Не забывай
Шрифт:
Кейт вошла, удивленная шумом.
– В чем дело? – уставилась она на капризно суетившегося Себастьяна.
– Это лорд Хумбоксер, мисс Соамс, он хочет поговорить с вами о портвейне, – секретарша выкатила на Кейт глаза.
– О, слава богу, мисс Соамс, вы здесь! Вы должны сейчас же посмотреть. Мой портвейн совершенно не того цвета. Боюсь, корочка была повреждена!
– Конечно, лорд, – она подавила смех.
– Хумбоксер. Ваша репутация говорит сама за себя. В Оксфорде мне сказали, где вас найти. Вы поедете?
– Конечно, лорд... Хумбоксер, – сказала Кейт, изо всех
– Я приду позже, Ребекка.
– О, нет! Боюсь, это невозможно! – прервал ее Себастьян. – Видите ли, мы должны пересечь обширное поместье это займет несколько часов, боюсь, сегодня вряд ли вы вернетесь в офис. До свидания, милая, – Он помахал рукой Ребекке, смотревшей на него как на сумасшедшего и вытолкал Кейт за дверь.
Безудержно смеясь, она вышла на улицу.
– Себастьян, что ты собираешься делать? Ты сошел сума? И где ты нашел этот ужасный красный шарф? – она снова рассмеялась.
– Дорогая, он не нравится тебе? Я тщательно подбирал его, под цвет моего портвейна, – он втащил ее в «ягуар», все еще смеясь, – Поехали!
– Куда? Себастьян, что ты задумал? – Кейт недоверчиво смотрела на него.
– Ну, сначала к тебе домой, чтобы собрать чемодан и оставить записку Стефании. А потом в невиданные края.
– Серьезно Себастьян, что у тебя на уме?
– Мы поедем в Лейстершир на уик-энд, и не спорь, моя милая леди.
– Куда в Лейстершир? – подозрительно спросила она.
– Я везу тебя познакомиться с предками, сахарная моя, – протянул он.
Луг был теплым, а трава пахла сладко-сладко и была усеяна лютиками и маргаритками. Себастьян расстелил одеяло и приготовил маленький ленч. Они проглотили все французские булочки и сыр, большую часть ветчины, последнюю отварную креветку и прикончили бутылку красного вина. Разомлевшая Кент лежала на одеяле и смотрела на голубое небо и череду белых облаков.
– О, Себастьян, как славно! Я так рада, что ты похитил меня, хотя способ, которым ты это проделал, возмутителен! Но где ты был всю неделю?
– Всю неделю? Меня не было только в среду и четверг, Кейт Значит ли это, что ты скучала по мне? – его брови приподнялись.
– Немного, может быть.
– Это все, на что ты способна? Я бы предпочел услышать, что ты чахла в ужасной тоске.
– Я думала, может быть, после той встречи во вторник ты меня бросил.
– Любимая, наоборот. Ты действительно непредсказуемая женщина. Я никогда не знаю, что ты еще обрушишь на меня. – Себастьян убрал корзину и лег на спину. – «Теперь, когда мы вместе, ты узнаешь то, что не знал, на вкус, на слух, на цвет, И то, что, возбужденный, отрицаешь, Разлуку наших рук преодолев», – он взглянул на Кейт.
– Это откуда? – спросила она.
– Моя дорогая девочка, только не говори, что не узнала бессмертные слова Руперта Брука.
– Поэта первой мировой войны? Он слишком современен для меня.
– Вот, что бывает, когда люди поступают в Оксфорд, – сказал он высокомерно.
– Черт, – усмехнулась она, – а как случилось, что ты с ним знаком? Он поэт другого поколения.
– Нет,
«Ведь люди Кембриджа мало улыбаются – Настоящие чужестранцы, полные коварства». Согласна с этим, Кейт? – ей перевернулся на живот и лениво посмотрел на нее. Его подбородок был подперт рукой, а спина изгибалась ровной, длинной линией. Рубашка выбилась из джинсов, так что виднелось тело. Кейт захотелось дотронуться до загорелой кожи, но она быстро отвернулась, щеки вспыхнули.
– Не зная поэта, не могу судить, – сказала она наконец.
Улыбка играла на губах Себастьяна, пока он наблюдал за ней.
– Ах, как по-школьному. Между прочим, на этой неделе мне кое-что сообщили из часового департамента. Очевидно, часы не работают, потому что потерян зубчатый механизм. Ты хотела бы их отремонтировать?
– Что? – она рискнула взглянуть на него.
– Я спросил, хочешь ли ты, чтобы зубчатый механизм в твоих часах был восстановлен? – его улыбка стала еще шире.
– О, Себастьян, тебе виднее, – рассеянно ответила она, наблюдая за парой птиц, устремившихся к темному хребту леса, который обрамлял восточный край луга.
– По-моему, надвигается гроза, – она показала на огромный вал штормовых облаков. Через мгновение солнце скрылось, и задул холодный ветер.
– Дай руку, – он поставил ее на ноги. – Бери одеяло, надо успеть добежать до машины. Недалеко отсюда есть сарай.
Они были только на полпути до него, когда небо разверзлось и дождь захлестал, словно обволакивая их холодной простыней. Себастьян подтолкнул Кейт вперед, но к тому времени, как достигли убежища, оба промокли до нитки.
– О, Боже, – сказал Себастьян, оглядывая Кейт, – ты насквозь вымокла, любимая. Иди за мной! – Он повел ее мимо пустых стойл, вверх по лестнице на сеновал. По пути набрал кучу одеял. Тюки с сеном были высокими, теплыми и сухими, они издавали какой-то успокаивающий запах, а повсюду валялись копны несвязанного сена.
– Небеса! Откуда ты о нем знал? – спросила Кейт, дрожа от холода.
– Я играл здесь мальчишкой. Это часть Витвоса. Сними мокрые вещи, Кейт, а то окоченеешь.
Он снял свою рубашку и начал расстегивать джинсы, прилипшие к бедрам. Кейт не двигалась, она не могла бы пошевелиться, даже если бы попыталась. Себастьян обмотал одеяло вокруг талии и сложил одежду на одном из тюков. Он усмехнулся:
– О, Кейт, мне следовало догадаться, – он направился к ней.
– Себастьян, что ты делаешь? – спросила она, беспомощно дрожа, уже не только от холода.
– Снимаю с тебя мокрую кофту, – мягко сказал он, стягивая кофту через голову. – И мокрейшую рубашку тоже, – он бережно снял рубашку, подставляя нежную грудь Кейт холодному воздуху, но она не чувствовала этого, ее кожа горела огнем. – И все остальное, – продолжал он почти беззвучно.
Она стояла словно в трансе, не сопротивляясь, в то время как ее одежда падала вниз, до тех пор, пока Кейт не осталась обнаженной. Себастьян передал ей одеяло и отступил назад, глядя несколько смущенно, почти растерянно, но не в силах отвести взгляд.