Не время для смерти
Шрифт:
– Где он, смертный? Где мой ворон?!
Теперь я знал, как звучит голос моего личного кошмара. Словно наждачная бумага царапает барабанные перепонки. Будит своим скрежетом бесконечный, необузданный ужас в душе. Пробирает морозным трепетом до самых отдаленных уголков поглощенного тьмой тела.
Вопль, пока ещё безмолвный, но хорошо знакомый по многочисленным пробуждениям в пылу ночных кошмаров, родился в истерзанном страхом сознании. Клокочущей волной рванулся из груди наружу и захлебнулся в хлынувшем навстречу мраке.
Глава 10
Горка окурков возвышалась над краями пепельницы. Обугленные фильтры будто цеплялись друг за друга, стремясь удержаться на вершине.
Рука ткнула очередной
Антон мял в руке очередную сигарету. Организм давно уже пресытился никотином, окурки в пепельнице крупнели с каждым часом. Если так пойдёт и дальше, то вскоре сигареты будут попадать в могильник сразу из пачки, минуя рот курильщика. Ошибка, которую обнаружил юноша, была незначительной. По крайней мере, на первый взгляд. Но она была, а система почему-то отказывалась ее находить. Глаза метались от экрана к экрану, «вручную» сверяя вязь символов разработанного им обновления с действующим кодом Среды. Цифру за цифрой, букву за буквой, строку за строкой…
Антон сделал все, что мог, но этого оказалось мало. И это «мало» было слишком далеким от того, чего он желал добиться, когда затеял всю эту чехарду с покинутыми на произвол судьбы останками. Согласно изначальному плану Вика должна была остаться с ним. Нет, не в реальности, тут он не лгал подопытному. Медицина не способна наделить виртуальное сознание телом. Пока еще не способна. Или по-прежнему. Но команда, в которую попал Антон благодаря своему таланту, работала над Средой совершенно нового уровня. Проект воистину был грандиозен. Жаль, только, что юношу не подпускали к серьезным задачам, вернее не давали доводить их решение до конца. Уж тогда бы он приложил максимум усилий и перенес Вику в этот новый, не имеющий аналогов, цифровой мир. Но и без полного доступа к серверам новорожденной Среды, все еще могло сложиться удачно. Олухи с учеными степенями ни разу не обратили своего внимания на крохотные, на первый взгляд совершенно бесполезные, цепочки символов, которые с его подачи вплетались в основной код. Интегрировались, становились неотъемлемой частью целого. Но он не успел. Угроза уничтожения бесперспективного, по мнению руководства, образца разрушила все его планы. Аппарат управления корпорации не разочаровал юношу и, по-прежнему, оставался слеп в своей категоричной оценке. Совершенно несправедливой по отношению к подопытному. Антон, напротив, был убежден, что потенциал, попавшего в разработку органа, трудно переоценить. Благодаря ему Вика перестала быть просто набором символов, она обрела сознание. Первое истинное виртуальное сознание. Но процесс не завершён и совершенно не ясно, чем обернётся разрыв этой связи.
Рассказать о своем прорыве молодой человек не мог. Мозг бедняги, таким образом, удалось бы сохранить, но отдать, как и связанную с ним цифровой пуповиной Вику. Да эти бездари обращались бы к нему за советами и консультациями, но уже никогда не подпустили бы к компилятору для работы над виртуальным ангелом. Разве что, под неусыпным надзором представителей корпорации, опутанного массой следящих устройств, которые обнаружат и зафиксируют каждую команду, любую использованную им клавишу…
Нет, это не выход. Ни Вика, ни сознание, продолжавшее ее «вынашивать», не должны были попасть в загребущие лапы корпорации. Единственное место, куда он еще мог их спрятать, это серверы древней Среды. Отстойник, покинувший людскую память, как и боги, подарившие ей название – «Забытые боги». Виртуальный мир, в который уходили те, кто не мог себе позволить доступ к новинкам. Кто насытился кровью и приключениями. Кто готов был просто жить в Вирте. Изгои и так называемые «нищеброды». Те, чьи души желали отринуть суету и те, кто не способен был оплатить свои желания.
Проблему оцифровки реанимированного сознания самообучающаяся программа решила сама. Каким именно образом, Антону еще предстояло выяснить. Вполне вероятно, что это лишь побочный эффект, того процесса, с помощью которого сознание сформировало личность самой программы. Симбиоз. Природа всегда берет свое. И неважно насколько ошибался Дарвин, формулируя свою теорию эволюции. Сама эволюция не ошибается никогда. Оставалось лишь укрыть симбионтов подальше от алчных глаз корпоративных чиновников. И продолжить исследования.
Антон подготовил своего рода виртуальный карман на сервере Среды. Запустил перенос. Система подтвердила благополучное внедрение. Но, в оборудованном им убежище, вереница символов, определяющая программный код виртуального ангела, так и не появилась. Ни она, ни связанное с ней сознание мужчины. Согласно показаниям приборов мозг подопытного был все еще жив, но на запросы оператора не отзывался. Впрочем, и не должен был. Успешное перемещение по умолчанию форматировало предыдущий носитель. Превентивная борьба с вероятным раздвоением личности. В связи с чем, бесполезно ожидать от органического «жесткого диска» какой-либо реакции на запросы, ввиду отсутствия базовой системы ввода – вывода.
Обе цифровые сущности определенно покинули пространство экспериментального сервера, где он создал им когда-то гнездышко. Где возрождал одного и растил другую. «Передача данных завершена», – отчиталась несколькими часами ранее машина и высветила заставку Среды.
Антон сам работал над этим обновлением для славянского сектора. Все-таки корпорация не забрасывала устаревший проект окончательно и выгодно для себя определила фронт работ юному дарованию: и при деле, и от новейших разработок подальше. Но, причём тут эта одноглазая рожа испещренная шрамами? Когда юноша лично интегрировал в код заставки изображение Перуна, которое ему смастерили графические дизайнеры, якобы с соблюдением всех канонов древнеславянской мифологии. И кто это вообще такой? Один?
Насмехаясь над недоумением программиста, одинокий глаз яростно сверкал из-под надвинутого на лоб чёрного капюшона.
Часть 2
Глава 1
– Хой, – рявкнули дружно две дюжины глоток.
Качнулось пламя свечей, разбрызгивая тени по сторонам. Столешница, отполированная рукавами многочисленных посетителей до зеркального блеска, навевала мысли о времени. Это оно крошило в песок каменную кладку стен, подтачивало термитами балки потолочных перекрытий, чернило некогда светлую древесину мебели. Время беспощадно ко всему и ко всем.
Мой проводник тоже орал «хой» вместе с остальными и гремел дном периодически пустеющей кружки. Жадно вгрызался в кусок жареного мяса. И пел, и пил, и снова пел…
Мне было немного неуютно. Нет, никто не бросал в мою сторону любопытные взгляды, не требовал рассказать свою историю. Казалось, людям, утоляющим голод под крышей этого заведения, нет до меня совершенно никакого дела.
Со мной здоровались, когда здоровались с Прохором. Мне кивали и подмигивали, пока он рассказывал, где пропадал последние несколько дней. И как повстречался со мной. Через меня передавали блюда и кувшины с пивом, нисколько не заботясь о том, понимаю ли я, что с ними делать далее. Я был фрагментом этой орущей и жующей многорукой химеры. И, в то же время, был вне неё.