Не забывать никогда
Шрифт:
— Странно, ты прав. Но…
Я не дал ей перевести дух.
— Слушай дальше. И Моргана, и Магали обе изучали медицину, Моргана в Руане, Магали — в университете Эври-Валь-д’Эссон.
Мона ногой притормозила движение качелей.
— Быть может, они дальние родственницы? Или дружили их семьи?
— Нет. Ни в одной из статей, ни в одном досье, посвященном расследованию дела Аврил, я не нашел упоминания о Магали Варрон. Впрочем, когда убили Моргану, Магали было десять лет. И она не жила в Нормандии.
Ветер с моря продолжал раскачивать качели, с которых соскочила Мона. Холодный ветер. Она до конца застегнула молнию своего комбинезона. На груди ее блестела звезда.
— О’кей, — произнесла она. — Поразмыслим спокойно. Ты прав в одном: это не может быть совпадением. Возможно, между девушками существует некая связь… Априори, согласно тому, что тебе удалось узнать, Моргана не могла быть знакома с Магали Варрон. Магали младше нее на десять лет. Она жила в Иль-де-Франсе.
Личико ее сморщилось, маленький носик вздернулся и задвигался, словно у недоверчивого кролика, вынюхивающего след. Внезапно в глазах ее загорелись искры, свидетельствующие о гениальном решении.
— Но ведь возможно и обратное, Джамал! Магали вполне могла слышать разговоры о деле Аврил, об убийце с красным шарфом. В то время ей было десять лет, и эта история могла травмировать ее детскую психику… Предположим — а почему бы и нет? — что она стала отождествлять себя с Морганой, копировать ее вкусы, привычки, вплоть до выбора коллежа, а затем лицея. Отсюда коллеж и лицей, которые носят те же имена, что и коллеж и лицей Морганы Аврил…
Я с сомнением пожал плечами.
— Настолько, чтобы умереть той же смертью через десять лет? Заставить себя изнасиловать? Изобразить удушение шарфом «Берберри»?
Розовый носик Моны часто задышал.
— Согласна, в это поверить трудно.
Я подошел к Моне. Прежде чем продолжить, мне захотелось прижаться к ее влажному комбинезону и заключить ее в объятия.
— Это еще не все, Мона. Магали Варрон не только скопировала смерть Морганы Аврил. — Мой голос понизился на две октавы. — Она родилась 10 мая 1993 года — иначе говоря, день в день, только через десять лет после Морганы Аврил.
— Моргана родилась 10 мая 1983 года?
— Да, в больнице Фернан Ланглуа в Нефшатель-ан-Брэ.
Мона поперхнулась.
— А где… где родилась Магали Варрон?
— Почти за шесть тысяч километров от Нормандии, в северном предместье Квебека…
Я дал Моне время вздохнуть и с облегчением выдохнуть, чтобы потом сразить ее наповал.
— Предоставляю тебе возможность догадаться, как называлось то предместье…
Ответ застрял у нее в горле, и она с трудом вытолкнула его:
— Нефшатель?
— Да! Каким бы невероятным это ни казалось, но она родилась в Нефшателе, городке между Шарлесбургом и Лоретвилем.
Внезапно Мона расслабила мышцы своей мордашки настороженной мышки. Словно отказывалась понимать. Шагнув ко мне, она прижалась своим неопреном к моей «Wind Woll». Объятия непривычные, скользкие. Мы чувствовали себя космонавтами на планете Марс.
— Магали Варрон не только скопировала смерть Морганы Аврил, — повторил я. — Она скопировала ее рождение! Я провел поиск: во всем мире только пять городов носят название Нефшатель: четыре во Франции и один в Канаде. Магали Варрон приехала во Францию, в Кретей, когда ей исполнилось семь лет.
— Черт возьми, Джамал, что значит вся эта история?
— Я ничего не понимаю, Мона. Ничего не понимаю. Что-то ускользает от нас. Возможно, есть рациональное объяснение.
Не размыкая объятий, я прошептал ей на ухо:
— Копировать чужую жизнь. Каждый шаг, с начала до конца. Все увлечения, все школы, словно зеркало, только на расстоянии. Своего рода голограмма. Черт, это невозможно!
Мона попыталась найти довод, однако голос ее звучал неуверенно:
— Серийный убийца всегда ищет похожую жертву, ведь так? Понимаешь, что я хочу сказать? Похожих девушек, которые напоминают ему мать, бывшую супругу или вымышленную, но вполне определенную женщину.
— Но здесь все наоборот, Мона! Здесь получается, будто эта девушка, Магали Варрон, старалась заменить жертву, самой выступить в роли добычи. Словно привлекала к себе хищника, пока он наконец не нашел ее…
— И сама доделала за него его работу, — добавила Мона. — И даже обмотала орудие убийства вокруг собственной шеи. Последний совершенный ею поступок.
Я не ответил. Несколько секунд я слушал шум прибоя, а потом нежно поцеловал ее в губы, проводя рукой по изгибам ее дельфиньей кожи. Когда рука моя спустилась на бедра, Мона тяжело задышала. В крошечном кармашке ее комбинезона я нащупал что-то плотное. Пальцы скользнули в кармашек и вытащили желтую косынку.
— Это для волос, — прошептала Мона. — Чтобы не мешали.
Косынка заскользила в моих пальцах. Без всякой задней мысли я поднял руки и, держа кусок ткани за оба конца, приблизил к ее подбородку.
Медленно.
— Интересно, сколько времени понадобится, чтобы затянуть эту штуку?
Я еще ближе приблизил шелк к ее шее. В следующее мгновение взор Моны потух.
В ее глазах я прочел страх. Внезапный и неизбывный ужас.
Какой кретин!
Я тотчас опустил руки; но зло свершилось.
— Пожалуйста, Джамал, не играй в такие игры… — произнесла она, и в голосе ее зазвенели слезы.
— Прости меня. Я не хотел… — промямлил я.
Она вырвала косынку у меня из рук.
— Оставь. Это мне надо извиняться, это глупое предчувствие.
Она уставилась на свисавшую с ладони желтую ткань.
— Хочешь знать, в чем я уверена, Джамал?
— В чем?
— Что это невозможно.
Глядя на высившийся перед нами обрыв, на бункер, на овец, на то самое место, откуда вчера упала Магали, она повторила: