Не время для любви
Шрифт:
— Ну, уж прости, — развел руками блондин. — Ты бы один черт не послушал меня и попытался все испортить. А так я делал все, что нужно, и при этом оставался в тени, не вызывая ни у кого вопросов. Мои люди хорошо выполняют поставленные задачи, многие работали еще при моем отце, так что в их рапортах я не сомневаюсь.
— А почему ты просто не поговорил со мной и не ткнул носом во все эти бумаги? — с тяжелым вздохом спросил Тонсли.
— А ты бы мне поверил? — ничуть не смутился Стиверс.
— Нет, — был вынужден признать Ланвельд.
— Так вот, возвращаемся к нашим баранам, — сказал блондин. — Я из последних сил пытался держать ситуацию под контролем. Но совершенно неожиданно даже для меня самого в наши внутренние дела вмешалась другая страна. Испания захотела продвинуть свои взгляды в обществе, так что я отвлекся на нейтрализацию данного вопроса, а потом появился «Поланиус» и я окончательно плюнул на внутренние разборки. К тому же последнее время к Ланвельду не цеплялись, а про тебя и вовсе забыли. Я вздохнул с облегчением и начал действовать по другим направлениям. А потом произошло все это, и я остался в дураках. Все мои клянутся и божатся, что вообще в упор не замечали, что нас разводят как маленьких детей.
— Хочешь сказать… — я прикрыла рот рукой от шока.
— Да, — кивнул Инетер, — нас всех собрали тут для того, чтобы устранить одним махом. И делает это кто-то достаточно сильный и смышленый. Сейчас я, может быть, скажу чушь, но нам придется объединиться для того, чтобы переиграть их. Я написал матери, чтобы она передала все мои домыслы отцу. Но ответ все равно не придет еще дня три, пока он не составит более-менее приемлемый план действий.
— Стоп! — мы с Тонсли на пару вылупились на него, словно на третье пришествие святого. — В каком смысле отцу?
— В прямом, — пожал тот плечами, — вы что, на самом деле наивно полагали, что он добровольно отправится в тюрьму? Не смешите меня, он там ни дня не провел. Проблема в том, что с Манхеттеном последние несколько дней связь нестабильна. Придется подождать, пока он предложит нам вразумительный план. Ибо человек, собравший нас тут, намного хитрее, чем мы смогли бы подумать месяц назад. Если честно, мне до сих пор не верится, что смерть одного человека привела нас всех к столь непростой ситуации.
— А сколько людей знают о том, что Анелийс Стиверс жив? — вскинула я глаза на парня.
— Ну, если считать еще и вас, то четверо, — пожал плечами Стиверс-младший.
— Стоп, — я резко подскочила, — если никто не знает, что твой отец жив, он может руководить всем балаганом из тени, управляя поступками более тупых и подвластных лордов.
— Ты не права, — покачал головой Инетер, — если бы цирком руководил мой отец, мы бы никогда в жизни не узнали о том, что все это одна большая подстава. Как тупые бараны, продолжали бы следовать намеченным маршрутом и свято верить в то, что круче нас только яйца всмятку.
— Получается, кто-то может сравниться с твоим отцом в подковерных игрищах? — удивленно протянула я.
— Нет, — опять же возразил мне блондин, — я тебе только что ответил, будь человек уровня моего отца, мы бы ни о чем не узнали до самого конца. Подсказки приходят оттуда, откуда никто не ждал. Итак, теперь я готов понять, что именно натолкнуло тебя на мысль о том, что я знал о ваших проблемах, и как это связано с настоящим положением дел. Я лично пока особой связи не улавливаю.
— Понимаешь, — начала я медленно объяснять собственную логику, — Тонсли сказал мне, что я бегала от него все время, пока мы не поступили в академию. А потом и вовсе начала избегать его. Сама попросилась к тебе в напарники. Из его слов я сделала вывод, что кто-то очень хорошо использовал чужие личности, дабы столкнуть нас лбами и подставить.
— Но ты не бегала от Ланвельда, — задумчиво протянул Инетер. — Ланви, сколько раз в академии я набил тебе морду на первом и втором курсах?
— Раз двадцать, — задумался тот на несколько секунд. — Но я никогда не понимал, почему тебе не назначают дисциплинарки, а все профессора смотрят на меня, как на кретина.
— Вот ведь черт! — выругался тот сквозь плотно сжатые зубы. — Канвижер был во всем замешан.
— Чего? — удивленно посмотрела я на Стиверса.
— Авгельд, ты только что натолкнула меня на одну весьма странную мысль, — вздохнул блондин. — Если предположить, что они убрали не случайного человека, а исполнителя, который слишком много знал и начал выходить из-под их контроля. Подумай, он мог одним росчерком пера решить все наши проблемы. Я сто раз подходил к нему и просил за тебя. Он всегда вставал на мою сторону, за исключением тех моментов, когда требовалось прямое противостояние лицом к лицу с Ланвельдом. Фактически он делал так, чтобы мы не пересекались друг с другом и не имели возможности обмениваться информацией напрямую. Ты бы не подошла к Ланвельду и на пушечный выстрел. Он вел себя как последний ублюдок. При каждой вашей встрече пытался либо придушить тебя, либо свернуть тебе голову. Понятное дело, после нескольких подобных попыток ты начала его избегать. А значит, профессора и сам Канвижер делали так, чтобы мы не могли поговорить в присутствии третьей стороны, которая бы гарантировала ваше адекватное поведение. Следовательно, из всего этого я могу сделать вывод, что вас стравливали, а точнее, целенаправленно разводили по разным берегам.
— Но… — Ланвельд внимательно посмотрел на собеседника и подал бокал для новой порции.
— Они даже в кошмаре не могли подумать о том, что я найду в Авгельд привлекательную девушку, — усмехнулся тот и наполнил его стакан. — И уж тем более, они не предполагали, что заносчивая задница Инетер Стиверс может влюбиться в нищую и бесперспективную девицу. Да до такой степени, что попросит мать спрятать ту в академии своей подруги и бывшей соратницы. Мало кто знает, какими именно связями обладает моя семья, и еще меньше народу понимает, каким образом мы пускаем их в ход.
— Так, допустим, я понимаю, что без тебя, скорее всего, рехнулась бы, — подтвердила я его слова. — Но что они еще могли сделать в такой ситуации? Никто не мог заставить меня изменить принятое решение, даже спустя столько лет.
— Они бы просто убили тебя, — пассивно пожал тот плечами. — В лучшем случае сделали бы так, чтобы ты не могла использовать магию и фактически стала никем. Вспомни, в тот день, когда мы должны были произносить присягу, Ланвельд впервые ударил тебя всерьез. Не шутки ради оттаскал за волосы, а врезал от души. Ты после не могла разогнуться. Если бы рядом не оказались профессора и мы, неизвестно, чем бы все закончилось. А вечером мы поняли, что живем вместе, и ты начала потихоньку избегать любого личного общения с Ланвельдом без свидетелей или меня под боком.
— Погоди, ты несешь бред, — запротестовал Тонсли. — Я не бил Эсбилу.
— Нет, Тонсли, ты бил меня, и это было на глазах у Стиверса, — кивнула я. — Мы вдвоем не могли так лопухнуться и не признать тебя. Это либо был очень хорошо притворяющийся ты, либо кто-то использовал «Гелерей» против нас.
— Но засекреченная разработка ученых не могла в те годы попасть к нам, — задумчиво протянул блондин. — Точнее, не так, я бы знал о тестировании данного зелья на территории Лондона. Отец к тому времени был в Америке, а я временно исполнял его обязанности, пока не стукнуло двадцать и я официально не занял свой пост.