Не засыпай
Шрифт:
– Дин говорит, все, что мне нужно – это хорошая реклама, и мои дизайнерские работы расхватают. К тому же, у меня есть аккаунт в инстаграме.
Ее бренд называется «Эмбр».
– Две первые буквы моих имени и фамилии. Название – идея Дина.
Эмили достает свой телефон, находит и показывает свои дизайны сумок и аксессуаров в ленте инстаграма.
Очевидно, она пришла, чтобы разрекламировать их мне, а я, как предполагает ситуация, подбадривающе отвечаю.
Эмили спрашивает меня о «Культуре».
– Работать в таком престижном
– О, это так, – отвечаю я. – Мне очень повезло.
Я пытаюсь перенаправить разговор в другое русло. И всякий раз она переводит его обратно на журнал. Наконец, она переходит к сути дела.
– Так как же в «Культуре» выбирают коллекции, которые вносятся в колонку горячих модных трендов? – спрашивает она.
Получить место в дизайнерской колонке «Культуры» – очень престижно, поскольку за ней пристально следят любители моды и закупщики товаров для универмагов.
– Сказать по правде, я не имею отношения к разделу моды. Как правило, я пишу статьи и беру интервью.
– Правда? О чем?
Видимо, беседуя с Марко, Дин слушает наш разговор. Он вмешивается, чтобы спросить меня напрямую, могу ли я организовать Эмили место на страницах журнала.
– Я как раз объясняла Эмили, что это решает редактор раздела моды. Конечно, я всегда рада замолвить доброе слово за талантливых дизайнеров, – сообщаю я как можно более дипломатично.
Его глаза сужаются, взгляд ожесточается. Он уже готов что-то сказать, но официант приносит наши блюда, искусно выложенные на огромные белые тарелки. Он проходит вокруг стола, выставляя перед нами наши заказы и объявляя названия блюд и их основные ингредиенты. Когда он доходит до Эмили, та спрашивает, веганский ли соус айоли в ее «цезаре» или нет.
– Боюсь, айоли не веганский. Шеф-повар говорит, что использует традиционный айоли, так как в салате яйца, анчоусы и сыр пармезан. Однако он может переделать салат с веганским майонезом, если хотите. Или, если вы предпочитаете веганскую еду, то можете выбрать что-нибудь из нашего веганского меню. Подобные блюда отмечены словом «веган».
Я восхищаюсь отсутствием иронии в его голосе.
– Сколько будут делать ее салат с нуля? – внезапно интересуется Дин.
– Около десяти минут, – отвечает официант.
– То есть нам придется ждать? – говорит Дин, уставившись на него.
Официант долю секунды стоит под его тяжелым взглядом, а потом эмоции покидают его лицо, и на нем волшебным образом возникает услужливое выражение. Я чувствую, что оно совсем неискреннее. Кто бы мог его винить? От грубости Дина я заливаюсь краской.
– Неважно. Оставьте этот салат, – произносит Эмили, пристально смотря в пол, будто желая под него провалиться.
– Нет, не оставят, милая, – сообщает ей Дин. – Выбери что-нибудь еще. Повара приготовят твой заказ как можно быстрее. Верно? – с вызовом спрашивает он.
– Мы постараемся.
Она выбирает греческий салат.
–
– Принесите ей то, что она хочет, – выпаливает Дин. – Пошевеливайтесь. Мы и так долго прождали.
Когда он уходит, Эмили достает дизайнерский пакет для покупок со своим логотипом и дарит его мне. Внутри ярко-желтая сумочка с кисточкой и подходящий по цвету кошелек.
Я уже хочу отказаться от подарка как можно вежливее, но Марко едва заметно трясет меня за руку. Он беспокоится, что я могу их оскорбить.
Мольба в глазах Марко берет верх. Я благодарю Эмили и разглагольствую о том, как мне нравятся ее сумки, хотя они броские и совсем не в моем вкусе.
Приносят салат Эмили. Шеф-повар предусмотрительно положил сыр в отдельную емкость с краю. Остальные блюда приносят вместе с десертами и кофе. Дин пользуется каждой возможностью уколоть официанта, который, по его мнению, с момента конфликта по поводу салата «цезарь» якобы ничего не может сделать правильно.
Я смотрю на Марко и беззвучно прошу сказать что-нибудь. Он незаметно качает головой, будто показывая, что бессилен. Думаю, что это так, если он хочет деньги Дина.
Когда официант приносит счет, Дин настаивает на том, что заплатит.
– Марко, в прошлый раз ты платил.
Они спорят. Дин побеждает, выхватывая счет и потрясая им в воздухе вместе с кредитной картой.
Пока официант обрабатывает кредитку и приносит ее обратно Дину для подписи, мы втроем болтаем. Я мельком замечаю, как Дин достает кошелек и оставляет наличность перед тем, как мы встаем из-за стола.
Только когда мы выходим из кафе, я слышу, как Дин шепчет Эмили, что официант пожалеет о своей грубости и об ужасном обслуживании, когда увидит чаевые.
Уже на улице я поворачиваюсь и вижу в окно кафе, как официант берет мизерные десятидолларовые чаевые, все – долларовыми купюрами. По моей грубой оценке счета, официанту нужно было дать по меньше мере в четыре раза больше.
Официант поднимает голову и замечает, что я на него смотрю. Я совершенно подавлена. Дин и Эмили садятся в такси, а Марко целует меня на прощание и направляется к себе в квартиру. Я уже сказала ему, что из кафе сразу пойду домой, так как неподалеку располагается станция метро.
Когда Марко пропадает из виду, я иду обратно в ресторан. Наш столик уже подготовлен для следующих гостей, а официант принимает заказ у других посетителей. Улучив минуту, я подхожу к нему.
– Я прошу прощения… э-э-э… мои друзья были грубы, – говорю я ему. Покопавшись в кошельке, я протягиваю ему сорок долларов, на которые, по моим вычислениям, его обсчитали.
– Вам не нужно этого делать.
– Для начала нужно было оставить вам нормальные чаевые… Кевин, – я читаю его имя на бейджике. – Я обслуживала столики, когда училась в колледже. Я знаю, что это ваш доход.