выражали свое одобрение криками «Так, так!».

– Мистер Суайтек, вам слово. Я весьма надеюсь, что вы сможете объясниться, – произнес судья.

Джек поднялся с места и подошел к возвышению. Ему не нужно было оглядываться на напряженно внимающую тому, что происходит в зале, аудиторию, чтобы понять: все глаза сейчас обращены на него.

– Ваша честь, вопреки уверениям мистера Торреса, мы вовсе не докучали ни Брайану Пинтадо, ни его дедушке с бабушкой. Мы предприняли осторожные попытки договориться о беседе и были очень сдержанны и вежливы в своих контактах.

Судья фыркнул.

– Мне все равно, даже если бы вы напечатали для этого приглашения с золотым тиснением. Если мальчик не хочет встречаться с вами, вам следует просто смириться с его отказом.

– Я понимаю. Но сегодня я впервые услышал о том, что он не хочет встречаться с нами. Всякий раз, когда мы разговаривали с представителями семейства Пинтадо, то получали примерно следующий ответ: «Да, он встретится с вами, но сейчас время для этого не самое подходящее». Никто из них никогда не заикался о том, что это Брайанне желает с нами встречаться.

Торрес вскочил со своего стула.

– Судья, я протестую против намека на то, что мы каким-то образом дали защите понять, что беседа с мальчиком непременно состоится. Если у мистера Суайтека сложилось такое впечатление, то винить в этом ему следует самого себя.

Судья снял очки и потер глаза, как будто устав от пикировки.

– Отлично, – изрек он со своего места. – Вполне возможно, это было недоразумение. Или, быть может, защита превысила свои права. Однако

же в данный момент, как я понимаю, все прояснилось окончательно. Разве нет, мистер Суайтек?

Джек взглянул на Софию. Разумеется, они потерпят неудачу, если разговор с Брайаном не состоится. Но судья не проявлял ни малейших признаков того, что готов принять решение в пользу адвокатов Линдси, чтобы те могли провести разговор с ее сыном.

– Если таково желание Брайана, – сказал он, – тогда мы согласимся с ним.

– Хорошо. Больше не будет никаких телефонных звонков в резиденцию Пинтадо. Больше никаких попыток связаться с Брайаном Пинтадо. Все согласны?

И снова Джек заколебался. Удар по их досудебной подготовке – одно дело, но причина его разочарования крылась намного глубже. Каким бы абсурдным ни было когда-то стремление Линдси не допустить свидания Джека с ее сыном, нынешний поворот событий, который оказался именно таким, как ей хотелось, выглядел еще более странным: Джек никогда не сможет встретиться с Брайаном – если только не добьется оправдания Линдси.

– Мистер Суайтек, – обратился к нему судья, – я могу рассчитывать на ваше согласие в этом вопросе?

– Да, – не очень уверенно ответил он. – Можете.

Судья устремил взгляд на представителей обвинения, сидевших от него в противоположном углу, и поинтересовался:

– Вы удовлетворены, мистер Торрес?

– Этого должно быть достаточно, судья. Я всего лишь надеюсь вопреки всему, что мистер Суайтек будет так же верен своему слову, как и его отец.

Джек метнул на него раздраженный взгляд. «Какой дешевый прием, Торрес».

– Есть ли еще какие-то вопросы, которые требуют обсуждения суда? – спросил судья.

Джек услышал возню на галерее для прессы у себя за спиной. Репортеры уже приготовились мчаться к выходу, как только судья объявит заседание закрытым.

Но прокурор придержал еще одного туза в рукаве.

– Есть еще одна вещь, – заявил Торрес. – Она напрямую касается того свидетеля, в отношении которого судом было применено «правило кляпа».

Судья демонстративно закатил глаза.

– Можете считать это распоряжение отмененным. Не думаю, что в этом зале найдется репортер, которому не известно об этом деле больше меня.

По залу пронесся легкий смешок, затем воцарилась тишина. Торрес продолжал:

– В соответствии с распоряжением суда до начала разбирательства стороны уже обменялись своими списками свидетелей. Возможно, я и пропустил что-либо, но я не увидел в списке свидетелей защиты никакого кубинского солдата.

Судья перелистал страницы дела и нашел список свидетелей. Затем он поднял глаза на Джека.

– Он есть в вашем списке, мистер Суайтек?

Джек заколебался. Он не вел нечестной игры, но, похоже, одна из самых старых уловок в судебном разбирательстве могла вот-вот обратиться против него.