Не время для вечности

Кречман Елена Николаевна

Ученики тихо сидели и внимательно слушали ринпоче.

–  А это кто? - неожиданно спросил он у Лиса, смотря на Ясона.

–  Это Ясон, фотограф. Он пришел послушать вас, - Лис переводил для остальных то, что говорил ринпоче по-английски.

–  Хорошо, пусть останется. Ему скоро уезжать, - глаза ринпоче улыбались, но вид был совершенно невозмутимый. Ясон промолчал, а ринпоче продолжил наставления.

Когда

он закончил говорить, ученики встали и с поклонами стали подносить ринпоче белые ритуальные шарфы с начертанными на них мандалами. Незнакомая женщина дала шарф в руки Ясону: 'Иди тоже, поднеси'.

Римпоче принимал их из рук учеников и, благословляя, вешал на шеи. Он принял из рук Ясона шарф и повесил ему на шею, с улыбкой глядя в его растерянное лицо.

2

Вечером, в своей маленькой комнатке, Ясон сел на постель, включил макбук и открыл текстовый файл, в который записал свои мысли перед тем, как оставить Ишу. Тогда он почти понимал, что неправильно поступает, но не мог иначе.

Прошло совсем немного времени, но он читал словно не свои мысли. Со смутным чувством в груди Ясон изучал написанное в Дхармасале:

'Мне кажется, что я долгое время шел наощупь из темноты, но сейчас подошел к гладкой серой Стене. Она простирается на необозримое расстояние ввысь и вдаль. Где-то за одним из кирпичей этой Стены бьется мое горячее сердце, и я должен каким-то образом найти этот кирпич.

Я чувствую, что это должно произойти.

Закрывая глаза, я вижу темное грозовое небо, подсвеченное солнцем с другой стороны Стены, вижу желтое, выгоревшее бескрайнее поле. Я должен идти...'

Прочитав, Ясон прилег на постель и прикрыл глаза. Он вспомнил разговор с Лисом и Учителем.

Когда он открыл глаза, была глубокая ночь. Кто-то подвывал и скребся в дверь. На всякий случай он взял в руки палку, которая стояла у изголовья кровати, и приоткрыл дверь.

Там стояла измученная собака. Язык вывалился из пасти, а умные, светящиеся глаза выражали надежду. Он отошел, освобождая проход, и собака с трудом ввалилась в комнату. На боку зияла кровавая рана: большой клок шерсти был выдран, обнажая алое мясо.

Она сразу свалилась на пол, а Ясон стал смотреть на столе лекарства: ему вспомнилось, что предыдущий жилец рассказывал, как несколько раз заболевал в Индии, и поэтому всегда стал держать при себе небольшую аптечку. Был шанс, что он оставил что-то и здесь.

Действительно, в одной коробочке обнаружилось полфлакона перекиси водорода, разные таблетки, синтомициновая мазь и даже бинты.

Ясон взял перекись, мазь с бинтами и осторожно подошел к собаке. Она тяжело дышала, но с надеждой смотрела на него.

–  Мне нужно обработать твою рану, - стал говорить Ясон так, словно перед ним был человек. - Ты позволишь?

Собака с пониманием наблюдала за его действиями, тихо поскуливая. Присмотревшись, Ясон увидел, что рана уже начала гноиться.

–  Сейчас будет щипать! - сказал он и вылил на рану перекись. Собака дернулась, но быстро успокоилась. Продолжая говорить с ней, Ясон выдавил из тюбика синтомициновую мазь и нанес прямо на рану: шерсть вокруг была грязная и свалявшаяся.

'Еще немного, и пришлось бы основательно вычищать', - подумал Ясон, вспомнив, как однажды выхаживал пса, который жил у них на даче. Каким-то образом он сбежал с участка и пропадал где-то целую неделю. А потом вдруг неожиданно появился. Израненный, с гноящимися ранами, наполненными паразитами.

Тогда Ясон был еще очень молод и неопытен, но каким-то образом знал, что нужно делать. Он вылечил животное, но с тех пор начал остерегаться собак.

После основных манипуляций Ясон наложил повязку и туго перебинтовал собачий бок.

–  Ну что ж, раненый солдат, - сказал он шутливо, укладываясь на кровать, - я готов разделить с тобой этот кров.

Собака шумно дышала в углу. Ясон сходил вымыл руки, а потом лег на постель и сразу заснул.

Утром он нигде не нашел собаки. Она исчезла.

Иша едет

Небо за окном маленького индийского автобуса было темно, как уголь.

В тесном салоне, забитом людьми и вещами, Ише хотелось спать, и, когда она закрывала глаза, ей представлялось, что они бесконечно кружатся, словно игла по грампластинке.

Дорога, ведущая в горы, постоянно извивалась, словно громадная змея, и, когда небо просветлело, а половина пассажиров вышла, Иша пересела к окну и стала смотреть в пропасть, у края которой осторожно проползал автобус, поднимая из-под колес пыльную завесу.

Там, далеко внизу, священная река то расширялась и текла быстрее, то превращалась в зеленоватую тонкую нить и затихала.

Вскоре они проехали место, где неудачно сполз по склону один из автобусов. Он устало лежал на боку, и кто-то несомненно погиб, но Ише не хотелось об этом думать. Она странным образом знала, что пока с ней ничего не случится.

Йогиня ласково улыбалась Ише и рассказывала про Индию. Через несколько часов они приехали в горный городок, где следовало пересесть еще на один автобус.

Они зашли в небольшую забегаловку со стенами, вымощенными коричневым кафелем, и заказали по большой кружке свежевыжатого сока 'оранж'.

За соседним столиком сидел индиец в черных зеркальных очках, который напомнил Ише Аль Пачино из фильма 'Адвокат дьявола'.

–  Хорошее время для приключений, - сказал он по-английски. Ише показалось, что он смотрел в сторону Йогини.