Не вошедшие в рай, или Поющие в терновнике
Шрифт:
*
Сказать, что Джимс и Пэтси волновались, пока добирались до особняка, значит, не сказать ничего. Обоих буквально трясло от волнения и, тем не менее, вскоре Джимс забыл о душевном трепете, рассматривая сквозь толстые стекла лимузина огни Большого Города. Пэтси, напротив, вдруг помрачнел. Джимс беспрестанно крутил головой, что выглядело довольно забавно. Пэтси же был полностью погружен в себя, его плохое настроение имело под собой вполне реальную, жесткую почву. Он не горел большим желанием выбираться куда-то из Дрохеды, а предпринял эту поездку лишь потому, что Джимс постоянно давил на него и не отстал, пока брат не согласился ехать. Ведь всем было известно, что один без другого они никуда. Но огни Лондона напомнили Пэтси о том, чего он был лишен. Их феерическое мелькание создавало ощущение праздника, которого этот почти пятидесятилетний мужчина попросту боялся. Джастина встретила их у порога и просто повисла на каждом по очереди, при этом не переставая болтать. Она была весела и счастлива, так как они являлись для нее не просто родней, а кусочком ее детства. Кусочком Дрохеды. — Проходите, Джимс, Пэтси. Я так рада, что вы приехали. И очень жаль, что мама не смогла приехать. Как там дела в имении? Как мама? Как бабушка? Я так по вас соскучилась. Она засыпала их вопросами, терпеливо выслушивая ответы и впитывая каждое их слово. А братья, расположившись в гостиной и потягивая пиво, так как днем они не употребляли крепких напитков, рассказывали ей как идут дела в Дрохеде, а сами тем временем озирались по сторонам. Точнее, говорили больше Джимс и Джастина, а Пэтси молча осматривал обстановку. Им было очень удивительно видеть, хотя оба так же жили далеко не в бедных хибарах, что у Джас такой изумительный, большой, богатый и красивый особняк. Они были рады, что хоть кто-то из их семьи стал по-настоящему счастлив и богат. — А где же Лион? — спросил Джимс. — Ой, я совсем забыла сказать. Лион приедет к вечеру. У него какие-то неотложные дела. По-моему, я вас совсем заболтала. Вам, наверное, хочется немного отдохнуть с дороги. Пойдемте, я покажу вам ваши спальни. — Наверное, все это, — вдруг сказал Пэтси, обведя комнату рукой, — стоит огромных денег. — Он помолчал и так же неожиданно осведомился: — Послушай, Джас, можно мы будем спать в одной комнате? Джастина рассмеялась: — Неразлучные друзья. Ну конечно, как вам больше нравится. — Спасибо. Это... очень любезно с твоей стороны. — Чувствуйте себя как дома, — улыбнулась Джастина. Она проводила их в комнату, показала, где что найти, где находится ванная, и, пожелав приятного отдыха, так как они выразили желание
Какую роль они играют в моей жизни. Раньше я прекрасно обходилась без Дрохеды и без родни, а теперь временами очень по ним скучаю.
— Рано или поздно, это происходит со всеми, — он снял пиджак, галстук и, повесив их в шкаф, спросил, устраиваясь в кресле. — Как дела дома? — Все нормально. Только Энн и бабушка болеют. — В самом деле? — встревожился Лион. — Что-нибудь серьезное? — Врачи говорят, что в их возрасте любые болезни могут иметь очень серьезные последствия. — Ну, ничего. Они у нас сильные женщины. Я надеюсь, что с ними все будет в порядке. Пока Лион переодевался и принимал душ, Джастина приготовила ужин и накрыла стол в обеденном зале. Подошедший Лион с удовольствием посмотрел на нее. — Ты хочешь сделать сегодня грандиозный праздничный обед? — Ты удивлен? Разве это не праздник — встретиться, наконец, со своими родственниками? — Праздник, конечно, праздник, дорогая. Обед проходил весело и непринужденно. Вернулась с прогулки Джоан с Элен и Барбарой. Девочки сразу привязались к Джимсу и теперь никак не хотели слезать с его колен. Когда Джоан попыталась забрать малышек и увести в детскую, они обе расплакались с такой обидой, что пришлось их оставить. А Джимс вовсе и не был против. — У вас очаровательные девчушки, — сказал он. — Такие красавицы. Когда с обедом было покончено и, перейдя в гостиную, все сели пить кофе и смотреть телевизор, раздался звонок в дверь, и в гостиную впорхнула очаровательная и, как всегда, веселая Мэри. — А, привет. Я, кажется, подоспела вовремя. У вас гости. Здравствуйте. — Мэри, познакомься. Это мои дяди — Джимс и Пэтси. А это Мэри, моя лучшая подруга и бывшая коллега. Мы с ней вместе работали в театре. Пэтси сдержанно кивнул ей, а Джимс поднял глаза, багрово покраснел, потом уставился куда- то в сторону и сказал: — А... Мэри... здравствуйте... Все сидящие в гостиной заметили его необъяснимое смущение, но сделали вид, что ничего необычного не произошло. — Выпей с нами кофе, Мэри, — предложила Джастина. — С удовольствием, Джас. Я сегодня за день так устала, что с радостью свалюсь в твое мягкое кресло и немного переведу дух. Я бы соврала, если бы стала утверждать, что это был не самый суматошный день в моей жизни. — Тебе с молоком, Мэри? — Нет, черный и без сахара. Ты же знаешь, мне нужно беречь фигуру, — и лукаво взглянув на Джимса, Мэри выгнулась на диване, словно кошка. Джимс был просто очарован девушкой. Он, со своей обычной провинциальной непосредственностью, не спускал с нее глаз, а как только взгляды их встречались, тут же заливался румянцем. Они посидели еще некоторое время за пустой болтовней о повседневных делах, о мужчинах, а затем Мэри поднялась и начала прощаться. Джимс, как ужаленный, подскочил и неловко поцеловал ей руку, снова при этом покраснев. Мэри мило улыбнулась ему и, попрощавшись с остальными, удалилась. Посидев еще немного перед телевизором, Лион и Пэтси, пожелав всем спокойной ночи, отправились по своим спальням, а Джастина направилась на кухню, чтобы перемыть скопившуюся после обеда посуду. — Можно я помогу тебе, Джас? — спросил Джимс. — Да, конечно. Я буду очень рада. Одной возиться на кухне скучновато. Джимс помог ей отнести из гостиной поднос, уставленный чашками. Джас повязала фартук и принялась за посуду, а Джимсу бросила полотенце, чтобы он перетирал чистые тарелки.
Джимс молчал, слушая, как Джас рассказывает что-то, но совершенно не вникая в ее слова.
— Джимс, да ты совсем не слушаешь меня, — сказала Джастина.
— Извини, Джас. Я задумался. Я хотел спросить... — начал он, в очередной раз смутившись.
— Расскажи мне об этой девушке. О Мэри.
— Она настолько тебя заинтересовала? — спросила Джастина, внимательно глядя на него.
— Ну что ж... Она моя подруга и коллега. Потрясающе красивая девушка, — хотя это ты, судя по всему, заметил и сам, — талантом особым не блещет, но и далеко не бездарна. Во всяком случае, не сидит без работы. Роли для нее находятся постоянно. Да уж не влюбился ли ты в нее на старости лет, дорогой дядюшка? Ты сегодня так переменился в лице. Оно у тебя почему-то все время красного цвета.
Джимс вновь сочно побагровел. — Ну вот, опять, — засмеялась Джастина. — Мне показалось, — сказал Джимс, — что Мэри замечательная девушка. Кроме того, что она потрясающе красива, мне кажется, у нее неплохо с обаянием. И она, конечно, умна, — Джимс разлился в таком красноречии, расхваливая Мэри, что Джастина просто диву давалась, откуда у него вдруг взялся ораторский дар. Он вещал с легким налетом задумчивости. Именно с таким выражением лица мужчины описывают свой идеал женщины, награждая ее всеми благодетелями, которые существуют в мире. Когда он замолчал, Джас воскликнула: — Благодаря твоим стараниям, я, кажется, тоже сейчас влюблюсь в Мэри. Но ты же совсем не знаешь ее, Джимс! Это городская девушка, довольно избалованная, и, в общем-то, далека от идеала, который ты только что так талантливо обрисовал мне. У нее, как, впрочем, и у всех нас, целая куча недостатков. Она привыкла вести определенный образ жизни, обусловленный ее работой в театре. И потом, Мэри слишком молода, и, соответственно своему возрасту, ветрена и беспечна. Не обижайся на меня, пожалуйста, я этого вовсе не хочу, но если ты уже начал всерьез строить в отношении этой девушки далеко идущие планы, я бы тебе посоветовала остановиться. Мэри тебе совершенно не пара. — Послушай, Джас, — с горячностью, проявлявшейся в его характере достаточно ярко как раз в такие вот минуты, настаивал на своем Джимс, — может быть, ты поможешь мне познакомиться с ней поближе? А там, по ходу дела, мы и разберемся. Не исключено, что ты права, конечно, но там будет видно. Если я пойму, что что-то у нас не клеится, то тут же брошу это занятие. Даю слово. — Ну что же, ради бога. Я узнаю, когда она будет занята в спектакле. Если хочешь, мы с тобой можем сходить в театр. — Конечно. Давненько я не бывал в театре. Уже и не помню, бывал ли вообще. Если и да, то успел хорошенько об этом забыть. Так что, с удовольствием схожу. Посмотрю какую-нибудь комедию... Когда они через пару дней отправились на спектакль, в котором была занята Мэри, — а это был «Сирано де Бержерак» Ростана, — Джастина с изумлением наблюдала, как Джимс, словно зачарованный, не отводил от ее подруги взгляда, полного немого обожания. После спектакля он, извинившись, отлучился «на минутку» и вернулся с огромной охапкой роз, которые и преподнес с медвежьей галантностью Мэри, когда они вместе с Джас тиной поднялись в ее гримерную комнату. — Джимс! — воскликнула пораженная Мэри. — Спасибо вам огромное. Розы просто великолепны. Чудесный букет. Еще раз спасибо. Джимс, оглянувшись на Джастину, словно черпая из взгляда племянницы отчаянную смелость, которая была ему сейчас просто необходима, сказал: — Мэри, я могу пригласить вас поужинать со мной? Мэри удивленно рассмеялась и тут же согласилась. Для нее он был просто родственником лучшей подруги. Поскольку Джимс абсолютно не знал Лондона, то Мэри сама выбрала ресторан, куда они поедут, а Джастина отправилась домой, сказав при этом Мэри, чтобы она не сбивала с пути истинного ее любимого дядюшку. Когда они вошли в ресторан, Джимс явно ощутил, насколько он не соответствует обстановке. Костюм, надетый на нем, был самым лучшим из его гардероба, но на фоне ресторанного блеска и шикарных одеяний мужчин и женщин, заполнивших зал, он казался слишком старомодным. Да и сам Джимс был здесь, как инородное тело. Однако Мэри успокоила его. Она сказала: — Не смущайтесь. Не обращайте ни на кого внимания. Ведь это большой город, и здесь, как правило, никому ни до кого нет дела. Окружающие просто не заметят вас. За едой они разговорились. Джимс рассказал ей про то, как он воевал, про то, как они с Пэтси всю жизнь были неотделимы друг от друга. Про то, что Пэтси был ранен, и теперь у него не могло быть детей. И из-за этого он, Джимс, дал себе слово никогда не смотреть на женщин. И, совершенно смутившись, он произнес, слегка заикаясь: — Но, увидев вас, Мэри, я просто потерял голову. — Вы очень прямолинейны, дорогой Джимс,
— засмеялась она. — Я не ожидала от вас такого признания. Уж не собираетесь ли вы влюбиться в меня?
— А что может быть лучше, чем влюбиться?
— спросил Джимс.
— Ну, я думаю, что почти все. И я не хочу, чтобы без кого-то было невозможно жить. Мне этого не надо. — Пожалуй, вы правы. Ну, а что же гораздо лучше? — Я думаю, что гораздо лучше, — она положила руку ему на плечо, — найти друга. Ведь вы будете мне другом? — Да, конечно, — ответил Джимс. — Но я люблю вас... Я полюбил вас с первого взгляда. — Дорогой Джимс, давайте оставим эту тему и поговорим о чем-нибудь более простом. Расстроенный Джимс поболтал с ней еще какое-то время о пустяках, а потом предложил немного прогуляться и отправиться по домам. Они побродили по Хайд-парку и дошли потихоньку до дома Мэри. И тут Джимс окончательно не выдержал. Он поцеловал ей руку и сказал: — Мэри, я люблю вас и хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Только не смейтесь. Вам, наверное, действительно покажется смешным, что деревенский мужчина, абсолютно не похожий на вас по образу жизни и воспитанию, да еще почти в два раза старше вас, просит у вас быть его женой. Но вы, пожалуйста, не смейтесь. Вы подумайте. Он еще раз поцеловал ей руку и, оставив изумленную Мэри у дверей подъезда, круто развернулся и быстрым шагом, опустив голову, пошел прочь. Когда он вернулся домой, стрелки часов показывали без четверти час. Все уже спали, лишь Джастина дожидалась его, читая в гостиной книгу. — Ну, как прошел вечер, дорогой дядюшка? — спросила она, улыбнувшись. — Не очень хорошо, — буркнул Джимс. — Я предложил ей выйти за меня замуж. Джастина изумленно захлопала глазами. — Ну ты и скор. Как ураган. И что же она ответила тебе? Хотя я догадываюсь... — Вовсе нет. Я дал ей время на раздумья, — с минуту он молчал, погруженный в свои мысли, а затем с тревогой спросил: — Как ты думаешь, Джас, она согласится? — Не хочу тебя огорчать, милый Джимс, но, думаю, вряд ли. Во-первых, ты совершенно не подумал о ней. Как она бросит свою работу? — Да, — перебил он ее, — я бы хотел увезти ее жить в Дрохеду. — Но подумай, Джимс, Мэри до кончиков ногтей городской человек. Как она будет жить без города? Без удобств цивилизации? — Я бы сделал для нее все! — запальчиво воскликнул он, но тут же оговорился: — Я, конечно, не волшебник. Мне не по силам перенести в Дрохеду Лондонский театр, но во всем остальном я бы сделал все, чтобы ей было хорошо со мной. Джастина кивнула. — Да, ты, действительно, серьезно влюбился. Но, по-моему, тебе не стоит торопиться самому и торопить ее. Я по-прежнему не думаю, что она согласится, в силу того, что Мэри просто не тот человек. Все-таки за женщиной нужно сначала хотя бы немного поухаживать. А ты знаешь ее всего два часа и она тебя не больше. И на тебе — замуж! Честно говоря, я сомневаюсь, чтобы Мэри смогла прижиться в Дрохеде. Но не буду вмешиваться. Если ты сможешь ее убедить, то я буду только рада за тебя. Мэри пришла домой в растрепанных чувствах. Она была просто ошарашена тем, как быстро Джимс взялся за дело. Ей было даже немного неловко от сложившейся ситуации. Во-первых, он гораздо старше ее, во-вторых, Джимс, человек, который привык жить по-другому. В этом он был абсолютно прав. Мэри попыталась, хотя бы на миг, представить себя женой этого мужчины. Но, к ее глубокому сожалению, ничего из этого не вышло. На самом деле эта двадцативосьмилетняя женщина лишь казалась взбалмошной и не имела больших претензий. Она была очень ранимой, но тщательно скрывала свой характер и свои взгляды от посторонних. И для всех — для друзей, для коллег по театру — она была веселой, задушевной и достаточно трудолюбивой женщиной, немного ветреной и беспечной. В действительности Мэри уже давно думала о том, что театр — это не ее призвание. Что она во многом переоценила свои возможности и больших успехов на театральном поприще ей не добиться. И потом,
*
Джимс поднялся в свою спальню, пожелав Джастине спокойной ночи, и тихонько прошел к кровати, думая, что Пэтси уже спит. На самом деле брат дожидался его возвращения. Лежа с открытыми глазами, он неподвижно смотрел в потолок. Казалось, его одолевали мрачные мысли, которые он пытался переломить или, на худой конец, отогнать подальше. Правда, ему, похоже, это не очень удавалось. — Как дела? — спросил его Джимс. — У меня как обычно, — угрюмо ответил Пэтси. — А у тебя, я смотрю, все замечательно. Как нагулялся? — неожиданно зло спросил он. Джимс изумленно остановился и уставился на брата. — Что с тобой, Пэтси? Я не понимаю, отчего ты злишься. — Ты не понимаешь?! — воскликнул тот. — Мы приехали сюда вдвоем, а теперь я вынужден сидеть один, а ты болтаешься где-то с сопливой безмозглой девчонкой! — Не смей так говорить о ней, Пэтси! Ты же совершенно не знаешь ее. Мэри очаровательная, умная девушка. — Очаровательная? Что же в ней очаровательного? Обыкновенная городская пустышка! Джимс от бессилия и обиды сжал кулаки и заскрипел зубами. — Я тебе еще раз повторяю: не смей так говорить о ней. И вдруг, неожиданно, уткнувшись лицом в подушку, Пэтси разрыдался. Джимс ошеломленный, сбитый с толку, смотрел на сотрясающегося от рыданий своего почти пятидесятилетнего брата. Для него это было настоящим потрясением. Ни разу в жизни, даже когда был ранен на войне, когда узнал правду о том, что не сможет иметь детей, Пэтси не плакал. — Пэтси, перестань! — воскликнул Джимс. — Ты должен радоваться за меня. — Я должен радоваться?! — закричал сквозь слезы Пэтси. — Ты предал меня. Ты всегда знал, что я не могу любить, что я нахожусь на краю этой жизни, и ты всегда был со мной. Теперь-то я вижу, лишь потому, что тебе не представлялось случая предать меня. При первой же возможности ты сделал это. — Я предал тебя? Это же нечестно, эгоистично с твой стороны, Пэт. Ты знаешь, что я люблю тебя, что я всегда разделял твою боль и страдание. И я вовсе не собирался жениться только ради того, чтобы жениться. Но сейчас я полюбил, понимаешь? — А что я должен понимать? Ты полюбил! Ты же знаешь, что я не могу этого понять. Я — урод, лишенный на всю жизнь этой сомнительной радости. — Странно, брат. Я думал, что ты будешь рад за меня. Пэтси, отвернувшись от него, молчал. В комнате повисла напряженная тишина. — Пэтси, давай попросим Лиона и Джас подыскать хорошего врача, который смог бы помочь тебе? — Я не хочу ничего слышать об этом. И вообще, я не скажу тебе больше ни слова, — ответил Пэтси, не оборачиваясь. И, как Джимс ни бился, он действительно не произнес больше ни единого слова. Ошарашенный и подавленный этой внезапной злобой со стороны самого близкого для него человека, Джимс долго ворочался в постели, тщетно пытаясь заснуть, и лишь под утро провалился в беспокойный глубокий сон. А когда утром обитатели особняка спустились к завтраку, то обнаружили, что Пэтси нигде нет, исчезли и все его вещи. — Мы нашли в гостиной на столе записку,
— сказала Джастина. — Он пишет, что не может больше оставаться с тобой в одном доме, поэтому уезжает в Дрохеду, и просит за него не волноваться, — она отложила записку и с тревогой спросила: — Что произошло между вами, Джимс?
— Я и сам не понимаю, — хмуро ответил тот.
— Ведь всю жизнь между нами были такие хорошие отношения, сами знаете. А тут вдруг, ни с того ни с сего, Пэтси накинулся на меня, назвал предателем и разговаривал со мной очень зло и агрессивно.
— Так в чем дело? — Ему не понравилось, что я полюбил женщину, что я провел с Мэри вечер. — Странно, — задумчиво сказала Джастина.
— Я никогда не ожидала от него такого. Я понимаю, что он лишен подобных радостей. Но почему и ты должен страдать?
— Я и сам ничего не понимаю, — с горечью ответил Джимс. — Мне, наверное, тоже надо ехать домой. — Прекрати, Джимс. Ты этим все равно ничего не исправишь. Надо дать ему остыть, а со временем все уладится. Если уж ты действительно считаешь, что влюблен, что нашел свое счастье, то оставайся и доводи дело до конца. А там, я думаю, мама и бабушка помогут разобраться с этой проблемой. — Знаешь, Джас, я предложил ему вчера обратиться к тебе с тем, чтобы вы с Лионом помогли ему найти здесь хорошего врача, а он начал кричать, что ему ничего не нужно и что он вообще не хочет со мной разговаривать. — Насчет врача — хорошая идея, — задумчиво кивнул до сих пор молчавший Лион. — Попробуем что-нибудь придумать. — Но только вся проблема в том, — сказал Джимс, — что его ведь теперь никакими силами не вытянешь в Лондон. — Я думаю, эту проблему мы сможем уладить общими силами. Если причина ваших разногласий только в этом, мы попробуем помочь Пэтси. На том они и порешили. Лион отправился по каким-то своим делам, а Джимс сказал Джас тине, что хочет прогуляться, подышать воздухом и посмотреть город, и тоже, быстро собравшись, ушел. Джастина осталась одна, но ее одиночество продлилось недолго. Через час после ухода Джимса приехала Мэри. — Ну и братец у тебя, дорогая. Тайфун какой-то. Мы совсем не знаем друг друга, но он настаивает, чтобы я выходила за него замуж. Джимс просто ошеломил меня своим натиском. — Знаешь, он, по-моему, действительно, влюбился в тебя. Даже со своим братом, с которым они всю жизнь не разлей вода, они вчера разругались. И все из-за тебя. — А что такого я сделала его брату? — Понимаешь, Пэтси был ранен во время войны, и врачи сказали ему, что после этого ранения он не сможет иметь детей. — Да, Джимс мне говорил об этом. Бедняга. Это, должно быть, ужасно узнать о себе такое. А он пробовал показаться специалистам? — Нет, его смотрел хирург в военном госпитале и с тех пор он больше никогда не возвращался к этому вопросу. И видишь, как все обернулось... Джимс попросил подыскать ему врача. — Джас, я знаю одного великолепного врача. Пожилой еврей. У него, конечно, клиентура — далеко не аристократы, он не относится к разряду модных врачей, но доктор, уверяю тебя, замечательный. И вообще очень добрый и отзывчивый человек. Знаешь, как говорят, одно общение с ним заставляет человека почувствовать себя лучше. Может быть, показать Пэтси ему? Говорят, что он порой добивается успеха там, где светила от медицины давно опустили руки. Твердых гарантий, конечно, дать тут нельзя, но, может быть, стоит попробовать? — Тут еще вот какая проблема: Пэтси сегодня, ни свет ни заря, улетел в Австралию, даже ничего не сказав нам. Только оставил записку. — За небольшую плату можно попробовать договориться, чтобы доктор полетел к Пэтси. — А ты думаешь, это возможно? — Я зайду и поговорю с ним. — Хорошо, Мэри. Будь так добра, если тебе это не сложно. А то просто семейная драма из-за этого разыгрывается. — Ну так я прямо сейчас и пойду, — серьезно сказала девушка. — Пока. Я загляну к вам вечером. — Пока, Мэри. И большое тебе спасибо за твое участие.
*
Мэри вернулась к ужину и, мало того, привела с собой шестидесятилетнего, приятного на вид пожилого мужчину. Волосы его были тронуты благообразной сединой и слегка уже начали редеть. Из-под седых кустистых бровей смотрели добрые, лучащиеся мягким светом глаза. На нем был хотя и не дорогой, и не очень новый, но очень опрятный, тщательно отутюженный и кристально чистый костюм. — Познакомьтесь, — сказала Мэри, когда они прошли в гостиную. — Это доктор Эфраим Ярокер. Тот, о котором я тебе говорила, Джастина. Он замечательный врач и удивительный человек. — Здравствуйте, господин Ярокер, — улыбнулась ему Джас, а Лион крепко и дружелюбно пожал старику руку. — Здравствуйте, мадам... — Зовите меня просто Джастина. Я надеюсь, вы не откажетесь поужинать с нами? А после ужина, за кофе, мы обсудим нашу проблему. — Почту за честь, — с достоинством ответил старик. Было заметно, что он чувствует себя здесь не очень ловко. По всей видимости, ему довольно редко приходилось бывать в столь шикарных домах. Ведь, как сказала Мэри, дорогих и богатых клиентов у него не было. За ужином они вели простую светскую беседу, для того, чтобы в комнате не было неловкого молчания. Джастина всячески ухаживала за стариком, предлагала ему попробовать различные блюда собственного приготовления, что он и делал с большим достоинством и удовольствием, при этом не уставая нахваливать гостеприимство и кулинарные способности хозяйки дома. Отметив необычайное очарование обеих дочерей Джас, доктор улыбнулся. — Знаете, — сказал он Джас тине, — я одинокий человек, и мне очень приятно побыть в семейной обстановке. Тем более, в такой дружелюбной семье. Я уже давно живу один. Моя жена умерла десять лет назад. — Чувствуйте себя как дома, доктор Ярокер, — сказала Джастина. Когда они перешли в гостиную, доктор предложил рассказать поподробнее о том, что тревожило этих милых, так понравившихся ему людей. — Вы знаете, — сказала Джас, — наш Пэтси был когда-то во время войны ранен. И после какой-то операции врач сказал ему, что он никогда не сможет иметь детей. Он страдает всю жизнь, хотя, конечно, никому не говорит об этом. Но показаться врачам... это просто никогда не приходило ему в голову. Видимо, до определенной поры жениться он не собирался. Вообще, в нашей семье все мужчины такие. Заняты одной работой, а на женщин совершенно не обращают никакого внимания. — В моей практике, — сказал доктор, — такого случая не встречалось, но, я думаю, практически шестьдесят процентов так называемых «неразрешимых» заболеваний на самом деле излечимы. Надо лишь приложить старание и умение. Однако, конечно, я ничего не могу сказать определенно, сначала необходимо осмотреть вашего родственника. — Знаете, док, он тут вчера будто с цепи сорвался, — вступил в разговор Джимс. — Он умчался в Австралию, никого не предупредив. И я думаю, вряд ли нам удастся уговорить его снова приехать в Лондон. — Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Ярокер. — К сожалению, мое финансовое положение не очень стабильно... Если вас не пугают дополнительные расходы, то я согласился бы отправиться в Австралию, чтобы осмотреть пациента там. Но если я пойму, что ему можно помочь, то вам придется самим уговаривать его вернуться сюда. Потому что, несомненно, в домашних условиях не сделаешь ничего. Необходимо будет положить его в клинику и провести сначала полное обследование. — О, доктор, это было бы так замечательно!
— вскричал Джимс. — Вы так добры. Я просто не знаю, как благодарить вас.
— Не спешите, молодой человек, не спешите,
— ответил Ярокер. — Я еще ничего не сделал, а за проезд и осмотр вам в любом случае придется заплатить. Мне необходимо несколько дней, чтобы я мог уладить свои дела, перенести прием постоянных пациентов на другие дни, а потом мы решим, когда можно будет поехать.
— Спасибо вам огромное, доктор. Запишите, пожалуйста, наш телефон. Как только вы уладите свои проблемы, позвоните. С нашей стороны никаких задержек не возникнет. Мы готовы отправиться в любое время. Они посидели еще немного, поговорили, стараясь поближе познакомиться. Потом старик, поблагодарив хозяев за гостеприимство, отправился домой. Мэри же решила немного задержаться. Когда доктор ушел, Джимс сказал Джас тине: — Послушай, Джас, нам, наверное, надо позвонить Мэгги и сообщить ей о том, что мы придумали. Джастина без лишних разговоров подошла к телефону и через несколько минут уже дозвонилась до Дрохеды. — Привет, мамочка, — сказала она. — Как у вас там дела? С Пэтси все в порядке? — Ну как тебе сказать. Он приехал в таких растрепанных чувствах. Но это не телефонный разговор. — Ты знаешь, мама, мы тут, в Лондоне, нашли одного замечательно врача. И он сказал, что при определенном старании и, конечно, при желании со стороны Пэтси, его можно было бы попробовать вылечить. Я думаю, что это было бы здорово. Мэгги некоторое время помолчала, обдумывая услышанное. — Да, это, действительно, было бы хорошо. Но только... как уговорить Пэтси? — Ну, мама, я думаю, что эта задача ляжет целиком на вас с бабушкой. Вы пока постарайтесь его уговорить, а мы прилетим примерно через неделю. Лион сказал, что он может нанять небольшой самолет. Доктор Ярокер согласился приехать в Дрохеду и осмотреть Пэтси там. — Хорошо, дорогая. Мы с Фионой попробуем поговорить с ним. Хотя, зная Пэтси, я очень сомневаюсь, что нам удастся убедить его. А как там Джимс, как Элен с Барбарой? — Девочки в порядке. Растут, здоровые, жизнерадостные. Половину времени спят, а половину проводят на свежем воздухе. Джимс тоже в порядке, — сказала она, бросив на него лукавый взгляд. — У него тут тоже небольшие проблемы, правда, несколько иного качества. Я думаю, когда мы приедем, он расскажет тебе все сам. Они попрощались, и Джастина повесила трубку. — Мама сказала, что они с бабушкой попробуют поговорить с Пэтси и внушить ему, что врачу показаться необходимо. Нужно только заставить его поверить в то, что врач может помочь и что от этого его жизнь изменится к лучшему. — Это было бы просто великолепно! — воскликнул Джимс.