Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу
Шрифт:
Осужденный Нурушев Андрей Геннадьевич. 457670, Челябинская обл., г. Верхнеуральск, ул. Северная,1.»
Автору письма, само собой, никто не ответил, а вместо этого письмо зачитывали в редакции и много смеялись. Посмеялись и дома. Часто Петр Иванович доставал двойной тетрадный листок и давал для улучшения настроения прочитать приходящим авторам и своим знакомым, заезжавшим в редакцию. Когда письмо стало ветшать, он решил заключить его в рамку и повесить в кабинете между грамотами за участие в семинарах по выработке миссии и целей компании. Вот так и висит оно теперь перед его глазами, выбиваясь из интерьера кривобокими буквами в спадающих вниз строчках. И, странное дело, Петру Ивановичу больше не смешно. Напротив, иногда он смотрит на рамку остановившимся взглядом и размышляет о судьбе писавшего, о собственной судьбе и вообще о жизни простого человека в этом государстве.
Леонид Козловский, криминальный репортер, начал работать в журнале «Время» пару лет назад. Появился он несколько необычно — его привел один из собственников и попросил Петра Ивановича выделить Леониду колонку в новостном блоке и разворот в основной части журнала. То есть, заявил об избранности нового сотрудника. Вот это уже было удивительно. Начинающий журналист, окончивший недавно соответствующий факультет в какой-то академии, то ли «экономики и туризма», то ли «менеджмента и управления», то ли «права и печати», без имени, без портфолио, сразу получает штатную должность, да еще собственные темы «клубная жизнь нашего города» и «криминал». Петр Иванович не имел привычки спорить с собственниками. Однако, ощущение странности у него сразу появилось. Справедливости ради, нужно отметить, что материалы Козловского были интересны и положительно сказались на тиражах. Он как-то умудрялся находить острую и даже рискованную информацию для своих разделов. Одним словом, несмотря на то, что Леонид был довольно средним автором и фотографом, но, учитывая мотивацию главного редактора «от тиража и рекламного бюджета», Петр Иванович был доволен появлением в редакции этого человека, а откуда тот доставал свои темы и пикантные подробности его не интересовало вообще. Главное чтобы все было достоверно, по возможности документально подтверждено и не опасно для журнала. Когда же материал представлялся опасным, его выход отдельно согласовывался с учредителем, который и брал на себя ответственность за последствия.
Пожалуй, не было ни одного человека в редакции, которому бы нравился Леонид. Его считали блатным выскочкой, недалеким подростком без образования, моральных принципов и совести, который гоняется только за горячим. Добавлял раздражения его внешний вид, отношение к дисциплине и, наверное, сплав молодости и самоуверенности.
Несмотря на свой достаточно юный возраст Леня Козловский уже более пяти лет жил один, вернее отдельно от родителей. Окончив школу он не попал в армию по причине врожденного порока сердца, которого он никогда не чувствовал, но который был официально установлен всеми соответствующими комиссиями. Экзамены в МГУ на факультет журналистики он решительно провалил, денег на платное отделение родители ему дать не могли, а размер официальной взятки для поступления на бюджет составлял около ста тысяч евро, плюс еще обязательные платные курсы. МГУ — краса и гордость нашего образования! Леня не расстроился, пошел работать и поступил на вечернее отделение непрофильного вуза, имеющего искомый факультет. Времена были хорошие, 2005-й год. Открывалось много журналов, в том числе и глянцевых, требовались обозреватели в интернет издания, гонорары в Москве были высокие. Леня много работал и смог сам оплачивать свое обучение. Кроме того, у него появилась девушка Снежана, которую водить к родителям в квартиру было немыслимо и он решил снимать свое жилье. Практически сразу, как только он принял такое решение он подобрал однушку, с хорошим ремонтом в Реутове, в новом доме за двадцать тысяч в месяц. Леня относился к тому типу молодежи, чье обличье и поведение совершенно не соответствовало внутреннему содержанию. Он периодически красил волосы в яркие цвета, носил серьгу в ухе и татуировку на правой руке от плеча до запястья. Его костюмы, состоящие из широченных джинсов, огромных кроссовок, длинных рубах, всегда дополнялись обязательными наушниками и огромной сумкой через плечо или рюкзаком.
Он совмещал чтение классической литературы, с компьютерными играми и старательно изучал английский. Леня редко обижался на людей, умел прощать, и ничего не боялся. Работая в контакте с преступниками и милицией, он всегда ходил по краю, но не воспринимал всерьез опасности своего положения. Он в принципе не мог поверить, что с ним могут что-то сделать. Как в сетевой игре ClanWars, которой он иногда посвящал целые ночи накануне рабочего дня. А может быть Леня в силу своей молодости и романтичности просто отрицал смерть, подсознательно считая себя предназначенным исключительно к счастью.
Пожалуй, единственным его недостатком можно было считать полное непонимание трудовой дисциплины в части опозданий на работу. Сколько его ни ругали, сколько ни штрафовали, он постоянно опаздывал, подстраиваясь исключительно под собственное понимание необходимости присутствия в редакции. Со временем на него махнули рукой, тем более, что он без звука оставался хоть на всю ночь, если надо.
Самому узкому кругу лиц в Москве было известно, что Леонид Козловский свою журналистскую деятельность совмещал с внештатной работой в Федеральной службе РФ по контролю за оборотом наркотиков, а именно, в качестве осведомителя Виктора Сергеевича Ковтуна. Виктор Сергеевич, умный и опытный офицер, подбрасывал Козловскому наводки на темы, помогая тем самым сделать карьеру, а тот в свою очередь придавал статьям, по возможности, нужную направленность или информировал о готовящихся материалах. Но это еще не все. Виктор Сергеевич помог Леониду сблизиться с достаточно крупными наркодилерами, (клубная жизнь у нас пока еще имеет отношение к наркотикам) и получить кое-какую информацию о московском трафике. Леонид был одним из многих добровольных помощников Ковтуна, вовсе не ключевым, но, благодаря такого рода помощи людей, ситуация с контролем за наркотиками в Москве в последние годы заметно улучшилась.
Серебристый Mitsubishi проехал проспект Андропова. Дорога была свободной и ехалось весело. Елена Викторовна надела дорогущие темные очки Roberto Cavalli, опустила солнцезащитный козырек и посмотрела на себя в зеркальце.
— Красивая? — ехидно улыбнулся Петр Иванович.
— Не знаю, — улыбнулась в ответ она. — Тебе виднее. Ты сейчас читаешь «Тихий Дон»?
— Да, больше половины прочитал.
— Нравится?
— Ну, вообще-то я уже читал эту книгу лет…
— Я разве спросила: «читал ли ты эту книгу раньше»?
— Виноват, Ваше превосходительство, — одобрительно закивал Петр Иванович. — Вопрос так не стоял. Нравится, конечно, хотя местами нудновато, особенно с четвертой книги. Зато описания природы просто завораживают, сильное произведение, кто бы его ни написал… Ты знаешь, я никак не могу отделаться от мысли… Практического значения это конечно не имеет, и все же…
— Что, Любимый, опять пришло в твою голову?
— Да, долго объяснять.
— Объясняй, ладно, ты ведь знаешь, как я люблю с тобой разговаривать.
Он благодарно посмотрел на жену. «Она ведь единственный человек, который может выдержать изложение моих путанных соображений, — подумал Петр Иванович. — Может и поспорить, готова и поддержать и никогда не станет высмеивать». Поправив очки, он начал:
— Боюсь, это получится бессвязно и покажется бессмысленно… Попробую объяснить, — все-таки решился он. — Мысль вот какая. Читая книги, касающиеся каких-то переломных моментов в жизни страны или отдельного человека, я часто сталкиваюсь с описаниями ситуаций, которые необратимо ломают характер человека. То есть, если бы такая ситуация не возникла, человек был бы другим и никогда бы не поступил так, как поступил после того как его сломала жизнь, то есть он сильно меняется. Эта мысль конечно не нова, я понимаю, но она ставит под сомнение искренность позиции и высказываний практически всех людей. Возьмем, например, современных немцев. Культурная нация. Осудили нацизм и Холокост. Нация гениальных писателей, философов, конструкторов и ученых. Хоть пример во всем бери с них и баста. Но, однако же, немцы-гитлеровцы уничтожали целые народы, памятники истории и культуры. В общем понятно. Так скажи ты мне, ради бога, ведь биологически те немцы не отличаются от современных. Так?
— Не отличаются. Отличается идеология. Было, своего рода, зомбирование, что ли.
— Согласен. Хорошо. С немцами, будем считать, разобрались. Идеологическое зомбирование. Правда как-то все очень просто получается. Давай посмотрим на соотечественников. Чьими руками проводились сталинские репрессии? Откуда такое количество палачей было в период гражданской войны, причем с обеих сторон? Вспомни «Доктор Живаго»? Правильно. Эпоха потребовала палачей и нормальные люди превратились в палачей, причем в нужном количестве. И стукачей Родина получила столько, сколько заказывала, а может быть и больше. Понимаешь? В каждом из нас живет другой человек. Герой или подонок, но до поры его не видно. Может быть, он и вовсе не вылупится. Тихая мирная жизнь совершенно не дает нам возможности разглядеть человека, а ему проявить себя. Вот, например, я читал то ли у Шаламова, то ли у Разгона, не помню. Ситуация такая. В лагере сидит бывший секретарь обкома по политической статье. Будучи секретарем, он, допустим, лопал икру ложками и морщился, не приносила она ему удовольствия. Был толстым, гордым, властным и надменным. Но, попав в лагерь, быстро похудел, потерял спесь и превратился в обиженного. Так ему проще было выжить. Забыл про изобилие и радовался, как ребенок найденной на помойке, раздавленной корке хлеба, которую прозевали другие доходяги. Перевоспитался под влиянием обстоятельств. Так скажи ты мне, пожалуйста, как можно осуждать кого-то, когда ты сам может быть еще хуже? Просто до поры обстоятельства не дают тебе себя показать. Вот мы говорим — чиновники воруют, гаишники взяточники и прочее, судить их надо и стрелять как в Китае. Ну, а мы-то лучше?
— Мы не берем, потому что не дают?
— Получается, что так. Как будто в нашем наборе хромосом есть одна, определяющая склонность к воровству, например. То, о чем я говорю и так всем понятно, и меня беспокоят в этой связи два вопроса. Вернее три. Первый. Кто я такой на самом деле? Честно говоря, даже страшно узнавать, хотя и интересно. А если когда-то я это узнаю, то захочу ли я жить таким и, захочешь ли ты жить с таким человеком? Второй вопрос, общий. Куда заведут нашу страну такой народ и такие правители? И третий вопрос. Почему так произошло, что послужило причиной и когда это началось? Пять вопросов получилось, и среди них нет ни «Кто виноват?», ни «Что делать?».