Не выпускайте чудовищ из шкафа
Шрифт:
Да нормальный у него кофе вышел.
Особенно, если сахару побольше положить. Куска три. Можно и четыре. Кстати, Зима бросила не меньше, да еще и сливок.
– Будете? – она протянула фарфоровый сливочник.
– Нет. Мне и так нормально, - он взял чашечку, которой место в гостиной, а никак не на кухне.
– То есть, этот засранец приехал требовать новый прогноз?
– Всегда можно повернуть ситуацию в обратную сторону. Скажем, представить дело так, что отыскалась та единственная, которая светом
– Что?
– Моя… супруга очень любит сентиментальные романы, - признаваться в этом было отчего-то легко.
И тихий смех Софьи окончательно успокоил.
– Вы поэтому разводитесь? – уточнила Зима, глядя поверх чашки.
– Нет. Просто… как выяснилось, мы очень разные. И ждали друг от друга невозможного.
– Бывает.
Ей ли не понять. Но… развод – тема неприятная, пусть даже займется им поверенный, а там, наверху, к разводам стали относиться гораздо спокойнее.
– То есть, он надеялся выбить нужный прогноз… откуда узнал? Про Софью?
– У Гельша-старшего есть и деньги, и связи. И люди. Подкупил кого-нибудь. Или саму эту гадалку прижал.
Надо будет позвонить старому приятелю, пусть приглядит.
– Лерман, если она и вправду Лерман, бы не стала сопротивляться. Сказала бы, кто на самом деле составляет прогнозы.
– И мальчишка решил разобраться с обидчицей.
– Именно.
– И что теперь?
Сложный вопрос. И тянет соврать, что он, Бекшеев, все уладит. Но ложь становится в горле комом.
– Пятнадцать суток я ему обеспечу. Но в остальном… если вы напишете заявление.
– Нет, - Софья покачала головой.
– Софья!
– Нет, - сказала она тверже. – В этом нет нужды. Он все равно умрет скоро.
– Как?
– Понятия не имею. Но… те, кому немного осталось, на них метка. Я вижу. Раньше видела, кого можно спасти. Теперь просто метку. Он умрет. И так будет лучше, - она все же отпила кофе.
– Сапожник? – Бекшеев повернулся к Зиме.
– Да нет. Двинет пару раз, но аккуратно. Он опытный. И лишних следов не оставит.
Это и нервирует.
– И убивать не станет. Сапожник очень не любит убивать. Настолько, что… в первый год, когда мы только-только… нас еще на большую землю привлекали. На Дальнем-то с большего спокойно, а там вот и людей всяких, и… собак. Собак после войны развелось много. Сбились в стаи. Одичали. Стаи одичавших собак – это очень серьезно.
Бекшеев кивнул.
Он читал.
– Вот мы и занялись зачисткой. Все. А Сапожник не смог. Он ходил. Помогал, но стрелять в собак – не смог. У него с мозгами что-то там…
Чудесная характеристика. И главное, кажется, не только у него. Но собаки – это одно, собак многим жалко, потому как не виноваты они, а вот люди – совсем иной разговор.
Впрочем, говорить ничего Бекшеев не стал.
– Улица Красильников, -
Она выдохнула, и Зима вовремя успела подхватить чашку, не позволив ей выпасть из ослабевших пальцев. А что выругалась при этом, так бывает.
Глава 14. Королева пентаклей
Глава 14. Королева пентаклей
«…третьего дня на улице Булочников мирный сон горожан был прерван душераздирающим криком. Полиция, вызванная горожанами, обнаружила мертвую девицу в одной лишь окровавленной рубашке. Имя несчастной устанавливается. И полиция просит всех…»
«Полицейские ведомости»
Софье я сунула под голову подушку, а на плечи набросила плед. Поглядела на Бекшеева, который в свою очередь презадумчиво глядел на саму Софью.
– Часто у нее случается?
– Иногда. Раньше реже, а теперь, видать, блоки отходят.
– Это невозможно, - с убежденностью произнес он.
Спорить я не стала. Невозможно, так невозможно. А Бекшеев подошел и присел.
– Выходит, улица Красильников… надо позвонить, чтобы проверили.
– Телефон тут есть.
– В доме?
Я пожала плечами. Ну не объяснять же, что это – не моя придурь. Кому мне звонить-то? А вот Одинцов настоял. Беспокоился он, сволочь высокородная.
– Наверху.
– А… - Бекшееву явно не хотелось оставлять Софью без присмотра.
– Я в доме. Услышу, если что.
Да и Сапожник наверняка вернется. Закроет этого придурка, шепнет кому из наших, чтоб приглядели, и вернется.
Кивок.
– Полагаете, это как-то связано с княжичем?
– Понятия не имею.
Знаю только одно, что теперь Софья сутки будет пребывать в этой вот полудреме. Надо будет сказать Магде, чтобы супа сварила, потому как другого Софья есть не станет. Да и суп придется вливать по ложечке.
Совсем как дитя.
Только…
Я убрала руку, не позволив себе коснуться ножа и монетки. Надо будет положить их куда, чтоб собственною силой не заляпать.
В кабинете пахло мастикой и кожей. И было сумрачно, потому как с этой стороны плющ залепил окна намертво. Каждый год собираюсь нанять кого, чтоб почистили стену, и почему-то все откладываю.
Сыро.
Стены здесь толстые, из камня. И даже в те пару недель лета, когда солнце жарит, не прогреваются.
Телефонный аппарат был покрыт толстым слоем пыли. Как и стол. И шкаф из красного дерева. Полки. Книги на полках. Я как-то сняла пару, убеждаясь, что подбирали их исключительно по красоте обложек.