Не выходите замуж на спор

Лисина Александра

– Уф! – сказал после обеда оборотень, сыто рыгнув и отвалившись от стола. – Уже забыл, когда я так наедался.

– Все неделю одни перекусы, и те на бегу, – кивнул Шмуль, догрызая свиную кость. Зубки у фея даром что маленькие, но по остроте не уступят врыдловским, так что костный мозг он добывал с такой легкостью, что только хруст стоял. – Но у нас возникла непредвиденная проблема: Марти придется менять гардероб. Мои рубашки, как выяснилось, ему не подходят.

Мы дружно посмотрели на неловко заерзавшего ангела, за спиной которого трепетали небольшие крылышки, и так же дружно задумались. Деньги за ворованные зелья он принципиально не брал. Соответственно, никаких сбережений не накопил, поэтому сменить гардероб самостоятельно ему было не на что.

Однако позволить ему ходить по улице в драной рубашке, в которой пришлось на днях прорезать отверстия, чтобы не мялись перья, тоже было нельзя. А нормальная одежда продавалась только в Городе – УННУН снабжал своих студентов лишь минимумом вещей и защитными балахонами для особо опасных предметов. Стипендий нам тоже не платили, поскольку считалось, что мы находимся на полном университетском обеспечении и таким образом расплачиваемся за шесть лет безбедной жизни, которой нас по определению не могли лишить. Все остальное мы добывали сами, включая деньги и всяческие излишества. Но если те же нимфочки выходные подрабатывали подавальщицами в трактирах, лешие продавали городским забулдыгам бражку собственного изготовления, а кто-то, как мы, сбывал ворованный товар, то Марти ничего этого не умел. В плане самостоятельности он оказался абсолютно никчемным и совершенно не приспособленным к жизни, поэтому проблема, озвученная Шмулем, действительно была серьезной.

– У кого остались заначки? – задал справедливый вопрос фей, когда мы прониклись ситуацией.

И все почему-то сразу посмотрели на меня.

– У Хельки пусто, – тут же сдал меня оракул, лениво потягивая морковный сок. – Она на книжку все спустила. Улька свою долю с врыдлы опять на ингредиенты для эликсиров извела. Я могу дать пару золотых, у Шмуля найдется около десятка, а на Ваську даже не оборачивайтесь – он сегодня на свидание идет, так что денег у него нет.

Под веселым взглядом Зыряна мы неловко переглянулись, но фей, надо отдать ему должное, тут же выложил на стол свою наличность. Одиннадцать монет, к которым оракул добавил два золотых. Из них часть суммы мы должны были заплатить трактирщику за роскошный обед. Еще часть – отложить про запас, потому что до следующей недели, когда Йерж отдаст деньги за новый товар, надо было как-то дожить. В итоге потратить мы могли примерно половину, да и то с оглядкой на цены, которые в Городе ой как кусались.

– К мадам Мими пойдем, – решила я, сгребая наличность в карман. – На пару-тройку рубашек и нормальную куртку этого хватит, а потом докупим остальное.

– Там же дорого, – попытался было возразить оборотень, заставив Мартина сникнуть, но под моим взглядом тут же осекся.

– Зато без обмана. И размеры с него снимут точно, а не как в дешевом салоне – на глазок. Молодые крылья нельзя мять – неправильно вырастут, – добавила я, сбавляя тон. – А у Марти они могут вообще из-за этого не раскрыться, и тогда шиш нам всем будет, а не настоящий ангел.

Васька понятливо вздохнул, и больше возражений не последовало.

– Хель, а Личиана тебе на днях привет передавала, – вспомнила баньши, когда мы, расплатившись, вышли на улицу. – Сказала, что заботу твою оценила, и пригласила заглянуть как-нибудь в гости.

– Чего это она? – удивленно обернулся Васька. – Светом сильно ударилась?

Я хмыкнула и, пока мы добирались до салона, просветила всех относительно своей страшной мсти обнаглевшим бесам. Мартину очень понравилось. Нарезающий круги над нашими головами Шмуль только уважительно присвистнул. Улька, узнав подробности, сперва злобно зашипела, а затем мстительно расхохоталась, потому что Гидес в свое время и ее успел достать. А прижимистый оборотень и вовсе пришел в такой восторг, что к салону мы подошли дружной гогочущей толпой. Внутри, правда, пришлось затихнуть, потому что его владелица не уважала шум. Но мне и там нашлось чем заняться, пока многоуважаемая хозяйка, дама весьма впечатляющих пропорций и довольно крутого нрава, забрала покрасневшего до корней волос ангела, чтобы снять с него мерки.

К счастью, о посетителях

она заботилась, так что нам было где посидеть, пока Мартина крутили и вертели смешливые девчонки-примерщицы, а потом такие же смешливые раскройщицы перебирали всевозможные ткани. Мельком оглядев предложенное великолепие, я ткнула пальчиком в то, что мне понравилось, а потом снова забилась в уголок и, пока народ с удовольствием распивал травяные чаи, углубилась в дебри учебника, надеясь, что мои пальцы не сломаются к завтрашнему зачету в попытке повторить описанные жесты.

Больших успехов, кроме онемевших до ломоты кистей, я, разумеется, не достигла, потому что начинать их растягивать нужно было два месяца назад, а не накануне зачета. Зато, когда Мартин напялил на себя сшитые тут же, при нас, обновки, почувствовала удовлетворение. Наконец-то наш чудаковатый приятель выглядел как нормальный человек.

– А для вас, Хельриана, у меня небольшой сюрприз, – решила меня напоследок удивить благоухающая мощным цветочным ароматом хозяйка.

Я, уже собравшись уходить, удивленно обернулась и недоверчиво уставилась на небольшой сверток, который, загадочно улыбаясь, протянула одна из девиц.

– Подарок для постоянного клиента, – благодушно напутствовала меня мадам Мими, величаво проплывая мимо. – Всегда рада видеть у себя в салоне истинных ценителей красивых вещей.

Я озадаченно поскребла в затылке, но сверток все-таки взяла.

– Мм… спасибо. Будут еще деньги – зайду.

– Всего доброго, юная леди, – покровительственно улыбнулась мадам и, махнув длинным подолом, исчезла в недрах мастерской, откуда вскоре послышался ее зычный голос: – Ну кто же так, неучи, складывает кардоганскую шерсть? Смотрите, что вы наделали!

Выйдя на улицу, я в сомнении повертела подарок, но на глазах у прохожих решила не разворачивать. Вдруг хозяйка салона туда эксклюзивное нижнее белье засунула? Или какое-нибудь провокационное одеяние для особо извращенных брачных игр? Она могла – коллекция уникальных диковинок у мадам Мими была обширной. Я ее в свое время почти всю пересмотрела, пока не остановилась на своей любимой ночнушке. Некого мне тогда было соблазнять и очаровывать. Да и сейчас… гм… что-нибудь поскромнее стоило приобрести, чтобы не провоцировать лишний раз муженька.

Правда, долго шила в мешке не утаишь – стоило нам вернуться в общагу, как Улька тут же приперла меня к стенке и, грозно сверкнув черными глазищами, потребовала:

– А ну показывай!

Пришлось капитулировать перед готовой взорваться от любопытства подругой и покорно примерить подаренную обновку, оказавшуюся чем-то средним между деревенским платьем и просторным саваном. Ни единого стежка вышивки на лифе, ни кружев, ни украшений. Просто широкий, явно не по размеру скроенный балахон на затейливо переплетенных веревочках, хоть и сшитый из сверкающего сардонийского шелка. Да еще с разрезами на боках, сквозь которые проглядывала смуглая в моем привычном облике кожа. Признаться, давно я не испытывала такого сильного разочарования от одежды. А Улька и вовсе растерялась, когда я напялила это и явилась на ее строгий суд.

Оглядев меня так и этак, мы с одинаковым недоумением воззрились друг на друга.

– Пойду сниму, – неловко кашлянув, я приподняла чрезмерно широкий подол и на цыпочках двинулась в душевую. – Сколько всего за свою жизнь переносила, но такого убожества не видела.

– Да-а, перемудрила что-то мадам, – шокированно покивала баньши, с нескрываемым сожалением глядя на струящийся шелк. – Эх, какой материал испортили…

Я мысленно согласилась и, проходя мимо большого зеркала, скривилась. А потом подумала, что в этот балахон я могла бы нормально влезть только во второй ипостаси. Вздрогнула, едва представив, с какой точностью белый шелк обрисовал бы все изгибы моего второго, более крупного и намного более подходящего к такой одежке тела. Почти воочию увидела, как соблазнительно заблестит в широких разрезах чешуя… и, покрывшись холодным потом, сорвала с себя коварную тряпку.