Не все трупы неподвижны
Шрифт:
— Ну, вы скажете! Это превосходное красное вино из запасов тётки Шарлотты. С сахаром и пряностями. Я его хорошенько разогрела в микроволновке. Пейте осторожно, не обожгитесь.
Выпиваю, одурманиваюсь. Вино действительно превосходное.
— Теперь вам лучше, мсье Вадим?
— Не знаю. Наверное.
Какое уж там «не знаю». Меня всего колотит, мышцы сводит болезненными спазмами. Кассандра говорит, с сочувствием глядя на меня своими глазами небесного цвета:
— Чтобы согреться, вы должны лечь в постель. Давайте,
Голубоглазка малютка проворно расправляет кровать. Сняв костюм, вытягиваюсь на прохладной простыне. Девушка накрывает меня толстым одеялом, но и под одеялом судороги продолжаются. Челюсти бьют барабанную дробь.
— Закройте глаза, мсье Вадим.
Кассандра тушит в комнате свет, несколько мгновений шуршит в густой тьме своими тряпками, забирается ко мне в постель и тесно прижимается. Я чувствую пламя её плоти, благоухание кудрявых золотых волос. Лежу, деликатно зажмурившись. Стараюсь не шевелиться, не дышать. Тренирую силу воли. Я дурак, да?
— Милый, ну, чего же ты ждёшь? Ты ведь знаешь, что я не смогу тебе отказать. Иди ко мне.
Кассандра принимается меня ласкать. Сначала нежными пальцами, потом, нырнув под одеяло, мягким ротиком. Эта восемнадцатилетняя девочка отлично знает мужское тело. Она настойчива, и вот — слаб человек! — я подминаю её под себя.
Кассандра дарит мне фантастический секс. Её любовный пыл способен растопить арктические льды. Задыхаясь, девочка-эльф шепчет в исступлении бесстыдные, грязные слова, от которых я хочу её ещё больше. Наконец, делаем первую остановку. Мои волосы слиплись от пота, но зато я больше не дрожу от холода. Сексотерапия помогла согреться.
Подперев растрёпанную голову рукой, Кассандра лучезарно улыбается мне в темноте. Женщины становятся особенно красивы, когда занимаются любовью. Мужики противно пыхтят, кряхтят, сопят, задыхаются, а женщины в постели превращаются в великодушных королев, которые снисходительно одаривают собой примитивных самцов. Всего одним словом они могут создать или разрушить любую мужскую вселенную.
— Почему ты такая счастливая?
— Потому что, похоже, я вас люблю, мсье Вадим. А ты меня?
— Люблю.
Вдруг Кассандра хмурится.
— А меня нельзя любить. Я приношу несчастье!
Я ворчу притворно-недовольным тоном:
— Нужно было заранее предупредить.
— Я и предупреждаю.
— Теперь поздно.
— Почему это поздно?
— Теперь я тебя уже люблю.
Кассандра удовлетворённо смеётся.
— А ты мне веришь, мой недоверчивый мсье Вадим?
— В чём?
— Что я тебя люблю.
— Верю.
Трогательная девочка. Я действительно почти поверил ей и даже себе чуть не поверил. Кассандра шаловливыми ручками напоминает, что прилегла ко мне не теоретизировать на тему «люблю не люблю», а заниматься практикой. Начинаем второй сеанс сексотерапии.
— О, какой ты нежный! О, как ты можешь долго! Не жалей меня! Я твоя!
Ну и тому подобный блуд…
Под утро, чмокнув меня на прощание (Чао, мой герой!), Кассандра с охапкой одежды в руках на цыпочках убегает к себе наверх. Бесшумно закрываю за ней дверь. Поворачиваю ключ в замочной скважине так, чтобы его невозможно было вытолкнуть снаружи. Баррикадирую дверь стульями. Валюсь на влажную скомканную простыню, не остывшую ещё от жара наших тел. Засыпаю. Последняя мысль: «Интересно, а хватило бы у Кассандры сил, чтобы столкнуть меня в воду?»
Я выспался, посмотрел плохой сон и вот теперь в состоянии нестояния сижу на развороченной постели. Как будто неудачно свалился в неё с луны. Раскаиваюсь: люди добрые! Я совершил безответственный, безнравственный поступок. Начертал позорнейшую страницу моей славной биографии. Я добровольно, без пыток, переспал с девочкой, годящейся мне в дочери. Почти ребёнком. Барабаню кончиками пальцев по одеялу. На моём тайном языке это означает: «Совсем берега потерял, инвалид-извращенец. Тебе лишь бы бабу потрахать!» Хуже ошибки могут быть только две ошибки. И я их обе совершил. Первая заключается в том, что я попался в ловушку, а вторая — незапланированный половой акт с Кассандрой. Кстати, вполне допустимо, акт — это ещё одна ловушка.
От самокритики меня отвлекает сигнал мобильника. Переодеваясь перед роковой прогулкой к реке, я оставил его в куртке, в которой ездил в Сет. Теперь надоедливый аппарат имеет возможность изводить меня своим гудением сколько хочет.
Поднимаю себя с кровати, доползаю до куртки, трясущимися руками вынимаю телефон из кармана. Это Марина.
— Халло!
— Халло, родной! Как ты там? Что-то мне твой голос не нравится.
— Не обращай внимания. В нашем волшебном месте всё волшебно. Лурд стоит, санктуарий парит, я гуляю.
— Извини, что не позвонила тебе вчера. Совсем замоталась. Работа, вешалки, Лукас…
— Извиняю.
— А я себе купила новое боди, — хвастается Марина. — Телесного цвета, очень эротичное. Когда вернёшься домой, надену специально для тебя. Я очень соскучилась.
С недоумением смотрю на розовые гардины, спасающие мою комнату от яркого солнца. Сначала Кассандра, теперь вот Марина. Да что они, сговорились, что ли?! Я же после инсульта! Впрочем, сейчас апрель, весна. Цветы и женщины распускаются.
— Ты сделал фото, как я просила? — задаёт острый вопрос супруга.
— Нет, но не переживай, золотко. Мне здесь жить ещё больше недели. Сделаю.
— Смотри, не забудь. Тебя ведь пока не подтолкнёшь, ты даже не пошевелишься. Все вы, мужики, одинаковые.
Я, конечно, возмущён (Не верьте ей! Это клевета!), но в спор с Мариной не вступаю. Каждый человек волен жить в собственном мире иллюзий и фантазий.
— Сказал же: сделаю. Клянусь святой Бернадеттой!
— А как тебе отель? Привык?