Не время для вечности
Шрифт:
Маленькая Лакшми улыбнулась и, отвернувшись к продавцу, сказала ему что-то на хинди. Он дал ей небольшой бумажный пакет, а Лакшми деловито упаковала оставшиеся самосы и сказала:
– Пойдем.
Они вышли из лавки и отправились вперед по дороге, пока не вышли к небольшому мосту, за которым начинался перекресток. Отсюда ходили автобусы в горные городки и деревушки, как объяснила Лакшми. Чуть дальше стоял столбик с надписью на хинди и большой черной цифрой 0.
Перегнувшись
Ясон тоже стал смотреть. В небольшой заводи, в прозрачной зеленоватой воде, окруженной гладкими камнями, плавали большие темные рыбы. Они чертили замысловатые траектории и постоянно перемещались, не оставаясь на одном месте. Рыбы были больше похожи на мультипликацию талантливого, но неизвестного аниматора, чем на живые создания.
– Смотри, эти рыбы не плачут, - все еще смотря вниз, сказала Лакшми.
Неожиданно на Ясона нахлынуло необъяснимое чувство, что он давно знает эту девочку, и ему показалось, что он больше понимает, о чем она говорит, не из ее слов.
Что-то сияющее стало вспыхивать и гаснуть во внутренней империи его сердца. Он увидел, что все рыбы замерли. Время остановилось.
Он хотел повернуть голову и посмотреть на Лакшми, но не смог сделать это. Ясон стал слышать ее голос, даже не понимая, на каком языке она с ним говорит.
Однако каждое слово он понимал очень отчетливо. Вместо не очень правильных английских фраз теперь лилась стройная и плавная речь:
– Ты снился мне много раз. И даже этот момент мне тоже снился. Мы с тобой в прошлой жизни были знакомы. И сейчас в сердце я знаю, что должна сказать тебе: все будет хорошо. Не надо плакать, Ясон.
'Однажды Божественный Герой принял облик гигантской рыбы. Во время вселенского потопа он спас великих мудрецов и Книгу Знаний'.
Ее голос стал нежным и бархатистым, совсем недетским. Голос вполз в Ясона, словно золотистая нить, и заплясал внутри. Перед глазами цветными пятнами расплывались блики солнца на застывшей глади воды внизу.
'Однажды великий демон сбросил Землю в нижнюю область Вселенной...'
– Скорбь уйдет, Ясон.
Эти слова вывели его из оцепенения. Остро захотелось индийских мандаринов. Индийцы называли их оранж: сладкие, сочные фрукты, с кучей скользких косточек.
Он посмотрел на девочку. Она стояла и так же смотрела вниз на рыб.
– Спасибо тебе, Лакшми, спасибо. Пойдем, купим оранж. Хочешь?
Лакшми засмеялась, глазки ее задорно блеснули:
– Мне пора к Ханде.
И вдруг, сунув Ясону пакетик с пирожками, она быстро побежала прочь. Глядя на ее быстро удаляющуюся фигурку, он медленно пошел обратно, размышляя
– Привет! Слушай, сейчас у нас тут товарищ-буддист уезжает. Пойдем проводим?
Он приобнял Ясона за плечо и стал увлекать его с собой. Вскоре они оказались перед небольшим одноэтажным зданием, которое стояло неподалеку от главного гестхауса.
Внутрь вела двухстворчатая дверь с квадратными мутными стеклами и железными решетками.
– Похоже на больничный пункт, - сказал Ясон, когда они вошли внутрь, глядя на пол в черно-белую клетку и запертые двери, выкрашенные белым.
– Был. Сейчас Ханда, у которой ты снимаешь комнату, хозяйка этого здания. Она сдала комнату нашему другу, который любит уединение, но он уезжает.
– Вот здесь, слева, - Марк показал рукой направление.
Большой холл переходил в узкий коридор. Они свернули влево, и Марк постучался в первую же дверь.
– Заходите, не заперто, - сказал по-английски кто-то, но Ясон сразу понял, что это русский.
Марк повернул ручку и открыл дверь, с которой вниз посыпалась белая краска.
В небольшой комнате, на кровати у окна, сидел очень худой человек. Рядом, на полу, возвышался большой туристический рюкзак. Справа стоял длинный стол, тянувшийся до другой стены. На нем лежали какие-то вещи и кухонная утварь.
– Все, Марк, друг мой, уезжаю, - сказал он не глядя на Ясона. - Хочу только, чтобы в эту комнату кто-нибудь въехал. У меня тут все есть. Плитка, посуда.
Марк показал на Ясона:
– Вот ему предложи, Борис. Это Ясон, он хороший парень. Снимает комнату в хозяйском доме.
Только сейчас Борис поднял глаза на Ясона. Он был немного странный, погруженный в себя. Его глаза смотрели, но не вглядывались. И сам он был весь высохший, словно неизвестная внутренняя болезнь подтачивала его изнутри.
Позже Марк расскажет, что Борис - любитель аскез. Почти ничего не ест и не пьет, целыми днями напролет пребывая в медитации.
– Будешь жить здесь, Ясон? - спросил Борис, снова скользнув по нему невнимательным взглядом.
– Да, почему бы и нет. Только я не знаю, на сколько я здесь...
– Ты скоро уедешь, но пока живи. Туалет и душевая за дверью напротив.
Ясона немного покоробило, с какой уверенностью этот незнакомец говорил о его будущем. Его уже начало раздражать, что все вокруг знают о его дальнейшей судьбе лучше, чем он сам, и с глубокомысленным видом рассказывают, что он уедет.