Не выпускайте чудовищ из шкафа
Шрифт:
– Думаете, надо? Можно ведь и так.
– Я… я буду жаловаться!
– Если доживете, - меланхолично ответила я и пальцы-таки разжала, позволив уроду упасть. И тот захрипел, выгнулся.
Зашелся сиплым кашлем.
– Ох… охр…
– Охренел? – подсказала я, присев рядышком. – Ты и вправду охренел, мальчик.
– Охр-на, - выдавил он, пытаясь опереться на руки. Это зря.
Я была хорошей собакой.
И магов мы добыли больше полусотни. А потому знала не только, куда тыкать, чтоб их от силы отрезало,
Нет, силенки к нему вернутся.
Не сразу.
Может, дня через три начнут. Или через четыре. А может, и того позже. Но…= мне-то какая разница? А до того тело будет… неприятным. Одинцов рассказывал, каково это. И мышцы дрожат, и слабость несусветная.
– Если ты про того придурка в коридоре, то он очухается.
И быстро.
Я его даже не сильно помяла.
Впрочем, этот малолетний ублюдок меня быстро перестал интересовать. Я поднялась и, перешагнув через него, подошла к Софье.
– Ты как?
– Знаешь, - она откинулась в кресле. – Я бы от кофе не отказалась…
Глава 13. Звезда
Глава 13. Звезда
«Звезда символизирует надежду, но следует помнить, что она обманчива и далека, воистину как звезда, в предрассветный час мелькнувшая на небосводе»
«Малый толкователь карт и гадальных арканов», выпущенный под редакцией Общества любителей Предсказаний и рекомендованный для домашнего применения лицам, не обладающим истинным даром Прозрения.
В окно, затянутое плющом, света проникало мало. Даже сейчас, когда от плюща остались голые ветки. А летом наверняка тут вовсе темно.
И сыро.
И в этом полумраке лицо женщины кажется таким напрочь ненастоящим. Узкое. С чрезмерно длинным носом. С губами тонкими. С высоким лбом, в центре которого лежит синий камень. Камень поддерживает пара цепочек, и Бекшеев не может отделаться от ощущения, что именно этот камень и запирает силы женщины.
Она не стара. Хотя что-то толком разглядеть сложно.
А еще она видит.
Вот пусть и жмурится, щурится, скрывая под сенью ресниц бельмяные пятна, но все одно видит.
– Я… этого… - княжич кое-как поднялся. Надо же, а казалось, что не так уж сильно ему и досталось. Пара тычков, а поплыл. Вот и сейчас вроде стоит, но покачивается и ощущение такое, что того и гляди свалится. – Так… не оставлю. Я… сегодня же… отцу…
– Не волнуйтесь, - заверил Бекшеев. – Я сам ему сообщу. И ваш поверенный тоже.
Бекшеев глянул на часы.
Долгехонько.
Или это кажется просто? Чувство времени у него напрочь сбито. Но по ощущениям, сигнал он еще когда отправил. Но вот где-то хлопнула
– Тьма? – раздался обеспокоенный голос.
– Тут. Все в норме, - отозвалась Зима Желановна. – Эй, вы там кофе будете?
– Иди в… - княжич добавил нечто вовсе неповторимое. И опять закашлялся.
– Тебе, придурок, и не предлагаю. Сапожник, забери этого урода в участок.
Сапожник входил осторожно, бочком, прижимаясь к стене. И взгляд его внимательный зацепил всю комнату. Бекшеев готов был поклясться, что от этого взгляда не укрылась ни одна деталь.
– Да по какому… - взвился было толстяк, но замолчал.
– На Софью напал, - Зима потянулась и отряхнулась. А Бекшеев замер, не способный отвернуться. Он… он читал отчеты.
И хроники видел.
Превращения ведь запечатлевали, но одно дело – на экране, а совсем другое – вот так.
– Вы не имеете права! – тоненько и как-то обреченно произнес толстяк. – Это… это незаконно.
– Незаконно?
Черты лица разглаживались и в какой-то момент казалось, что вот-вот и вовсе исчезнут, что останется лишь гладкая ровная поверхность, сродни скорлупе яйца.
Жутко.
И завораживает.
– Незаконно, - голос Зимы звучал хрипло. – Пробираться в чужой дом. И угрожать.
– Угрожать? – очень тихо переспросил Сапожник. – Тебе?
– Софье. Говорил, что глаза ей выдавит. И пальцы отрежет.
– Он… он шутил!
Зима дернула шеей и потянулась. Бекшееву почудилось, что он слышит хруст костей.
– В конце концов, физического ущерба нанесено не было, - толстяк, кажется, приходил в себя. – Да, господин позволил себе некоторую… вольность.
Княжич стоял, слегка покачиваясь. И бледный до синевы. А еще растерянный. Он? Интересно, что с ним такого сделали.
– Но он готов в полной мере компенсировать ущерб! Пять тысяч…
– Пусть засунет себе в задницу, - Зима провела руками по волосам. – Забирай его. Протокол сам?
Сапожник кивнул.
– Но… но это неразумно! – толстяк качнулся было. – Я вынужден буду доложить князю… и вы… вы, господин Бекшеев, кажетесь мне разумным человеком. Вы понимаете, чем это может обернуться? Тут даже в суд обращаться не с чем… в конце концов…
– Заткнись, - Сапожник лишь качнулся и… и толстяк с визгом отпрянул. А потом, прижавшись к стене, затрясся мелко так. Противно.
А Сапожник подхватил княжича под локоть и ласково осведомился:
– Сам пойдешь? Или как?
Когда же княжич попытался сбросить руку, пальцы Сапожника сильнее её сдавили. А во взгляде мелькнуло что-то донельзя предвкушающее.
– Дай мне повод, мальчик. Просто дай мне повод…
– Он ведь и вправду выйдет, - Зима подавила зевок. А вот зубы у нее остались неровными, с выдающимися клыками. – Если не сегодня, то завтра…