Не забывать никогда
Шрифт:
Каким образом она обмотала красный шарф вокруг шеи во время падения с обрыва?
Почему газеты ничего не написали о смерти Магали Варрон?
Как объяснить невероятное сходство между Магали Варрон и Морганой Аврил? Рождение, увлечения, учеба… и одинаковые лица!
Возможно ли, что Моргана Аврил не умерла десять лет назад, хотя все газеты Франции написали о ее трагической гибели?
И дополнительный
Возможно ли, что один-единственный критерий может помочь решить это уравнение с десятком неизвестных?
Я снова осторожно выглянул в окно. Следом за семейным автодомом шел, заплетаясь ногами, подросток в наушниках MP3, огромных, словно уши шапки-ушанки; он явно отключился от внешнего мира.
Уверен, только с помощью собственного серого вещества мне эту загадку не решить, хотя в старых фильмах почтенный следователь с округлившимся брюшком всегда распутывал дело, не покидая своего кресла.
Я должен действовать, и первым моим действием станет установление местопребывания третьего свидетеля.
Денизы.
Мона права! Надо спросить адрес у ее собаки…
В следующую минуту я устроил в гостиной Мартена Денена настоящий погром, пока наконец под стопкой старых газет не нашел адресный справочник. Лихорадочно листая желтые страницы, я нашел в радиусе двадцать километров три ветеринарные клиники. Начал обзвон с ближайшей, с клиники «Аббасьяль» в Фекане. Кошачьим голосом отозвалась секретарша.
— Простите, — в свою очередь промяукал я, — я звоню от имени своей бабушки Денизы относительно ее собачки Арнольда.
— Арнольд, — повторил медоточивый голос. — Подождите…
Стук клавиатуры. Она печатала быстрее, чем говорила.
— Арнольд, ши-тцу, одиннадцать лет. Это она?
Я чуть не заорал от радости!
— Да! Как… как вам сказать? Моя бабушка стала забывчива. Она забывает часы приема, время вакцинации. И я решил сам позаботиться и об Арнольде, и о самой старушке.
— Понимаю, подождите, сейчас проверю.
Я услышал стук пальцев по клавишам, затем сладкий, как карамелька, голос произнес:
— Шесть месяцев назад вашей бабушке посылали памятку. Арнольд должен посетить нас до начала июня, чтобы получить прививку от пироплазмоза.
— Я так и знал! Бабушка забыла. Вы можете еще раз прислать мне эту памятку?
— На ваш адрес или на адрес бабушки?
— На адрес бабушки. Я навещаю ее каждую неделю.
Секретарша явно обожала заботливых мужчин, ибо голос ее окончательно превратился в патоку:
— Сегодня же пришлю ее вам, месье…
Я изобразил колебания, однако строго дозированные. И ровно перед тем, как она собралась класть трубку, поймал ее:
— Подождите! Какой адрес дала вам бабушка? Возможно, предыдущая памятка потерялась, потому что несколько месяцев назад нам пришлось переехать в дом в низине.
Короткое молчание, никакой клавиатуры. Я догадался, что она вращает колесико мыши.
— Дениза Жубан. Здание бывшего вокзала, в Турвиль-лез-Иф. Этот адрес сейчас верен?
— Абсолютно, мадемуазель.
Мадемуазель.
Она растеклась в благодарностях, я этим воспользовался и повесил трубку.
В следующую минуту на столе в гостиной уже лежала карта масштабом 1:25 000. Селение Иф располагалось в шести километрах от Ипора, в деревенской глуши. Я довольно долго изучал поросшие лесом участки, холмы и одинокие тропинки, пока наконец не разработал маршрут, позволявший добраться до Денизы Жубан с минимальным риском, не встретив свидетеля, готового выдать меня жандармам. Чтобы пропилить шесть километров через леса и поля колченогому, требуется время, а значит, есть риск, что его схватят.
Я понимал, насколько рискованно идти на встречу со старушкой. Но, возможно, это менее рискованно, чем целый день плесневеть в доме.
У меня сохранился последний козырь.
Дениза и Арнольд.
И я рассчитывал с успехом пустить его в ход.
24
Она стала забывчива?
Уже несколько километров я шел по заброшенной железнодорожной колее. Бывшая ветка, соединявшая Фекан с Руаном, не удержалась после сокращения потока туристов, приезжавших на нормандское побережье. От нее остался только длинный шрам, терявшийся в заболоченных полях, где глубина топи местами доходила до десяти метров. Место на болотах себе частично отвоевали вязы, дубы и лещина.
Ритм моих шагов определялся расстоянием между шпалами, скользкими от холодного моросящего дождя. До самого Турвиля я не встретил никого, за исключением нескольких чаек, шпионивших за мной с неба, и сарыча, неподвижно сидевшего на сухом стволе платана; казалось, он сидит здесь последние лет сто, ожидая, когда пройдет очередной поезд.
Перевалив через насыпь, я оказался в деревушке Иф, прямо напротив дома, где, судя по полученному мною адресу, проживала Дениза Жубан.
Бывший вокзал! Голубенький домик начальника вокзала, стены, покрытые штукатуркой до самой черепичной крыши с двумя торчащими печными трубами с оранжевыми оголовками и монументальные часы, остановившиеся в 7 часов 34 минуты. Никто не счел нужным отвинтить с фасада фаянсовую табличку: «Железная дорога». Нетрудно вообразить, что за дубовой дверью шелестит элегантная толпа: дамы в кринолинах, усатые банкиры в канотье и юные парижане в матросских костюмчиках.
Их ждали поезда.
Вокруг заброшенной колеи выстроились десяток вагонов и три локомотива. Вагон Восточного экспресса, спальный вагон, паровоз Шапелона из серии «Пасифик». Новенькие, словно еще вчера ездили.
Зрелище сюрреалистическое, хотя, подготавливая свой поход, я выяснил, что общество бывших железнодорожников устроило свой штаб прямо напротив бывшего вокзала; там же члены общества занимались восстановлением старых ржавых вагонов, чтобы железнодорожные компании со всех концов света могли продлить им вторую молодость.