(не)жена для бандита
Шрифт:
И звук выстрела, который обрубил во мне все надежды на то, что я нахожусь во сне…
Я оплакивала свое прошлое, свое настоящее и свое будущее. Не могла поверить (снова не могла поверить!), что мужчины могут быть такими непорядочными, коварными и ужасными. И думала, что все могло бы сложиться иначе, если бы…
Сколько альтернативных вариантов скрывало это «бы»!
Если бы я осталась в клинике и никуда не поехала в тот день…
Если бы я не дала понять, что знаю человека, которому пришлось делать
Если бы я сбежала из дома Амира и не стала соучастницей его побега…
Если бы не послушалась бывшего чертового жениха и повезла его в больницу, а сама обратилась в полицию!
А Амир…думаю, он в любом случае решит меня убить, ведь я все равно остаюсь свидетельницей темной стороны его жизни…
Может быть, он решил дать мне отсрочку по каким-то своим причинам, а после вернется и скажет, что у него конкретные планы на мой счет…Может быть, решит продать в сексуальное рабство куда-то на Восток, может быть, пошлет мое тело распродавать на органы, может быть…может быть…
Я потерла виски, вглядываясь в темноту за окном, и поняла, что начинаю медленно сходить с ума от этой вязкой неясности, потерянности. От того и мысли в голове начинали крутиться странные, беспокойные, нереалистичные…
А что там происходит, в большом мире? Отцу уже сказали, что я умерла? В клинике поставили на первом этаже фотографию с черной каймой?
Оттолкнувшись от стены, направилась к кровати, чтобы свернуться калачиком, обняв колени и прижав к себе ноги, как лежала до этого несколько часов подряд.
Нет, Амир не поступит так подло, так ужасно по отношению ко мне. Не отдаст мое тело на черный рынок. Не пристрелит у стены, глядя в глаза, не бросит своим подельникам на расправу…
И не является он никаким маньяком. Просто слишком самоуверенный, слишком резкий, слишком взрывной под своей толстой кожей.
Вытерев след от тонкой слезинки, я вдруг почувствовала, что при мысли об этом мужчине мои губы трогает мягкая, скромная улыбка.
Еще не хватало начать думать о нем! Снова!
Но, так или иначе, все мои думы крутились вокруг Амира. Я думала, что он придет наутро, чтобы спокойно поговорить, после — что появится в обед.
И, когда ручка двери дернулась, я хотела выскочить из своего укрытия в кухне, чтобы поздороваться, но с отчаянием увидела, что это всего лишь охранник, который делал только четыре шага, и то не поднимая глаз: два — до стеклянного стола, и два — обратно, до двери. Ждала и ночью, волнуясь и дрожа, боялась уснуть, чтобы не пропустить его появления, но все безрезультатно.
Я думала, что он мог забыть обо мне…думала, что его тоже могли убить. Думала, что его могла случайно сбить машина при выходе из этого большого дома…
Второй день моего странного заточения подходил к концу, а Амир так и не появлялся в доме, чтобы объяснить мне, что происходит, принести весточки из большого мира. Я понимала, что мне нужно его дождаться, чтобы решить, что делать дальше, и вообще понять — как он собирается мне делать новые документы и для чего они мне…И как это вообще возможно — он что, правда думает, что я смогу и собираюсь начать новую жизнь под новым именем?!
Однако я точно знала, что никуда бежать прямо сейчас не собиралась. Амир спас меня, и, какие бы у него в голове не крутились планы в отношении моей персоны, он заслуживал нормального разговора.
Разговора…
Веки слипались, и на сознание начал опускаться туман, покрывающий воспаленное воображение спасительной пленкой. Перед глазами кружились картинки из далекого и недавнего прошлого, но в этом пространстве я ощущала себя одинокой.
Вдруг я поняла, что оказалась в темном и пугающе загадочном лесу. Ни единой живой души вокруг, ни намека на человеческий голос, ни одного звука, который бы взорвал эту гнетущую тишину…
Кого позвать на помощь? Кто поможет мне, кто спасет, кто вызволит из этой ужасной черной дыры?
По рукам бежали мурашки, как от холодного ветра, туман окружал, постепенно забирая в тиски, становилось все страшнее и страшнее…
И вдруг все изменилось. Я увидела впереди темную мужскую фигуру. Протянула руку к ней и мысленно позвала, как единственно живую душу в этом мертвом месте. Мужчина отозвался, шагнул ко мне из темноты, скрытой за раскидистыми ветвями елей, и тут же оказался рядом.
Я не видела его лица, но понимала, что это кто-то очень родной, очень привычный, очень нужный. Мужчина осторожно провел рукой по моим волосам, едва касаясь, но этим жестом он внушал уверенность, делился силой, разгонял вокруг меня вяжущий и липкий туман. Я прильнула к его груди и вдохнула знакомый аромат, приятно щекочущий ноздри и расползающийся внутри приятным волнением от нежданной, но своевременной встречи…
— Тише, тише, девочка моя… — слышала я его тихий, но знакомый голос. — Все будет хорошо…Все будет хорошо, я тебе это обещаю…
Приподняв голову, я попыталась вглядеться в лицо этого человека, который пришел ко мне в самый нужный час, чтобы вызволить из этого ужасающего своим мертвенным спокойствием места, и не могла разглядеть. Вот только сердце билось в такт с его, а руки стремились обнять, чтобы стать как можно ближе к его темному, но теплому, живому, дарующему покой, телу…
Мужчина нагнулся, чтобы стать чуть ниже и мои глаза закрылись, я поняла, что последует дальше и не ошиблась: он медленно и осторожно поцеловал меня сначала в лоб, коснувшись мягкими, теплыми губами кожи, потом — в висок, и, спустя целую вечность, будто бы раздумывая — может ли себе это позволить, — губ.