(Не) замужем
Шрифт:
Однако сегодня ни наличие удобного ложа, ни дикая усталость не способствуют сну. Как спать, когда обвинили в таком?
Лежу с раскрытыми, как у совы, глазами и таращусь в темноту.
Я уверена, что мои щеки пылают так ярко, что даже в темноте можно разглядеть, какие они красные. Еще бы им не пылать от такой информации!
После откровений Давидяна я только и могу, что думать о ночи выпускного.
Как он все преподал, а? Шлюхой меня выставил!
Оказывается, я к нему лезла, секса просила.
Может, еще обвинит меня
Ну серьезно, это все так на меня непохоже, что я в такое ни за что не поверю. Чтобы я вот так открыто проявляла инициативу? Да никогда!
Я, вообще-то, в постели скромняга, особенно после родов.
Моя фигура далека от совершенства, а после того как у меня появилась Ева, еще и груди стали разных размеров. Левая увеличилась, и стала больше правой чуть ли не на треть размера, к тому же ореолы выросли, что не добавило красоты, разумеется. Максим как-то это подметил с недовольной миной, и мне потом каждый раз было неловко. Вообще, занимались с ним любовью в основном с выключенным светом.
Да и попа у меня плоская. И вообще…
Лицом я более-менее удалась, тут согласна, но пропорции тела неидеальны. Не с моей фигурой изображать из себя страстную страсть. Тем более, когда я еще была девочкой.
Не могла я приставать к Давидяну или так рьяно откликаться на его ласки.
Не могла, и все тут!
К тому же, для того чтобы к кому-то пристать, даже если ты очень пьяная, этот кто-то должен как минимум нравиться. А у нас с Давидяном явно не тот случай!
Он, конечно, симпатичный, тут не поспоришь. Да что там, холеный мужик, весь из себя. Подтянутый, с пухлыми губами, широкими скулами, мужественным взглядом… сейчас. Впрочем, в одиннадцатом классе он также отличался привлекательностью. Но на одной привлекательности далеко не уедешь. Факт? Еще какой!
Мама вот мне с малых лет говорила: «Красивый мужик – это чужой мужик». А от надменных типов, которые мнят себя пупами земли, вообще нужно бежать как от огня. Мой биологический папаша такой и был. Мелькнул эпизодом в жизни мамы и исчез, как будто и не было. Кому оно нужно, такое счастье?
Я все на ус намотала, держалась от таких типов подальше. А Рафаэль Давидян, так сказать, яркий представитель. Профессиональный носозадиратель и нервотрепатель.
Не-е-ет, в трезвом уме и твердой памяти я ни за что бы к нему не подошла!
Однако… В ночь выпускного никакого трезвого ума или хоть какой-то памяти у меня не было.
Могла я и вправду захотеть всего того, что он со мной сделал? Могла стонать в его руках и просить еще?
По его словам, я именно это и сделала!
Что ж за женщина легкого поведения во мне сидит-то, а?
Кстати, после выпускного я пить зареклась. Так, на всякий случай, чтобы больше никогда не терять память. Так что я с этой женщиной легкого поведения, что скрывается во мне, совершенно незнакома.
Ух…
Вытаскиваю из-под подушки телефон. Два часа ночи! Я завтра буду вареная аки рак.
И тем не менее четко понимаю – мне не заснуть.
Открываю соцсеть, исследую список своих друзей. У меня их куча, даже одноклассники – и те остались. Нахожу профиль одной из бывших подружек, Насти Симакиной. Лайкаю ее последнее фото из отпуска – красивое, у моря. Неожиданно вижу – она онлайн.
Может, судьба?
Пишу ей: «Настя, привет. Не спишь?»
«Привет, Ежова. Не ожидала тебя услышать. Или твой акк взломали?» – отвечает она.
Да уж, вот так и теряешь связь со школьными подругами. Казалось, были не разлей вода, но расстояние и разные университеты сделали свое дело. Мы с ней почти не виделись со школы.
И…
Никогда не обсуждали выпускной.
Да и глупо как-то делать это девять лет спустя…
Но все же не удерживаюсь, спрашиваю у Симакиной: «Ты не помнишь, я правда приглашала на выпускном танцевать Рафаэля Давидяна?»
«Ага, приглашала», – прилетает от подруги.
И вдогонку:
«Все охренели, когда он тебя посредине танца засосал».
Обалдеть! Значит, правда было?
«А я ему за это по роже не дала?» – спрашиваю с надеждой.
Ведь по всем показателям должна бы дать. Отвесить эдакую знатную оплеуху.
«Нет, не дала, повисла у него на шее», – отвечает подруга.
«А потом что было, не помнишь?» – спрашиваю с замиранием сердца.
«Потом я со Стасиком уехала, – пишет подруга. – А что? К чему это ты сейчас?»
«Да так, ничего, просто вспомнилось», – пытаюсь уйти от ответа.
«Давидян сейчас в ажуре, занимает важный пост, бабло косит нехилое…» – зачем-то решает просветить меня Настя. «Я встречалась со старыми друзьями, рассказывали про него».
«Рада за него. Ладно, спокойной ночи», – пишу на прощание и выключаю телефон.
Замираю, переваривая все, что удалось выведать-выспросить про ночь выпускного.
Это что же получается?
Пьянющая я пошла танцевать с главной акулой класса, еще и целовать себя позволила. А там, может, на пьяную голову мне и его прикосновения понравились. Могли? А фиг его знает.
Кста-а-ати… Вполне возможно, что Давидян был так же трезв в кавычках, как и я. Так что, чисто теоретически это как-то нечестно вешать всю ответственность на него. В конце концов, меня ведь никто не заставлял ничего пить, и на танец его приглашать – тоже.
И целоваться с ним…
И…
Заниматься с ним сексом?
А вдруг он меня и вправду не принуждал? Жаль, правды я уже никогда не узнаю.
С другой стороны, вот на кой черт бы ему понадобилось просто так извиняться через девять лет? К тому же, когда я обвинила его в изнасиловании, он выглядел уж очень удивленным. Потом так это не оставил, пришел объясняться. По его виду можно было сделать вывод, что ему важно доказать невиновность. Разве насильники так себя ведут? Не очень-то похоже…