Не жизнь, а сказка
Шрифт:
— О-о-о, — простонала жаба, — великолепно! Что для этого надо?
— Завтра я поговорю с директором цирка, он придёт сюда на тебя поглядеть. Ты уж постарайся…
Мечтательно-прикрытые глаза жабы вдруг широко распахнулись.
— В ЦИРК?!! МЕНЯ?!!! В роли дрессированной обезьянки, да? Да я тебя самого в обезьяну превращу!!!
Иван в панике бросился в дом, успел закрыть за собой дверь и даже подпёр её плечом. Рассвирепевшая жаба произнесла что-то вроде "гыр-гыр-гыр", и магический разряд с силой ударился в запертую дверь. Ивана отбросило метра на два, он быстро
Он насторожено прислушался — снаружи всё было тихо. Но открыть дверь и узнать, чем занята жаба, не рискнул. Однако и сидеть, покорно ожидая решения своей участи, он тоже не собирался. Прошин аккуратно открыл окно, неслышно выбрался на улицу, а, осторожно выглянув из-за угла, увидел Милу, озадаченно глядевшую на дверь. Иван тоже посмотрел туда и остолбенел — на двери красовался барельеф обезьяны, вырезанный из дерева. Если быть точным — шимпанзе.
— Сумасшедшая жаба! — пробормотал он и, на всякий случай, спрятавшись за угол, крикнул: — Мила, прекрати колдовать!
— Ой, прекратила уже! — заголосила вдруг жаба. — Что ж я теперь с тобой деревянным делать буду?
— Сама ты деревянная! — разозлился Иван. — А ты что, опять обратное заклинание забыла?
— Я и не знала его никогда! Ох, дубовенький ты мой! Ну, ничего, я тебя на стенку повешу…
До Ивана, наконец, дошло: Мила считает, что она превратила-таки его в обезьяну. Правда, деревянную. Капитан возликовал — вот он, шанс сбежать! Он уже сделал несколько шагов в сторону забора, но остановился. А как же жаба? Ведь она так и будет сидеть у двери и с голоду помрёт.
Ругая себя на чём свет стоит, он вышел из-за угла, подошёл сзади к суперлягушке и рявкнул:
— Ещё раз такое учинишь — суп из тебя сварю! И французов на обед позову!
Жаба ойкнула и завалилась набок. Пришлось Ивану сбегать в дом, набрать ведро воды и окатить тушу. Мила открыла один глаз.
— Так ты живой? А я думала, что замагичила тебя вусмерть.
— На мне бронетрусы, помнишь? Магию, сглаз и порчу только так отводят! Ну, всё, пошутили, и хватит! Поднимайся и марш в дом — не ровен час, соседи увидят!
Мила поплелась в дом, Иван тоже. У двери он остановился и поражённо покачал головой — обезьяна, как живая, таращилась из барельефа. Резчик по дереву из Милы получился отличный.
— Может, тебя в краснодеревщики определим? — спросил он уже дома. — Будешь животных под заказ ваять.
— Я не помню, как у меня получилось, — виновато сказала Мила. — Рассердил ты меня, вот и вырвалось…
Иван ещё раз поздравил себя с тем, что вовремя успел закрыть дверь — не то быть бы ему обезьяной! Сидел бы в одной клетке с тем самцом из цирка, а директор с кнутиком представлял бы его широкой публике… Как-то незаметно с разукрашенной двери Иван переключился на странного хозяина цирка, сбежавшего из собственного фургона. Именно сбежавшего — в этом Иван был почему-то уверен. Но чего он мог испугаться? Может, у него нелады с законом и, увидев капитана милиции, Розенкрайцер дал дёру? Но нет, он же сначала даже чуть ли не усмехался, глядя на милиционера!
А потом он вдруг резко изменил поведение, будто узнав Прошина. Иван в полном недоумении честно попытался вспомнить: у него не то, что хозяев цирка — обычных цирковых артистов в знакомых не водилось!
Странный директор настолько заинтересовал Прошина, что он решил отправиться в управление, чтобы попробовать на компьютере сделать портрет по словесному описанию. Мила, против его ожиданий, покорно осталась дома, видимо, чувствовала свою вину за обезьяний барельеф.
Час спустя Прошин, сидя рядом с Геной — на всю голову двинутым на компьютерах админом, глядел на черно-белый портрет директора цирка, созданный по его описанию.
— Вроде, похож, — кивнул Иван. — Запускай поиск.
Как и следовало ожидать, в Ольховской базе Розенкрайцер не значился.
— Вань, если хочешь, я запрос в область отправлю, — откинулся на спинку стула Гена. — Но раньше, чем недели через две ответа не жди.
— Так долго?
— Угу, раньше никак. Слушай, — Гена ткнул в монитор, — а, вот если ему бороду прилепить — вылитый вакхабит получится! Может, он террорист?
— Бороду? — Иван вгляделся в изображение. — Гена, ну-ка, попробуй…
Пару минут спустя Прошин не веря своим глазам смотрел на черно-белый портрет человека, которого здесь быть не должно. Но Иван его видел собственными глазами пару часов назад!
— Гена, с меня пиво. Столько, сколько пожелаешь и в любое время!
— Это ты опрометчиво пообещал, — админ потер руки. — Тогда я начинаю составлять график поставок!
— Начинай!
Иван пулей вылетел из кабинета айтишников и бросился к площади Революции, опасаясь, что цирк уже уехал. Но шапито по-прежнему стоял на месте и, похоже, никуда не собирался. Иван снова показал волшебное красное удостоверение и прошёл на служебную территорию. В фургончике директора не было, и никто из цирковых не знал, куда он подевался. Обыскивать цирк Иван, конечно, не имел права, пришлось поверить на слово.
Он подошёл к обезьяньей клетке. Шимпанзиная троица с любопытством уставилась на капитана, особенно младшенький. Детёныш опять высунул лапу сквозь прутья клетки, требуя обещанное лакомство.
— Погоди, не до тебя пока, — буркнул Иван и посмотрел на главу обезьяньего семейства. — Привет, Шимми!
Шимпанзе оскалил зубы в дурацкой улыбке и швырнул в капитана банановой кожурой.
— Шимми, хватит придуриваться! Я же знаю, что это ты!
Шимпанзе упал на спину и заухал, изображая крайнюю степень веселья.
— Шимми! — Иван нахмурился. — Ещё одно ограбление — и я тебя по-полной посажу, понял? В "обезьянник" хочешь?
Шимпанзе неприлично заржал. До Ивана дошло, что Шимми и так сидит в обезьяннике, и рот капитана растянулся в непроизвольной улыбке.
— Ну, не хочешь говорить — не надо! Слушай меня, чертяка! Я живу в трёх кварталах отсюда. Две улицы прямо, потом направо. Номер пятнадцать на Фруктовой. Бревенчатый дом с коричневой крышей, на коньке флюгер в виде петуха. Запомнишь? В общем, жду тебя в гости.