Не все трупы неподвижны
Шрифт:
Возвращаю себя в номер, закрываюсь на ключ. Просто на всякий случай. Вдруг у хозяев «Галльского петуха» появится желание заодно пристукнуть и меня. Наверняка в сарайчике найдётся ещё местечко под брезентом.
Человек с пёстрым зонтом не даёт мне покоя, поэтому я не ложусь на диван для лёгкой послеобеденной дрёмы, а порхаю по комнате, как бегемот. Думаю. Итак, что мы имеем? Кого из обитателей отеля можно внести в чёрный список потенциальных убийц? Немощного Франсуа? Агрессивного рыболова Адольфа? Неприметную Луизу? (Бабушка, а почему у вас такие большие зубы? Чтобы котлеты застревали!) Анибаль? Интересно, может ли дурачок быть убийцей? А почему нет? Парню лет двадцать,
Устав тяжело порхать, бросаю себя на диван. Уф! А вообще-то какое мне до всего этого дело? Я ведь приехал в Лурд не за острыми ощущениями. Разумеется, у каждой семьи есть свои секреты, но не у каждой в сарайчике за домом хранится покойник. Пока ясно одно: в «Галльском петухе» исчезают люди. Пусть лучше полиция разбирается, какие ещё страшные тайны скрывает это место. Проблема в том, что я почти не говорю по-французски, едва хожу и не знаю, где здесь полиция. Грустно оглядываю комнату. Машинально постукиваю пальцами по дивану. На моём тайном языке это означает: «Всё-таки плохо без кофе!»
Тук-тук, в дверь стук. Это явилась Кассандра, нагруженная электрическим чайником и коробкой с чашками, блюдцами, молочником, сахарницей, чайными ложечками и тому подобными вещами. Впускаю девчушку в номер. Она кладёт посуду на стол, подключает чайник.
— Скажи, Кассандра, а где вы жили раньше? — спрашиваю я и замечаю, как моя гостья на секунду замирает. Интересно.
— Кто «вы»?
— Ну, вся ваша семья. Или раньше вы жили не вместе?
— Семья Камбрэ приехала в Лурд из Сета. Это маленький портовый город на Средиземном море. Отец владел там таким же небольшим отелем. Тётка Шарлотта жила здесь неподалёку. Ей стало трудно жить одной, она уже немолода, за семьдесят, плохо видит и слышит, вот и предложила отцу вскладчину купить этот дом. Он как раз недорого продавался. Дом хороший, большой. На первом этаже комнаты хозяев, офис, столовая и гостиная. На втором — четыре номера. На третьем сейчас живёт тётка Шарлотта и я. Кстати, в подвале есть сауна. За отдельную плату — пожалуйста. Отец продал свой отель в Сете, а тётка Шарлотта — свою квартиру. Три месяца назад они приобрели этот дом, открыли здесь отель и назвали его «Галльский петух».
— А когда ты жила в Германии?
Я жду ответа, но Кассандра говорит, лучезарно улыбаясь:
— Расскажите лучше о себе, мсье Вадим. Чем вы занимаетесь?
Ну что же. Рассказываю о своём берёзовом фатерланде, браке с Мариной, литературе, даже об инсульте. Присев на стул, Кассандра внимательно слушает, сочувственно кивая, когда я описываю свою преждевременную смерть и воскрешение.
— Как страшно, — тихо произносит она, когда я заканчиваю описание больничных будней. В глазах Кассандры блестят слёзы. Вдруг она поднимает голову и смотрит мне прямо в лицо.
— А хотите кофе, мсье Вадим? Я мигом приготовлю.
— А что? Хорошая идея.
Кассандра срывается со стула, хватает чайник и выбегает из номера. Пока она отсутствует, я обдумываю мысль о том, чтобы попросить Кассандру позвонить в полицию. Но можно ли ей доверять? Ведь кто-то же спускался вечером по лестнице и наверняка видел приезжего, однако молчит. Почему молчит? Значит, знает, что ночного гостя прикончили?
Через несколько минут Кассандра возвращается с полным чайником воды и несколькими упаковками кофе «три в одном». Пока она хлопочет у стола, я задаю вопрос:
— Тебе здесь нравится?
— Нравится. Здесь тихо.
Кассандра наливает кипяток в чашки, сыпет кофе, размешивает. Одну чашку подаёт мне, вторую берёт себе. Мы уютно устраиваемся на диване. Не торопясь, пьём горячий ароматный напиток. Хорошо!
— Скажи, а кто в отеле дежурит по вечерам? Ведь постояльцы могут приехать в любое время.
— Отец. Всё равно он допоздна сидит в гостиной. Смотрит телевизор и осуждает современные нравы. В гостиной есть телефон, параллельный офисному. И входная дверь рядом.
— А Луиза?
— Мать ложится рано. Не позже девяти она принимает снотворное, поэтому ничего не слышит. Зато и встаёт ни свет ни заря.
Это значит, что зубастая Луиза не могла спускаться по лестнице в одиннадцать. Ещё один момент прояснился. Я терзаюсь сомнениями. Сказать Кассандре о трупе в сарайчике или нет? Сказать или нет? Наконец, решаюсь довериться. Выбора ведь нет.
— Послушай, Кассандра. Я должен сообщить тебе одну важную вещь.
— Да, мсье Вадим?
Сбивчиво рассказываю девчушке про ночного гостя, зонт с пёстрым узором, сарайчик, пальцы из-под брезента, реакцию Адольфа на моё появление у сарайчика. Мне не хватает немецких слов, поэтому замолкаю. Кассандра снисходительно смотрит на меня своими голубыми озёрами.
— Ну что вы, мсье Вадим. Никто вечером в отель не приезжал. Вы сильно устали после долгой дороги, вот вам и приснился неприятный сон.
— А труп в сарайчике?
— Вы же не видели никакого трупа. Сами говорите, что заметили только кончики пальцев.
— Именно видел! Так же ясно, как тебя сейчас.
Кассандра улыбается. Кажется, я уже говорил, что у неё лучезарная улыбка?
— Вам просто показалось, бедный мсье Вадим. Вы спутали какие-то рыбацкие штуки Адольфа с пальцами.
Кассандра забирает у меня пустую чашку, встаёт с дивана. Сейчас она уйдёт, и я останусь один со своими страхами. Возможно, она видит мою ненормальность, но сам я этого не чувствую, поэтому делаю ещё одну попытку.
— Постой, Кассандра! Можно легко узнать, кто из нас прав.
Девчушка оборачивается, стоя на пороге.
— Что вы имеете в виду?
— Давай сейчас сходим туда, и ты сама посмотришь. Я очень прошу.
Делаю умоляющее лицо. Это я хорошо умею. Натренировался с Мариной. К моему облегчению, Кассандра кивает.
— Ну, хорошо. Мне уже самой любопытно, что же вы такое ужасное там увидели. Только возьму ключ от гостевого домика, и пойдём.
В мрачной сосредоточенности пробираюсь по каменной дорожке между кустов. Слышу, как у меня за спиной Кассандра шмыгает носом. Моя маленькая соратница по приключениям в саду следует по пятам, низко натянув капюшон на копну золотых кудрей. С её вздёрнутого носика капают дождевые капли. Мне тоже приходится несладко. На голову льёт холодный душ, ноги разъезжаются на скользких плитках. И чего нам дома не сиделось? Вот и покосившийся сарайчик. Злобного Адольфа на этот раз нет. Кассандра отпирает замок, дверь скрежещет, словно ржавая калитка на кладбище в полночь, и мы входим внутрь. Не обращая внимания на рыбацкий инвентарь, я осторожно бросаюсь к чему-то накрытому брезентом. Крепко сжимаю край грубого материала и, чувствуя себя осквернителем могил, откидываю брезент в сторону. Упс! На грязном полу лежит куча угольных брикетов. Труп исчез.