Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу
Шрифт:
Вечером того дня, сидя в вагоне метро, Петр Иванович прокручивал разговор с Козловским, прикидывал возможные последствия выхода статьи для него лично и для его семьи и вспоминал «лихие девяностые» о которых упомянул Леонид. «Что этот мальчик может знать о том времени? — спрашивал себя он. — Понять происходящее можно, только если ты жил взрослым до девяностых, во время и после них. События те канули в лету, хотя и определили судьбу страны. У людей короткая память, иногда гибель сотен людей через неделю может заслонить новость о разводе поп-звезды. Мы ничего не помним и ничему не учимся. Не одно поколение будет расхлебывать последствия той эйфории».
Те времена Петр Иванович назвал для себя «третьей культурной революцией в России». Первая революция, по его мнению, произошла в начале восемнадцатого века под руководством Петр I. Помимо экономических, политических и церковных реформ, царь ломал вековые традиции своего народа и насаждал ценности западной культуры. В итоге Россия сделала огромный шаг вперед в экономике и потеряла свою национальную идентичность. Наверное именно с этих времен в патриархальном государстве, где до того сильны были влияние религии и традиций, стали появляться неудержимое пьянство, отход от Бога и половая распущенность.
Вторая культурная революция, по его мнению, произошла с семнадцатого по конец тридцатых годов прошлого века, и начало ей положил Октябрьский переворот. Опять сложившиеся традиции и уклад жизни людей были сметены, поменялась система ценностей, поменялись правители. К власти пришли фанатики и бандиты. Уничтожение дворянства, интеллигенции и зажиточного крестьянства, отмена религии, гражданская война способствовали полной деформации сознания людей. Теперь понятие «убить» заменилось на его облегченный эквивалент «шлепнуть». И снова повальное пьянство, государственный грабеж, разврат принесли в русскую культуру освободившиеся из тюрем преступники, деревенская нищета, не умеющая работать, и авантюристы всех мастей. Государство перестало выполнять основные свои функции, от которых зависит ежедневное существование граждан, — социальную, обеспечение населения нормальными условиями жизни за счет распределения налогов на пенсии, пособия и пр., правоохранительную, обеспечение в стране правопорядка, как обеспечение полного выполнения законов всеми без исключения гражданами и борьба с преступностью. На поверхность вынырнули все самые опасные представители общества. Разгул преступности удалось погасить только в начале двадцатых годов.
И вот в начале девяностых Россию захлестнула третья культурная революция, которой Петр Иванович был очевидцем и в некотором смысле участником. Советский Союз доживал последние годы. После смерти Л. Брежнева в 1982-м году на посту руководителя государства перебывали по очереди Ю. Андропов и К. Черненко. Стало очевидно для всех сверху донизу, что стране нужен молодой руководитель и назрела уже необходимость проведения реформ. Магазины опустели, страна стояла на пороге голода. Молодой генсек М. Горбачев в 1985-м году начал реформировать экономику и политическое устройство страны, бороться с пьянством, повышать качество продукции, совершая ошибки, и делая откровенные глупости, и ничего не реформируя по существу. В марте 1990-го года он стал президентом СССР. Потом появился из опалы Б. Ельцин и стал президентом РСФСР, а 19 августа реакционные чиновники создали ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению), ввели войска в Москву и попытались отстранить Горбачева от власти, заперев его в Форосе, а страну вернуть на прежний путь. Москвичи отстояли новый путь развития, ГКЧП судили, Ельцин, прекратив деятельность Коммунистической партии, стал символом новой России. В декабре 1991-го года в Белоруссии главы республик приняли решение о прекращении существования СССР, создании независимых государств объединенных в новое образование СНГ (Союз независимых государств), а вернувшийся из заточения Горбачев добровольно сложил полномочия президента уже не существующего СССР. Это был период романтического ожидания свободы и изобилия, который стал проходить с введением либерализации цен, отказом от государственного планирования, создания свободного рынка. Как и во время второй культурной революции, государство перестало выполнять те же функции. Страну опять захлестнула преступность, вседозволенность бандитов, воров и спецслужб, которые делили рынки, предприятия, банки и недра, насаждали свою культуру и язык. Отныне каждый был за себя, причем дела стало принято вести по понятиям уголовного мира. Для довершения картины необходимо упомянуть разгон Верховного Совета РФ в 1993-м, со стрельбой в Москве, гибелью мирных и военных граждан. Потом первую Чеченскую войну в 1994–1996 годах, теракты, дефолт 1998-го, вторую Чеченскую компанию, теракты в Москве и других городах. Это был период раздела всего, что можно делить, всеми доступными способами. Деньги превращались в бумагу, а людей убивали на улицах и в подъездах круглосуточно, во всех уголках страны.
Для тех, кому посчастливилось жить в стабильном СССР, с его вывихнутыми, но понятными законами и ценностями, было очень трудно пережить наступивший период, принять новые воровские законы, отказаться от иллюзорных надежд жить в правовом, процветающем и стабильном государстве…
Незаметно для себя Петр Иванович доехал от «Третьяковской» до своей «Профсоюзной».
«Ничего они не знают о своей стране, эти молодые таланты, — продолжал размышлять он. — Революцией, о которой снято множество фильмов и написано множество книг, они не интересуются. Это для них древность. Великая Отечественная война, о которой также существую тысячи километров кинопленки и тонны книг, им не интересна — и это древность. Многие даже могут перепутать их хронологическую последовательность. А про девяностые нет ни серьезных фильмов, ни книг. Десятилетие, которое, как ломом перебило хребет некогда могучей стране, все стараются забыть. Одни из чувства стыда, другие, что бы скрыть свои преступления. Нет, ничего они про себя не знают, да и знать не хотят, желая оставаться невежественными, но веселыми, и за это незнание им придется снова и снова заплатить страшную цену. Не сегодня, но в скором будущем». Петр Иванович расстроился от собственных мыслей, нацепил на голову наушники, включил грустный альбом Pink Floyd «Wish You Were Here» и медленно побрел вдоль Нахимовского проспекта домой.
Тогда информация о готовящейся статье немало напугала его, но потом чувство опасности притупилось, но тревога осталась. Маленький червячок тревоги время от времени появлялся и отравлял ощущение счастливой, в общем-то, жизни.
Лежа в постели, он прокрутил эту недавнюю историю и понял — не только она его беспокоила. Опасность конечно была, но не одна она лишала его покоя. Дело было в Диме — сыне от первого брака, который жил со своей мамой и отчимом, ее мужем. Петр Иванович сильно тосковал по мальчику, наблюдал непростые изменения в его характере, ревновал и расстраивался. Последние несколько месяцев, отходя ко сну, он всегда произносил молитву, своими словами стараясь попросить у Господа здоровья для близких. Вот и сейчас он, медленно подбирая слова, проговаривал в уме: «Господи, Боже, пошли здоровья…».
— Разрешите, товарищ генерал? — дверь просторного кабинета начальника московского управления Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков приоткрылась и в нее заглянул Виктор Сергеевич Ковтун, руководитель управления координации оперативно-розыскной деятельности. — Вашего секретаря нет сегодня, так, что я без приглашения. Доброе утро!
— Заходи, Витя. Какие приглашения раз я сам тебя вызвал. Садись, сделать тебе чайку, я только заварил?
— Не откажусь, спасибо.
Последние несколько месяцев суббота в управлении была рабочей и многие офицеры, одетые в штатское, находились в своих кабинетах и бродили по коридорам. Исключение составляли только уборщицы и секретарши, которых заставить работать в выходные не приходило начальству в голову.
Генерал поднялся, сделал несколько шагов и достал из шкафа еще одну чашку и дежурную вазочку с конфетами и печеньем. Виктор Сергеевич глядел на шефа — он ни за что бы не признал в нем генерала где-нибудь на пляже в Сочи. Невысокий толстячек с простым лицом, на котором выделялся короткий курносый нос и маленькие острые глазки под, вечно нахмуренными, крупными бровями. Обыкновенная походка, рабочие манеры.
Сам Ковтун казался противоположностью своего начальника. Выше среднего роста, ширококостный и подтянутый, он любил длительные лыжные прогулки и даже получил в свое время спортивное звание «Мастер спорта СССР» по десятиборью, о чем свидетельствовал значок, украшавший его китель. Люди, увлекающиеся этим видом спорта резко отличаются от остальных своей выносливостью, терпением, выносливостью и упорством. Достаточно бегло взглянуть на правила состязаний: в первый день они соревнуются в беге на 100 метров, прыжкам в длину, толкании ядра, прыжкам в высоту и бегу на 400 метров, во второй день — в беге на 110 метров с барьерами, метании диска, прыжкам с шестом, метании копья и беге на 150 метров. На лице Виктора всегда была улыбка, незаметно меняющая свое выражение от веселого до саркастического.
— Вот, угощайся, — генерал пододвинул к Ковтуну угощение. — Хотел поделиться с тобой радостью и беспокойством.
— Радостью? — улыбнулся Виктор. — Это я вовремя зашел. С тех пор, как вы меня в Москву вытащили, радостных новостей я и не помню, кроме разве своего досрочного звания, а с беспокойством перебоев не было пока.
— Я был вчера у министра, ты, наверное, знаешь, на совещании. Главной темой было снижение незаконного оборота наркотиков по московскому региону. Нас, в моем лице, советник министра даже хвалил, причем долго, многословно и очень аргументировано.