Не вместе: Россия и страны Центральной Азии
Шрифт:
В настоящее время США нацелены на продолжение операции в Афганистане, но уже с более широким привлечением союзников. И логика великой державы становится понятной для других стран, которые решились поддержать афганские операции по поддержанию мира. Формирование новой зоны стабильности и развития выгодно всем участникам операции. Соответственно, присутствие США в регионе будет длительным и многосторонним. Можно говорить о том, что для США Большая Центральная Азия с ключевым игроком – Афганистаном – станет тем самым хартлендом, из которого будут контролироваться все евразийские пути и регионы.
Одновременно происходит рост влияния Китая. Практически общими усилиями, возможно, и не ставя перед собой такой цели в ближайшей перспективе, Китай и США выдавливают из региона Россию. Экономическое проникновение США и даже в большей степени Китая меняют картину Центральной
Политика центральноазиатских режимов на деле зависит от множества факторов и преследует несколько целей. Это, во-первых, упрочение режима личной власти и сохранение стабильности государств с точки зрения именно этого фактора. Кроме того, необходимость извлечения экономических дивидендов заставляет эти страны балансировать между интересами Китая, России и Запада. В то же время привязка помощи или экономического сотрудничества к демократизации вызывает серьезное недовольство руководителей этих стран. Как только экономика позволит отказаться от проектов, которые связаны с США, или заместить их китайскими или российскими инвестициями, они откажутся от американского вектора. Им более понятен и близок вариант сотрудничества с Китаем или Россией, которые вовсе не ставят своей целью развитие демократии или прав человека. На этом поле главным является взаимодействие авторитарных или тоталитарных режимов против давления демократических государств, экономическое сотрудничество для получения прибыли и укрепления существующего положения. Эта главенствующая тенденция – выбор центральноазиатских диктатур, который, в конечном счете, ведет в длительной перспективе в никуда, в тоталитарное болото, из которого так и не успели выбраться страны региона. Под руководством России и при ее главенствующей позиции СНГ превращается в систему отсталых государств, связанных цепью жесточайшего подавления собственных народов во имя сохранения режимов, препятствующих экономическому и политическому развитию.
Лидирующие позиции Китая вызывают естественную реакцию отторжения, поскольку понятно, что, в конечном счете, это ведет к утрате независимости, в том числе и государственной, ассимиляции народов, подавлению национальной жизни. Китайская модернизация осуществляется за счет жесточайшей эксплуатации природных ресурсов, игнорирования охраны окружающей среды, формирования моногенного общества, основанного на подавлении личности и национальной самобытности. В то же время для Китая регион важен с точки зрения стабильности, при которой любой режим, сумевший обеспечить экономические потребности Поднебесной, поддерживающий борьбу китайских властей против сепаратизма в СУАР, является благоприятным. Тоталитарные режимы с этой точки зрения предпочтительнее, нежели демократические системы, которые объективно будут на стороне защитников прав человека, в том числе и в проблемных провинциях КНР.
Россия уже уступает свои позиции Китаю, который набирает экономический, а значит, и политический вес. Различные демонстративные акции – марш-бросок российского батальона в Югославию, забор грунта со дна Северного Ледовитого океана, война с Грузией – являются тактическими выигрышами, которые не ведут к росту авторитета России в мире. Более того, подобные неожиданные акции вызывают еще большее недоверие и служат показателем непредсказуемой политики российского руководства, которое во имя внешне эффективных акций готово пожертвовать стратегическими интересами своего государства.
В Центральной Азии важен не только фактор присутствия той или иной державы – КНР, США или России. Не только воздействие государств – региональных лидеров, таких как Иран или Турция, Индия или Пакистан. Весьма важен и другой фактор – изменения внутри самой Центральной Азии.
Никто не может исключить возможность изменения государственных границ внутри современной Центральной Азии. Практически все государства отличаются нестабильностью. К причинам этой нестабильности необходимо отнести огромное количество внутренних и внешних факторов. Часто обсуждаются вопросы о положении национальных диаспор, большинство из которых все-таки ирреденты на территории региона, о несправедливом национально-государственном размежевании, проведенном в годы сталинизма, об изменениях границ между республиками в советский период. И вовсе не обязателен межгосударственный конфликт, поскольку падение авторитарного режима в любой из стран
Кроме того, существует возможность, пусть даже теоретическая, изменения границ региона с участием России и Китая. Многочисленные договоры и результаты деятельности по урегулированию пограничных споров ШОС, казалось бы, сняли этот вопрос. Но вновь, с точки зрения некоторых политиков России, Кыргызстана, Таджикистана, Казахстана и Китая, раздел спорных территорий был несправедливым.
Третья зона будущих проблем, как это ни странно, лежит в плоскости стабилизации ситуации в Афганистане. Стабильный Афганистан – это резкое изменение внешнеполитических возможностей стран региона. Открытая афганская «пробка» означает реализацию новых путей сообщения Центральной Азии с внешним миром. И это в обход России, Китая, Ирана. Новые пути для экспорта энергоносителей, прокладки железных и автомобильных дорог позволят пересмотреть практически всю транспортную политику в регионе, а значит, и вектор экономического развития.
Более того, интенсивная кооперация и разделение труда при поддержке со стороны США и ЕС, а эта поддержка будет реальной и активной, изменят географию региона. Произойдет ослабление связей с Россией и расширение Южной границы региона с включением в понятие «Центральная Азия» стабильного Афганистана. Последствия такого варианта развития несут в себе и новые вероятности. Строительство современных магистралей, возобновление экономических связей можно рассматривать как восстановление цивилизационного единства Центральной Азии, Ирана, Индостана и Китая. Эти связи стали прерываться в результате пресловутой Большой игры в XIX веке. Советский железный занавес разделил народы и страны после 1917 года.
Большая Центральная Азия – это не изобретение американцев, а восстановление древнего единства, прерванного чуть более ста лет назад.
Конечно, на этом пути много проблем. Одна из главных – коррупция. Не случайно 1 декабря 2009 года президент Барак Обама заявил: «Мы будем поддерживать афганские министерства, губернаторов и местных лидеров в их борьбе с коррупцией и служении народу. Мы рассчитываем, что неэффективные и коррумпированные чиновники будут привлечены к ответственности».
Не стоит также преувеличивать значение постсоветской Центральной Азии и считать ее эпицентром мировой или даже евразийской истории. Центральная Азия перестает быть зоной повышенного внимания. Ядерное оружие вывезено и ликвидировано. Ситуация в Афганистане постепенно, с периодическими рецидивами, выравнивается. До твердой стабильности весьма далеко, но движение в эту сторону вполне реальное. А значит, угроза широкомасштабной дестабилизации в Центральной Азии ликвидирована.
Остается ключевой козырь, о котором говорят все, и прежде всего руководители Казахстана и Туркменистана, – энергоносители. Но их запасы все-таки не вполне определены. О явно завышенных оценках говорили уже давно. Ошибки в данных стали причиной увольнения министра нефтегазовой промышленности Туркмении Аннагулы Дерьяева и других руководителей. Запасы газа оценивались Турменистаном в 7 трлн кубометров. Как сказал в интервью ПРАЙМ-ТАСС (05.11.2009) аналитик ИК «Тройка Диалог» Валерий Нестеров, информация о переоценке углеводородных запасов Туркмении ожидаема. «И ранее международные аудиторы склонялись к тому, что запасы газа на месторождении Иолотань не превышают 2 трлн кубуметров», – отмечает он. «Но даже если там не 7–6 трлн кубометров газа, а два или даже один триллион кубов, то это все равно много. По крайней мере, этих объемов топлива достаточно для того, чтобы говорить о заполняемости в перспективе трубы Nabucco туркменским газом», – считает В. Нестеров.