Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу
Шрифт:
Они устроились за своим столиком, закурили, и Лена, сидящая лицом в зал, углубилась в меню, сделанное в форме овальной палитры. Петр Иванович меню никогда не читал, он поручал своей жене делать выбор, тем более, что сегодня по сценарию на ценники смотреть не нужно. Как говорится «гулять, так гулять». Он рассматривал посетителей, повернувшись в пол-оборота к залу. Это было их излюбленное занятие в подобных местах: рассматривать посетителей и тихонько обсуждать их. Кто является супругами, а кто любовниками, у кого первое свидание и чем оно закончится.
Народ тихо разговаривал,
Впереди за столиками вдоль края веранды сидело несколько компаний девушек и женщин, по два-три человека. В центре сидели разнополые пары. Слева, по близости, сидели два мужчины средних лет. Чуть дальше слева сидела семья, похоже из того же дома, где жили Петр Иванович и Елена Викторовна. В противоположном углу за сдвинутыми столами сидела компания кавказцев — толстые мужчины и женщины разных возрастов. Их дети бесцельно бродили между столиками и делали вид, что играют.
Елена Викторовна заказала себе какую-то хитрую рыбу, салат и «фокаччо» с чесноком. Петр Иванович позволил себе шашлык из свинины и салат «цезарь». По бокалу вина они попросили принести сразу. Венчать праздник должны были кофе «капучино» и пирожные, которые отменно готовили в этом заведении. Но это в конце.
— Поздравляю тебя, Любимый, с нашей годовщиной! — провозгласила Елена Викторовна, подняв бокал белого вина.
— И я тебя поздравляю, Котенок! — смущенно заулыбался в ответ Петр Иванович и достал из кармана пакетик с серьгами. — Это тебе. Надеюсь, понравится. Бриллианты в них какой-то невероятной чистоты. Мне продавщица объясняла, но я, естественно, забыл. Кажется, она говорила «два и два», на бирке должно быть написано. Коробочку пришлось дома оставить иначе сюрприза бы не получилось.
Елена Викторовна заворожено открыла пакет и приблизила глаза к подарку.
— Какая красота! — прошептала она. — Я именно о таких и мечтала. Гвоздики, дорогие наверное! Спасибо тебе Любимый! Господи, какая красота! Дай померяю.
Демонтаж старых сережек и монтаж новых заняли несколько минут. Когда старые сережки были уложены в пакетик и убраны в карман Петра Ивановича, Леночка встряхнула волосами и спросила:
— Ну, как?
— По-моему очень красиво. Блестят каким-то внутренним светом. При галогенках они просто горят…
— И у меня для тебя подарок, — загадочно улыбнулась Леночка и разжала руку. — Это тебе. Уже рука устала его прятать.
Она протянула ему красивый широкий браслет из толстой черной кожи, к которому, как звено была привязана золотая пластинка, шириной с ремешок. На внутренней стороне пластины Петр Иванович прочитал выгравированную надпись: «Любимому Петру Ивановичу Басову в годовщину свадьбы от жены. 24 июля 2011 г.».
— Вот это да! Красивая и стильная вещь. Ты же знаешь, я не люблю украшения, но это буду носить. Буковки какие мелкие, как это удалось такую длинную надпись тут уместить? А как оно крепится?
— Тут замок есть. Вот так. Ну, что угодила я тебе?
— Не то слово! Никогда не сниму. Спасибо, Котенок! Это будет талисман моего счастья.
Он перегнулся к жене и поцеловал ее в губы.
— Я в дамскую комнату, — поднимаясь, сообщила Леночка. — Посмотрю на свой подарок. Спасибо тебе, Сладенький. Я просто счастлива!
Вернувшись через несколько минут, она села и довольная уставилась на мужа, кокетничая, поворачиваясь к нему то одним ухом, то другим.
— Выпьем? — предложил счастливый Петр Иванович.
— Скорее, только можно я не буду бросать их в рюмку и потом вынимать губами.
Петр Иванович чуть заметно помрачнел, но заставил себя улыбнуться и произнес тост:
— Три года, как мы вместе, а сколько всего было. Лучше и не вспоминать… Спасибо тебе, что украсила мою жизнь и сделала меня счастливым!
— А почему это «не вспоминать»? — шутливо нахмурилась не понятливая красавица, сделав маленький глоточек. — Типа шутка, что ли?
— Это шутка, конечно. Вернее цитата из фильма, — Петр Иванович набрал воздуха и приготовился описывать сцену с Евстигнеевым из фильма «Берегись автомобиля», но в этот момент у Леночки зазвонил телефон. Она сказала, — «Это мама, как всегда вовремя», сдвинула панель своего Nokia 8800 Sapphire Arte и поднесла аппарат к уху.
— Да, мамуля, — громче обычного заговорила она. — Мы в ресторане, отмечаем годовщину знакомства… да, три года… а после свадьбы два, ты перепутала. Ах, ну конечно, тебя же не приглашали… Что? Да, у нас все хорошо, — она взглянула на Петра Ивановича, который с демонстративно скучающим видом закурил сигарету, и сделала извиняющее движение плечами. — Как у вас дела, как Данька? На море собираетесь? Как погода?
Проговорив около пяти минут, она передала приветы, попрощалась и положила телефон на стол.
— Тебе привет от мамы, — произнесла Елена Викторовна упавшим голосом.
— Что-то случилось? — заволновался Петр Иванович. — Почему ты сделалась грустная?
— Погоды у них нет, — принялась пересказывать разговор Лена и машинально посмотрела на небо, где медленно плыла большая и тяжелая, как наполненный водой пододеяльник, туча. — Данька кашляет, не слушается бабушку, не занимается английским. Она еле заставила его поехать с ней в Измаил. Теперь вот плачет. Ему уже шестнадцать. Я с семи лет в огороде пахала. Вчера он сказал ей…
Петр Иванович старался не перебивать жену в моменты, когда она делилась с ним проблемами. Он обычно молча слушал, воздерживался от оценок и комментариев и ждал момента, когда она сама спросит его о чем-то. Он очень дорожил ее настроением и знал, что это облачко, которое временно омрачило их праздник, скоро пройдет и Котенок опять будет веселым.
— Котеночек, ты же знаешь, что мамины слова нужно делить на два или даже на пять? — вдруг вырвалось у Петра Ивановича. Ленчик вскинула брови и повернула голову к мужу. Тот весело продолжал. — Данька хороший мальчик и прежде чем огорчаться следует выслушать и его, узнать, так сказать, диспозицию. Иметь объективную картину. Сравнить показания. Простроить мизансцену и проанализировать. Организовать очную ставку, в конце концов…