Не все трупы неподвижны

Ушаков Борис

— Да, пожалуй, нет.

Харун начинает перечислять по-порядку:

— Во-первых, Франсуа Камбрэ. Шестьдесят пять лет, женат, трое детей. Бывший владелец маленького отеля «Галльский петух» в Сете. С этого года он числится собственником «Галльского петуха» в Лурде. Владеет отелем совместно с Шарлоттой Дюпон.

— А есть что-нибудь о его здоровье? У него астма и парализованы ноги.

— Я ничего такого не нашёл. Пять лет назад пропала дочь Франсуа Камбрэ Кассандра, но месяц назад нашлась. Об этом есть сообщения

в прессе.

— Я знаю. Кассандра — весьма любопытная девушка.

— Во-вторых, жена Франсуа Луиза Камбрэ, урождённая Луиза Бурк. Сорок четыре года, замужем, трое детей. О ней больше ничего нет.

— Ясно, давай дальше.

— Теперь дети. Старший сын Адольф Камбрэ. Двадцать четыре года, холост, детей нет. Несколько раз привлекался к административной ответственности за антиобщественное поведение, употребление наркотиков и сопротивление сотрудникам полиции.

— Очень неприятный тип, любит ловить рыбу и сбивать птиц машиной.

— Да? Возможно. Второй ребёнок — Анибаль Камбрэ. Двадцать один год, холост, детей нет. Умственно неполноценный.

— По-моему из всей семьи он самый адекватный. Извини, что перебиваю. Продолжай, Харун.

— О дочери Кассандре Камбрэ я уже сказал. Сейчас ей должно исполниться восемнадцать. Я нашёл много статей про её побег из дома и возвращение, но ничего нового.

— О’кей. Тётка Шарлотта?

— Мимо. На неё почти ничего нет. Совладелица «Галльского петуха», семьдесят три года, не замужем, без детей.

— Зато у тётки Шарлотты есть бульдожка Стичи и её кусачие детки.

Харун смеётся:

— Об этом Интернету ничего не известно.

— Ладно. Это неважно. Что с отважным капитаном Жискаром?

— Шестьдесят семь лет, разведён, сын-офицер служит в военно-морском флоте. Всю свою жизнь Жискар Камбрэ провёл в плаваниях. Сейчас на пенсии. Хозяин катамарана в Сете.

— А его секретарь Женевьева?

— Мимо. Слишком мало данных.

— Отец Гранмер?

— Заведующий детским приютом в Сете. Я встретил несколько его объявлений о сборе пожертвований.

— Пауль Гутентаг?

— В Интернете есть сайт его детективного агентства с предложением услуг. Это всё.

— Жанна и Жан де Миньон?

— Мимо. Я отыскал лишь некоего Жана-Кристофа де Миньона, крупного бельгийского предпринимателя — сталь, уголь, оружие. Возможно, это их отец.

— Корнелия и её молодой муж?

— Мимо.

— Живко Пападопулосов?

— О нём тоже ничего не известно, так же как и о парне по имени Али.

— Спасибо, Харун.

— Не за что, уважаемый герр Росс. Я буду продолжать поиски.

— О’кей. Чюсс!

— Чюсс!

Заваривая себе кофе, думаю о том, что если девочка, найденная в море, не была Кассандрой Камбрэ, то куда же делась настоящая Кассандра? И почему Анибаль называет самозваную Кассандру фантомом?

После обеда, проведённого в обществе громогласной

мамы Буэно, немого дона Пидро, тихого Пападопулосова и вкусной картофельной запеканки, отвожу себя к себе в комнату. Я считаю, что днём в полном народа отеле особая опасность нам с Кассандрой не грозит. Разумеется, если не шататься в одиночку по глухим закоулкам. Неизвестный злодей старается, чтобы его нападения выглядели как несчастный случай, поэтому он вряд ли решится напасть на кого-нибудь из нас средь бела дня.

В номере я включаю телевизор, делаю звук погромче, чтобы ненароком не уснуть, и добросовестно жду на диване контрольного звонка Марины.

Просыпаюсь уже под вечер. Сумрачная комната освещена только призрачным светом телевизора. На экране мелкие нарисованные букашки истязают нарисованную букашку побольше. При этом все нечеловечески горланят. Поспешно выключаю телеящик. На сегодня мне достаточно нечеловеческих воплей Адольфа. Проверяю свой мобильник. Марина так и не позвонила. К сердцу коварно подкрадывается зелёная тоска, но я с ней борюсь. Слегка постукиваю пальцами по дивану. На моём тайном языке это означает: «Чего нюни распустил, чудик? Не позвонила — значит, не смогла. Подумаешь, горе!» Я прав?

Постановляю не распускать нюни, а совсем даже наоборот — хорошенько умыть себя в ванной и вести на ужин. Что и делаю.

В столовой попадаю под прессинг изнывающей от желания поговорить мамы Буэно и терпеливо выслушиваю её подробный рассказ о сегодняшнем походе в санктуарий. Сегодня она и дон Пидро совершили омовение чудотворной водой.

— Сеньор Росс, оказывается, недалеко от грота построены шесть женских и одиннадцать мужских купелей. Мы там окунулись в воду чудесного источника и прямо как заново родились! — бурно повествует мама Буэно. — Правда ведь, сокровище?

Пока мама Буэно повествует, её красавчик-муж опять раздевает глазами Кассандру, которая подносит блюда. Как в воду опущенный Пападопулосов хлебает суп в конце стола. От его лысины прямо мне в глаз отражается весёлый зайчик света лампы. Глядя на смурного болгарина, трудно отделаться от мысли, что жену он профукал вполне справедливо. Какая нормальная женщина сможет долго выносить этого меланхоличного овоща с грядки? С ним ведь даже не поскандалишь, если что! Но это моё субъективное мнение.

Закончив слушать маму Буэно, я вежливо отклоняю её приглашение сыграть в карты по маленькой, желаю всем спокойной ночи и отбываю на покой. Надеюсь, что этот долгий нервный день закончен, но я ошибаюсь. Незадолго до полуночи в мою дверь осторожно стучат. Думая, что это Кассандра решила заглянуть ко мне на огонёк, открываю. Вот так сюрприз! В коридоре переминается с ноги на ногу Анибаль.

— Что случилось?

— Ничего.

— А что ты хочешь? Печенья у меня нет.

Анибаль нерешительно произносит: